Джеймс Хэрриот. Биография - Джим Уайт

Во время поездки, длившейся всего неделю, у него не было ни одной свободной минуты. Бесконечные выступления по телевидению и раздачи автографов перемежались экскурсиями по Нью-Йорку, походами в экзотические рестораны и на приемы. Для человека, привыкшего к размеренной жизни среди уравновешенных йоркширцев, все это было похоже на сон.

Когда Альф вернулся домой, мы с матерью поинтересовались его впечатлениями. «Фантастика, — ответил он, — но я чувствую себя как выжатый лимон!» Светская жизнь в Америке произвела на отца потрясающее впечатление, но он был рад вернуться в Йоркшир. Ему очень понравилось в Соединенных Штатах, но он заверил нас с матерью, что больше никогда не поедет в рекламный тур.

Однако ему не удалось отвертеться. Летом 1973 года продажи издания в мягкой обложке достигли небывалых показателей, и он в конце концов согласился на второй тур осенью того же года, на этот раз организованный «Бентам Букс». Тур продолжался три недели и оказался еще более утомительным, чем первый. С Альфом поехала Джоан, но у них почти не оставалось времени для себя. Они побывали в нескольких крупных городах, он вновь без конца выступал по телевидению и надписывал книги. Альфу казалось, что в Америке в каждой комнате стоит телевизор — причем работающий днем и ночью, — и миллионы семей каждое утро видят его лицо на своих экранах.

В прямом эфире ему по телефону задавали вопросы о скунсах и крокодилах (этих животных не часто встретишь в клинике Скелдейл-хауса), он обсуждал со зрителями этическую сторону убоя животных из религиозных соображений (Альф всегда ненавидел обсуждать эмоциональные вопросы, способные вызвать горячие споры). В то же время они находились под давлением жесткого графика.

Второй тур выжал из отца все силы. Придя в себя после этого тяжкого испытания, он записал свои впечатления от поездки:

…В Нью-Йорке на встречи с читателями выстраивались огромные очереди, и поклонники приносили не только книги, но и своих питомцев. Они водружали на стол своих лохматых любимцев со словами: «Напишите „Для Пушка“, доктор Хэрриот». Попадались весьма необычные клички. Клички Герман и Люций у хомяков показались мне слегка эксцентричными, но чувство изумления быстро прошло после того, как я надписал книги кошкам по кличке Гамбургер, Мягкие Лапки, Блинчик, Вермишелька, Попкорн, а на очереди была канарейка по кличке Уильям Бёрд. Милые американцы! Добрые, щедрые и еще больше помешанные на своих животных, чем мы.

У меня была всего одна передышка за три недели, единственное благословенное воскресенье, когда я проснулся и обнаружил, что мне никуда не надо идти. Это было в Сан-Франциско. За окном моей комнаты в лучах калифорнийского солнца купался мост «Золотые ворота», перекинутый через голубые воды залива. Я понимал, что должен быть там и упиваться красотой этого дивного города, но я неподвижно лежал на кровати, тупо уставившись в потолок. Однако я выжил. Пол больше не качается, щеки больше не дергаются, и желудок почти успокоился. Что было, то прошло. Но одна мысль осталась. Я люблю Америку и ее народ, но больше туда не вернусь, во всяком случае, пока…

Альф приходил в себя несколько недель. Он вернулся с бронхитом, циститом и флебитом на обеих ногах. Некоторое время он выглядел стариком. Альф поклялся, что это был его последний рекламный тур, и он действительно оказался последним. Его следующие книги вышли в двух томах, объединенных специально для американского рынка, и ворвались в списки бестселлеров. В течение многих недель они занимали первые строчки. Для повышения уровня продаж больше не требовалось личное присутствие автора.

«Не будите спящего ветеринара» и «Ветеринар за работой» вышли одной книгой «О всех созданиях — прекрасных и разумных», изданной в сентябре 1974 года. «Ветеринар в панике» и «Жаль, ветеринары не летают» слились в книгу «О всех созданиях — мудрых и удивительных», которая появилась на рынке в сентябре 1977 года. Обе получили прекрасные отзывы и имели колоссальный успех.

С тех пор у Альфа не возникало желания вернуться в Соединенные Штаты. Ему нравилось встречаться с американцами, но он предпочитал общаться с ними на своей территории. За все эти годы он пожал руку, наверное, многим тысячам туристов, но он не позволил популярности разрушить его личность. Положение знаменитости ничуть не изменило его отношение к друзьям и знакомым в Тирске. Местные жители высоко ценили эту черту его характера и всегда оберегали его частную жизнь от многочисленных туристов. Вся округа видела в нем Альфа Уайта, а не Джеймса Хэрриота, — именно этого он и хотел, когда сделал первый шаг на дороге к славе.

Иногда ему давали понять, что его творчество нравится не всем, и удивительно, что наравне с хладнокровием ему удалось сохранить чувство юмора. В 1977 году он писал в журнале «Педигри Дайджест»:

В основном я получаю лестные отзывы — как в письмах, так и лично. Письма я читаю утром за чашкой чая, и мне приятно начинать день, зная, что многим людям я доставил радость. Меня глубоко трогают письма от людей, которые чем-то больны или понесли тяжелую утрату и которые пишут, что я заставил их смеяться и помог примириться с жизнью.

Но в этом мире нет ничего идеального, и даже у писем есть обратная сторона. Я проношу чашку мимо рта, когда мне неожиданно попадаются обвинения в «злоупотреблении алкоголем и сквернословием», или вдруг, ни с того ни с сего, мне пишут, что мои книги «попахивают мужским шовинизмом». Американцы, в частности, критикуют меня за «упоминания имени Господа всуе» из-за невинного, как мне казалось, выражения «Боже мой».

Попадались визитеры, которые уходили после встречи с Альфом разочарованными. На обложке американского издания Джеймс Хэрриот изображен привлекательным молодым человеком, но, конечно, в то время, когда толпы туристов начали осаждать Тирск, ему было около шестидесяти. Некоторые, ожидавшие увидеть человека помоложе, испытывали потрясение. Он описал один такой случай в журнале «Педигри Дайджест» в 1977 году:

Многие читатели приезжают в клинику, ожидая встретить энергичного молодого ветеринара двадцати пяти лет. При виде седого шестидесятилетнего старика они часто не могут скрыть своего смятения.

Большинство тактично обходят эту тему, но одна дама сразила меня своей прямотой. «Знаете, — сказала она, — чудно было, когда я сегодня познакомила с вами свою дочь. Она думала, что встретит молодого человека, и, увидев вас, испытала ужасный шок!» К счастью, она сообщила мне это в пабе, и я смог быстро привести себя в чувства.

Известность создавала свои проблемы, но Альф относился к этому довольно спокойно. Помню, однажды он протянул мне странное письмо от недовольного читателя. Когда я его прочитал, он сдержанно улыбнулся и сказал: «На всех не угодишь, мой мальчик!»