Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс

А имеет ли это значение? – поинтересовался насмешливый голос.

Саймон прижимал пальцы к закрытым векам, пока у него перед глазами, в темноте, не возникли слабые синие и красные искры, но это ничего не доказывало.

Я не узнаю ответа до тех пор, пока не найду то, что смогу увидеть.

Эта мысль показалась ему чудовищной. А что, если он, лишившийся зрения, проползет мимо выхода и освещенной двери, открытой небу?

Не могу думать. Я буду ползти вверх. Не могу думать.

И Саймон пополз дальше. Через некоторое время он окончательно себя потерял, его разум блуждал в других местах и временах. Он видел Эрчестер и сельскую местность за его окраинами так, как они выглядели из звонницы на вершине Башни Зеленого Ангела: холмы и огороженные фермы, крошечные дома, люди и животные – все это больше походило на деревянные игрушки, разложенные на зеленом одеяле. Он хотел предупредить всех, сказать, чтоб убегали, что приближается ужасная зима…

Саймон снова увидел Моргенеса. Стекла очков, которые носил старик, поблескивали в лучах полуденного солнца, и глаза сияли каким-то необыкновенным огнем. Моргенес пытался ему что-то сказать, но Саймон, молодой и глупый Саймон, смотрел на гудевшую возле окна муху. Как жаль, что он тогда не слушал! Если бы только он знал!

И он увидел замок, фантастическую мозаику из башен и крыш и трепетавших на весеннем ветру знамен. Хейхолт – его дом, каким он был и каким больше никогда не будет. Он бы все отдал, чтобы повернуть время вспять! Если бы он мог продать свою душу… чего стоила душа, если на кону стояла возможность вернуть счастье его дому?

Небо за Хейхолтом посветлело, словно солнце вышло из-за тучи, и Саймон прищурился. Быть может, сейчас вовсе не весна, а разгар лета?..

Башни Хейхолта потускнели, но свет остался.

Свет!

Слабое сияние, не имевшее источника, но более яркое, чем лунный свет в тумане, – Саймон уже смог различить смутные очертания ступеньки перед собой и свою темную от грязи руку, лежавшую на ней. Он видел!

Он огляделся по сторонам, пытаясь отыскать источник света, и увидел ряд ступенек, которые вели вверх. Свет, слабый, как болотный огонь, падал оттуда.

Саймон поднялся на ноги, некоторое время его пошатывало, потом он снова начал подниматься вверх. Сначала угол зрения казался странным, и ему приходилось держаться за перила, но вскоре он почувствовал себя лучше. Каждый шаг давался ему с трудом, но приближал к свету. Каждое движение больной лодыжки вело… к чему? К свободе. Так он надеялся.

То, что казалось бесконечной перспективой во время ослепительной вспышки, теперь сомкнулось над ним, лестница вывела Саймона на широкую площадку и закончилась. Он увидел потолок из грубо сложенного кирпича, словно кто-то хотел закупорить винтовую лестницу, как горлышко бутылки, – но с одной стороны сквозь него проникал свет. Саймон брел в его сторону, наклонившись вперед, чтобы не удариться головой, и вскоре обнаружил место, где часть кирпичей отвалилась, оставив щель, достаточно широкую, чтобы в нее мог пролезть человек. Он подпрыгнул, но его пальцы лишь задели нижнюю часть грубого кирпича вдоль края; до верхней он не достал. Саймон подпрыгнул еще несколько раз, но у него ничего не получилось.

Саймон смотрел на щель, и им овладела тупая усталость. Он сел на ступеньку и опустил голову на руки. Он проделал такой долгий путь!

Он доел остатки хлеба и подержал в руке луковицу, решая, стоит ли съесть ее прямо сейчас, но спрятал в карман. Нет, время сдаваться еще не пришло. Он подполз к груде кирпичей, упавших с потолка, и принялся укладывать их один на другой, стараясь построить относительно устойчивое сооружение. После того как у него получилось нечто более-менее надежное, Саймон на него взобрался. Теперь его руки входили внутрь пустого пространства, но он все равно не доставал до своей цели. Тогда он напряг мышцы и подпрыгнул, пальцы на миг коснулись верхнего края, но соскользнули, и он вновь больно ударил лодыжку. Прикусив губу, чтобы не застонать от боли, Саймон снова построил кирпичи, забрался на них, присел и прыгнул.

На этот раз он был готов, и ему удалось повиснуть на руках. Сделав несколько глубоких вдохов, он подтянулся вверх, хотя все тело у него дрожало от напряжения.

Дальше, дальше, еще совсем чуть-чуть…

Саймон уже миновал битый кирпич. Когда ему удалось подтянуться еще выше, его локти зацепились за кладку, и на мгновение ему показалось, что он застрял в ловушке и будет вечно тут висеть, словно пернатая дичь. Он сделал еще один вдох, стиснул зубы, заставляя себя забыть о боли в руках и плечах, и снова потянулся вверх. Дрожа, дюйм за дюймом он продвигался вперед. Наконец его глаза оказались выше верхнего края дыры, затем нос и подбородок. Вскоре он сумел коснуться рукой поверхности, ухватиться за нее, прижимаясь спиной к кирпичам, и поднять вторую руку. Используя локти как рычаги, Саймон продолжал лезть наверх, не обращая внимания на то, что обломки камней царапали грудь, спину и бока. И вот после мощного толчка ногами он растянулся во весь рост на влажном камне. Теперь наконец он был в безопасности.

Саймон долго лежал, восстанавливая дыхание и пытаясь понять, насколько сильно у него болят руки и плечи, потом перевернулся на спину и стал смотреть на другой каменный потолок, лишь немногим выше предыдущего. По его щекам текли слезы. Неужели впереди новые мучения и ему придется, используя силу, вечно подниматься вверх? Он проклят?

Саймон вытащил рубашку из штанов и попытался выдавить из нее в рот несколько капель, потом сел и огляделся по сторонам. У него широко раскрылись глаза, и показалось, что сердце увеличилось в груди. Он оказался совершенно в другом месте.

Саймон сидел на полу кладовой – все здесь было сделано человеческими руками, вокруг лежало множество разных инструментов – впрочем, ими явно никто не пользовался. В одном углу он заметил колесо от фургона с двумя отсутствовавшими спицами. Несколько бочек стояли в ряд у стены, около них лежали чем-то плотно набитые мешки. Сначала Саймон решил, что там должна быть еда, потом увидел лестницу, стоявшую у дальней стены, и понял, откуда падал свет.

Верхняя часть лестницы исчезала в открытом люке – в квадрате, заполненном светом. Саймон смотрел на него, разинув рот. Очевидно, кто-то услышал его мольбы и привел сюда.

Он встал, медленно пересек помещение, затем ухватился за ступеньки лестницы и посмотрел вверх. Оттуда падал свет, и Саймону показалось,