Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мириамель об этом не подумала, но понимала, что тролль поступил правильно.
– Я рада, что ты это сделал. А каковы наши дальнейшие планы?
– Отправимся на поиски туннеля, – ответил Бинабик.
– Когда епископ Домитис говорил о катакомбах, он посматривал на заднюю часть собора, на стену за алтарем.
– Хм-м-м. – Тролль кивнул. – Хорошо, что ты это заметила и запомнила. Значит, наши поиски следует начать именно там.
– Мы не должны шуметь, чтобы его не разбудить.
– Мы пойдем как снежные мыши, а наши ноги будут лишь шептать на корке наста. – Бинабик сжал ее руку.
Тревоги Мириамель относительно заснувшего Домитиса оказались необоснованными. Старик храпел негромко, но основательно и, когда они тихонько проходили мимо, даже не пошевелился. Огромная стена за алтарем, на которой прежде находилось изображение мучений Святого Сутрина, превратилась в рассыпавшуюся штукатурку с редкими следами керамических цветов. У одного конца стены, за полусгнившей бархатной портьерой, они обнаружили низкую дверь. Бинабик потянул за ручку, и она легко открылась, как если бы ею часто пользовались. Тролль заглянул внутрь и обернулся назад.
– Нужно прихватить с собой свечи, – прошептал он. – Так мы сможем сохранить факелы на будущее.
Мириамель вернулась и взяла две свечи из канделябров. Она ощутила легкий стыд, ведь Домитис обошелся с ними по-доброму, пусть и вел себя странно, но она решила, что их цель важнее греха кражи и даже пойдет на пользу епископу – быть может, однажды он увидит, как его любимый собор будет восстановлен. Оставалось выяснить, станут ли в нем так же охотно принимать воронов. Она надеялась, что нет.
Бинабик и Мириамель начали осторожно спускаться по узкой лестнице, каждый держал в руке свечу. Столетия людей, ходивших по лестнице, оставили на каменных ступенях желобки, подобные высохшей речке. Мириамель и Бинабик сошли с лестницы, оказались в подвале с низким потолком и остановились, чтобы осмотреться. На стенах по обе стороны они увидели множество ниш, в которых стояли странные фигуры – большинство были в одеяниях священников и держали различные церковные символы. В остальном коридор оставался пустым.
Бинабик указал в сторону коридора, который казался наименее посещаемым.
– Я думаю, нам сюда, – сказал тролль.
Мириамель заглянула в темный туннель. На бледных оштукатуренных стенах не было никаких следов, как и фигур святых. Она сделала глубокий вдох.
– Пошли.
Между тем вниз слетела пара воронов, они сделали круг и уселись рядом на алтарь, блестящими глазами глядя на дверь в катакомбы. И они были не единственными наблюдателями. Из теней от одной из стен отделилась фигура и бесшумно зашагала по собору – как совсем недавно Мириамель и тролль, потом мужчина остановился перед дверью, прислушиваясь. Через некоторое время он проскользнул внутрь и начал тихо спускаться по лестнице.
После этого в темном соборе наступила тишина – если не считать тихого храпа епископа и шороха крыльев.
42. Корни Белого дерева
Саймон долго смотрел на удивительное видение, сделал шаг вперед и тут же испуганно отскочил назад. Разве такое могло быть? Он решил, что это очередная картинка из сна, как и многие другие иллюзии в бесконечных туннелях, по которым он блуждал.
Он потер глаза и снова их открыл: тарелка по-прежнему стояла в нише возле лестничной площадки, на высоте груди. На ней были красиво разложены, как на королевском банкете, маленькое зеленое яблоко, луковица и горбушка хлеба. Рядом он заметил простую чашку, накрытую крышкой.
Саймон отшатнулся, отчаянно озираясь по сторонам. Кто мог так поступить? Что заставило кого-то оставить ужин на пустой лестнице, глубоко под землей? Он поднес поближе мерцавший факел, чтобы еще раз посмотреть на волшебное подношение.
В это было трудно поверить – нет, просто невозможно. Он скитался много часов после того, как ушел от большого водоема, пытаясь двигаться вверх, но у него не было ни малейшей уверенности в том, что он не опускался еще глубже вниз, когда проходил по изогнутым мостикам и наклонным коридорам, хотя он и поднялся на множество ступенек. Все это время пламя его факела постоянно бледнело и теперь превратилось в пучок голубого и желтого – и могло погаснуть от любого порыва ветра. Саймон уже практически не сомневался, что заблудился в туннелях навсегда и умрет от голода в темноте, – и нашел чудо.
Дело было даже не в самой еде, хотя от одного только взгляда на нее он чувствовал, как его рот наполняется слюной, а пальцы начинают подергиваться. Нет, получалось, что рядом находились люди, свет и свежий воздух. Даже стены, грубо обработанные руками человека, говорили о том, что поверхность где-то близко. Он практически спасен!
Подожди немного. – Саймон заставил остановиться протянутую руку, которая уже почти коснулась яблока. – А если это ловушка? Что, если они знают, что здесь кто-то бродит, и решили его выманить?
Но кто они такие? Ведь никто не мог знать, что он здесь, кроме его друзей и похожих на зверей копателей, а также подобных теням призраков ситхи из замка снов. Нет, тот, кто принес сюда ужин, по какой-то причине его здесь забыл.
Если еда настоящая.
Саймон снова протянул руку, приготовившись, что чудесное видение исчезнет, превратится в пыль… но этого не случилось. Его пальцы сжали яблоко. Оно оказалось твердым. Саймон схватил его, поднес к лицу и понюхал – а как вообще пахнет яд? – и откусил кусочек.
Благодарю тебя, милосердный Усирис. Благодарю!
Это было… великолепно. Яблоко не успело созреть, и его сок оказался терпким, даже кислым, но у Саймона возникло ощущение, будто он держит в руке зеленую землю, что жизнь солнца, ветра и дождя касается его языка и зубов, а потом попадет в горло. На миг он забыл обо всем, наслаждаясь удивительными ощущениями.
Он снял крышку с чашки, понюхал, чтобы убедиться, что в ней вода, и выпил ее жадными глотками, потом схватил тарелку с едой и бросился по коридору в поисках места, где он мог спрятаться и спокойно поесть.
Саймон отчаянно сражался с собой, старался, чтобы яблоко продержалось подольше, хотя ему казалось, что каждый новый съеденный кусочек возвращал ему по меньшей мере год жизни. Закончив, он слизал сок с пальцев и с тоской посмотрел на луковицу и хлеб. Проявив невероятную силу характера, он засунул их в карман. Даже если он найдет путь наверх,
