Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саймон поднял факел, который еще сильнее потускнел, пламя стало прозрачным и лазурным, – снова шагнул в коридор и дошел до того места, где он разветвлялся. Его вдруг начала бить дрожь. В какую сторону он повернул? Саймон так спешил оказаться подальше от того места, где лежала еда, что потерял обычную осторожность. Налево, как следовало? Теперь ему казалось, что нет.
И все же ему ничего не оставалось, как довериться принятому ранее решению. Он свернул направо и очень скоро понял, что ошибся: этот путь вел вниз. Он пошел обратно, а потом по другому коридору, но и тот уходил вниз. Очень скоро Саймон сделал вывод, что все туннели вели вниз. Он вернулся к тому месту, где съел яблоко, и нашел брошенный огрызок, но, когда поднес к нему слабо мерцавший факел, обнаружил только свои следы.
Будь проклято это место! Будь проклят безумный лабиринт!
Саймон вернулся к развилке. Не вызывало сомнений, что туннели каким-то непостижимым образом переместились. Он выбрал тот, который не так сильно уходил вниз, и зашагал по нему.
Коридор постоянно поворачивал, уводя его в глубины земли. На стенах снова появились следы деятельности ситхи, остатки рисунков под слоем многовековой грязи. Проход стал шире, а потом еще шире. Саймон вышел на открытое место, о чем узнал только по изменившемуся эху собственных шагов: его факел едва тлел.
В этой пещере, похоже, был такой же высокий потолок, как в той, где находился большой водоем. Саймон шел вперед, постепенно его глаза приспособились к большим расстояниям, и настроение улучшилось. Он нашел еще одно совпадение с пещерой, где нашел воду: в темноту, следуя за изгибом стен, уходила большая лестница. А примерно посередине что-то едва заметно блестело. Саймон подошел ближе, и гаснувший свет факела позволил ему разглядеть большой каменный круг, который, возможно, являлся основанием фонтана; в центре на черной земле росло дерево, тянувшееся вверх на много ростов Саймона. Во всяком случае, оно было похоже на дерево – внизу виднелись узловатые корни и удивительным образом переплетенные ветви, но как бы близко Саймон ни подносил факел, ему не удавалось разглядеть никаких деталей, словно дерево скрывала плотная тень.
Когда Саймон подошел ближе, дерево-тень зашумело на ветру, которого Саймон не чувствовал, звук был подобен тысячам сухих рук, тершихся друг о друга. Саймон отпрыгнул назад. Он уже собирался коснуться дерева, уверенный, что оно высечено из камня, однако вместо этого повернулся и поспешно зашагал к основанию винтовой лестницы.
Когда Саймон двигался вдоль периметра пещеры, осторожно поднимаясь в тускневшем свете факела по ступеням лестницы, он все еще ощущал присутствие дерева, слышал шорох его листьев, но чувствовал его сильнее, чем когда находился рядом; оно казалось столь же осязаемым в темноте, как если бы кто-то лежал рядом с ним в постели. Саймон никогда не испытывал ничего подобного – быть может, оно было не таким могущественным, как водоем, но каким-то образом более тонким, обладавшим огромным, неспешным разумом, невероятно древним. Магия водоема, подобно ревущему костру, могла бродить без дела или давать свет, но не станет делать ни того, ни другого, если рядом не будет кого-то, кто воспользуется его силой. Саймон не мог представить существо, способное использовать дерево. Оно стояло и мечтало и никого не ждало – не доброе или злое, оно просто существовало.
И еще долго после того, как основание лестницы осталось далеко позади, Саймон ощущал его живое присутствие.
Свет факела становился все слабее и наконец, после того как Саймон преодолел около сотни ступеней, погас. Саймон множество раз представлял, как это будет, но это мгновение не стало менее страшным: Саймон сел в полнейшей темноте, он слишком устал даже для того, чтобы заплакать. Потом съел часть хлеба и лука и выдавил остатки воды из подсыхавшей рубашки. Закончив, сделал глубокий вдох и на четвереньках пополз вверх по лестнице, ощупывая ступеньки перед собой руками.
Он уже не знал, являлись ли сопровождавшие его голоса фантомами подземного царства, или резвились его собственные мысли.
Поднимайся вверх. Скоро все будет готово.
Снова на коленях, Олух?
Ступенька за ступенькой под руками, пальцы начали неметь, колени и голени ныли от боли.
Завоеватель уже близок! Скоро все будет готово.
Но одного не хватает!
Это не важно. Деревья горят. Все умерло, исчезло. Это не имеет значения.
Разум Саймона окутывал туман, когда он ползком поднимался по винтовой лестнице. Он уже мог легко представить, что его проглотил какой-то огромный зверь и он находится у него в животе. Быть может, дракон, о котором говорилось в надписи на его кольце. Саймон остановился, ощупал палец и немного успокоился, когда коснулся металла. Что говорил Бинабик о смысле надписи? Дракон и Смерть?
Может быть, убитый драконом? Он меня сожрал, и я мертв. И вечно поднимаюсь у него внутри, в темноте. Интересно, может, зверь проглотил кого-то еще? Здесь так одиноко…
Дракон мертв, – сказали ему голоса. – Нет, дракон и есть смерть, – возразили им другие.
Саймон поел еще немного из своих запасов. Во рту у него пересохло, но ему удалось выдавить из рубашки еще несколько капель воды, и он продолжил ползти вверх на четвереньках.
Он остановился, чтобы перевести дух и дать отдохнуть больной ноге – наверное, уже в дюжинный раз с того момента, как начал подниматься по винтовой лестнице. Пока он тяжело дышал, вокруг него внезапно замерцал свет. Сначала он подумал, что его факел снова загорелся, но вспомнил, что мертвую ветку он давно засунул за пояс. В течение нескольких чудесных мгновений лестницу заливал бледно-золотой свет, и Саймон сумел бесконечно высоко заглянуть в колодец – мимо уменьшавшейся спирали ступеней, прямо в небеса. Затем последовал беззвучный удар, сфера яростного пламени расцвела у него над головой, воздух покраснел, и на мгновение на лестнице стало жарко, как в кузнице. Саймон закричал от страха.
Нет! – вопили голоса. – Нет! Молчи! Или ты призовешь Небытие!
Потом раздался треск, громче и страшнее грома, сине-белая вспышка превратила все вокруг в чистый свет, а еще через мгновение снова вернулся мрак.
Саймон лежал на ступеньках и тяжело дышал. Действительно ли стало темно, или вспышка меня ослепила?
