Стражи полуночи - Дэвид Уитли

Марк был охвачен таким смятением, что смысл слов Снутворта дошел до него не сразу. Внезапно по спине у него пробежал холодок. Он не хотел задавать вопрос, который вертелся у него на языке, и не мог от него удержаться.

— Ты готовишься к свадьбе? — хрипло прошептал он.

Снутворт кивнул.

— А как же иначе, мистер Марк? Все, что прежде принадлежало вам, стало теперь моим. Ваше имущество, ваше положение в обществе, ваша невеста. Брачный контракт остается в силе. Я полагаю, супружеские узы придают человеку солидности. Уверен, в качестве супруга я подойду мисс Черубине куда больше, чем неопытный зеленый юнец.

Марк, охваченный приступом жгучей ярости, вскочил и бросился к решетке. Пальцы его сжимали ржавые прутья так отчаянно, словно это была шея Снутворта, перед глазами стоял красный туман.

Резкий удар сбил его с ног. В груди вспыхнула и разорвалась невыносимая боль.

Придя в себя, Марк обнаружил, что пластом лежит на холодном каменном полу. В грудь его упиралась трость, которую Снутворт просунул сквозь прутья решетки. Взгляд бывшего слуги, холодный и жесткий, казалось, тоже пытался пригвоздить Марка к полу.

— Ты не сделаешь этого, — с усилием переводя дух, прошипел Марк.

— Я же объяснил: все, что принадлежало вам, стало моей собственностью, — заявил Снутворт и сильнее надавил тростью на грудь Марка.

— Но Черубина… зачем она тебе…

— Вы спрашиваете, какие преимущества дает мне брак с дочерью одной из самых преуспевающих деловых дам Агоры? — пожал плечами Снутворт. — По-моему, ответ на этот вопрос очевиден. Сиротские приюты — это настоящее золотое дно.

— Но ведь Черубина… ты сделаешь ее несчастной…

Снутворт расхохотался.

— А вы, надо полагать, сделали бы ее счастливой, правда, мистер Марк? Девушку, общество которой вам так претило, что визиты к ней вы воспринимали как пытку? Или я ошибаюсь, молодой человек? — вопросил он, вплотную приблизившись к решетке. — Возможно, приглядевшись к мисс Черубине получше, вы сочли, что она не так и плоха. И решили спасти бедняжку, которую намеревалась продать собственная мать. Или же вы поняли, что растеряли всех своих друзей и ваша невеста — единственный близкий человек, который у вас остался?

Снутворт давил тростью на грудь Марка так сильно, словно хотел пронзить его насквозь. Взгляд, прежде бесстрастный, теперь был исполнен откровенной злобы.

— Поглядите только на этого юного звездочета, который поверил в собственные выдумки, — издевательски процедил Снутворт. — Этот нежный мальчик так любил смотреть в небеса, что не заметил, как лишился всех благ, которые имеют значение на земле. Внезапно наш юный мечтатель рухнул с головокружительных высот, на которые вознесся благодаря чужим усилиям. Ничего, пусть корчится в грязи. Пусть узнает себе истошную цену. Наверняка он не ожидал, что она окажется такой низкой.

Давление трости ослабло, она проскользнула меж прутьями. Марк, кашляя и потирая ноющую грудь, встал и принялся отряхивать одежду. Когда он поднял голову. Снутворт уже уходил прочь по коридору. Гаст тоскливо глядел ему вслед.

— Тени, тени, они всему виной. Тени служат этому человеку, а он им, — пробормотал безумец, прежде чем вернуться к своему излюбленному занятию.

Марк скорчился на полу, содрогаясь всем телом. Грудь его болела, дыхание было тяжелым и хриплым, но он не обращал на это внимания. Воспоминания о прежней жизни, которые он гнал от себя прочь, настойчиво оживали в его сознании. Как он мог быть таким доверчивым и неосмотрительным, с содроганием спрашивал себя Марк. Как он мог полностью оказаться во власти Снутворта, превратиться в послушную марионетку в его руках? Все его решения на самом деле были выгодны лишь одному Снутворту. Успех, которым упивался Марк, на самом деле был успехом его слуги.

Образ Снутворта упорно стоял у него перед глазами, но этот образ не имел ничего общего с тем бесстрастным и холодным человеком, с которым Марк только что разговаривал. В воображении Марка бывший слуга превращался в отвратительного демона, который, глумливо хохоча, приплясывал вокруг своей жертвы. Каждый его новый скачок отдавался в груди Марка невыносимой болью.

Несколько суток он лежал в полной прострации, равнодушный ко всему происходящему. Из коридора до него долетали звуки шагов и голоса, но Марк даже не поднимал головы. Он не замечал, как день сменяется ночью, а на смену ночи вновь приходит день. Страшные сновидения, владевшие его душой, были для него единственной реальностью. Ему снилось, что Снутворт отрезал у него обе ноги, намереваясь их продать, но отец требует себе одну безвозмездно, утверждая, что имеет на это право. Черубина просит своего пожилого жениха отрезать руку Марка и преподнести ей в качестве свадебного подарка.

Целые косяки рыб проплывали в воздухе под предводительством морской звезды, щупальца которой извивались, подобно змеям. Внезапно она ударилась об пол и разлетелась на тысячи кусков. Нарядная толпа гостей, танцевавших вокруг Марка, неожиданно превратилась в стаю хищных птиц, которые налетели на него, разрывая клювами его одежду, лицо и руки. Он бросился бежать, но городские стены обступили его со всех сторон, злобно оскалившись своими острыми зубцами. Они придвигались к нему все ближе, явно желая раздавить, и он отчаянно метался в поисках выхода.

Потом стены исчезли, и Марк вновь очутился в башне. Но она раскачивалась, сотрясаемая порывами ветра, и, казалось, вот-вот обрушится. Марк бросился к дверям, надеясь, что успеет выскочить, но граф Стелли преградил ему путь. Старик вцепился в руку Марка, не давая ему двинуться с места. Стены обсерватории накренились, телескоп с громким скрежетом ездил по полу туда-сюда.

Взмах смуглой руки остановил все это светопреставление.

Перед Марком стояла Лили, глаза ее полыхали гневом. Этот огненный взор прожигал Марка насквозь, причиняя нестерпимую боль. Он чувствовал, как внутренности его превращаются в пепел. Марк хотел закричать, но язык его присох к нёбу. Лили начала отдаляться, протягивая к нему руки.

Марк из последних сил потянулся к ней.

Его рука коснулась чьей-то руки. Открыв глаза, он увидел, что над ним склонилась какая-то девочка с бледным лицом и рыжими волосами.

Марк растерянно заморгал, не понимая, что перед ним — очередное видение или реальность. Он попытался подняться, но девочка мягко коснулась его плеча, заставив опуститься на соломенный тюфяк.

— Ш-ш, — прошептала она, обтирая его грудь салфеткой, распространявшей лекарственный запах. — Лихорадка прекратилась, но ушиб на груди еще не зажил.