Продавец приключений - Георгий Михайлович Садовников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, обнаружив наш корабль, временно потерявший управление, гравитации кинулись на него со всех сторон. Корпус мыслелёта, сшитый из добрых надежд, застонал, затрещал под напором фантастических сил.
Мы упёрлись изнутри в стенки, помогая им выдержать давление извне. Но потом космические чудовища опомнились и каждое яростно потянуло корабль к себе. Теперь даже необразованный Пыпин и тот понял, что ещё немного, и гравитации разорвут «Перепёлкино-3» на части.
– Я как чувствовал, когда не учил уроки про эти гравитации, мутации, – рассердился старый хулиган. – Эх, если бы не они, сколько ещё можно было скверных дел натворить!
– Мне тоже обидно, – вздохнул Аркадий. – Я ещё не видел живую мышь. Выходит, жизнь прошла мимо меня. Или я прошёл мимо жизни.
Я приказал Маше проснуться, а Толику взять и перенестись на Землю, прихватив с собой спаниеля. Мальчик и девочка горько заплакали, жалея меня и Пыпина, и наотрез отказались оставить нас в беде.
Даже обычно бесчувственный Пыпин и тот растрогался и сказал:
– Ладно уж, ступайте домой, так и не испытав моего дурного влияния. Я не обижусь на вас.
Я принялся уговаривать Толика и Машу. Но даже незаслуженно приписываемая мне сила убеждения не смогла поколебать упрямых детей.
Не зная, чем закончится эта история, я уже было пришёл в отчаяние, но тут среди грома, и скрежета, и пыхтения чудовищ донеслось лёгкое царапанье. Кто-то не очень сильный, но больно настойчивый искал свободное место на обшивке корабля и тоже пытался за него зацепиться. Я тотчас узнал незнакомца. Это было притяжение нашей родной Земли!
Она отыскала нас в тёмных просторах Вселенной и теперь старалась вырвать из чужих лап. Любовь к своим блудным сыновьям придавала ей энергии и отваги, но силы всё же были неравны. Масса самой маленькой звезды превосходила массу Земли в тысячу раз! И всё же Земля храбро бросилась в бой.
Я понял, что ей нужно помочь, остроумная идея и на этот раз каким-то чудом избрала именно мою голову и вновь надоумила меня. Я достал из кармана морскую пуговицу с изображением якоря и, приоткрыв люк, выбросил её наружу.
Чудовища, заметив новую вещь, заманчиво блестевшую при свете звёзд, набросились на неё. Их могучие щупальца сплелись в клубок, а земное притяжение, не мешкая, подхватило нас и понесло домой.
Когда перед нами появился голубой шар Земли, Аркадий потеребил меня за рукав и небрежно спросил:
– Надеюсь, меня доставят прямо на дачу?
И только теперь я подумал о некоем странном обстоятельстве.
Дача, которую снял хозяин нашей собаки, находилась где-то под Новороссийском.
А мой бумажный мост был временно сооружён в окрестностях Краснодара. Значит, спасая свой воображаемо роскошный хвост от обычной домашней кошки, Аркадий пересёк Краснодарский край от его морских берегов до самой столицы. Когда я сообщил ему о своей догадке, спаниель воинственно вздыбил шерсть на загривке и закричал:
– Ах вот он куда меня загнал?! Ну, попадись мне этот неграмотный пёс, я ему покажу, что такое образованная кошка!
– Угомонитесь, Аркадий! Лучше скажите, где находится дача профессора. Под Новороссийском, если мне не изменяет память, немало замечательных дачных мест, – напомнил я, полагая, что этакий учёный спаниель должен разбираться в азах географии.
Но Аркадий небрежно махнул лапой, легкомысленно бросил:
– А разве не всё равно, где эта дача? Мне лично плевать!
И он, чтобы ему поверили, залихватски сплюнул.
Мы с Толиком переглянулись, и я ему шепнул:
– Жаль, конечно, расставаться раньше времени. Но ничего не поделаешь. Тебе придётся взять и очутиться вместе с собакой на даче профессора. Аркадия просто не узнать. Где его обычная рассудительность? И как бы он в таком состоянии не попал в беду.
Толик понимающе кивнул, обещая, что всё будет в порядке.
Я посадил мыслелёт посреди очень симпатичного дачного посёлка и открыл люк корабля. Первым наружу вылез Толик, за ним выпрыгнул спаниель, потянулся, прогнул спину дугой. Мы вышли следом за ними, чтобы проститься со своими товарищами.
– М-да, следует признать: эта натуральная жизнь всё-таки дьявольски хороша! – объявил наш верный четвероногий друг, он провёл лапой перед глазами и швырнул что-то воображаемое оземь. – Это я разбил воображаемые очки! Они мешают мне смотреть на солнце. И вообще, спрашивается, зачем коту очки? Даже в самой модной оправе. Э-э, со мной что-то происходит… Кажется, я теряю способность говорить на человечьем языке. Помните, как я этого вируса, а?.. Это был… Гав!.. самый счаст… гав-гав! – И спаниель смущённо залаял.
– Ну, нам пора, – вздохнул Толик, не сводя с Аркадия глаз.
И всё же он опоздал. Из лопухов, растущих вдоль забора, вышел боевой уличный кот. Он подмигнул, сжав жёлтый зрачок, качнул большой головой, приглашая подраться нашего пса, и скрылся за углом. Спаниель зарычал и бросился в бой. Толик махнул нам рукой и побежал за ним вдогонку.
– Мне тоже пора, – вздохнула Маша. – Я чувствую, как папа трогает меня за плечо. Видимо, наш вертолёт пошёл на посадку.
Она серьёзно, по-взрослому, пожала нам руки и исчезла, а мы с Пыпиным остались одни.
Я засмотрелся по сторонам и упустил своего двойника из виду. Воспользовавшись моим глубоким интересом к пейзажам родной природы, старый хулиган вскочил в мыслелёт и поспешно захлопнул за собой дверцу люка. Когда я спохватился, Пыпин уже сидел в кресле пилота и победно смотрел на меня из кабины.
– Пыпин! Сейчас же оставьте мыслелёт! – закричал я, барабаня по обшивке корабля.
– Я теперь хулиган прогрессивный! Так и иду, так и иду прямо со временем в ногу! Аж слеза прошибает, – ответил растроганно Пыпин.
Я зажмурил глаза, представив будущие грандиозные безобразия по всей Земле, которые он теперь учинит, завладев мыслелётом. Но, открыв глаза, я, к своему удивлению, обнаружил, что мыслелёт не сдвинулся с места.
А что же Пыпин? Тот прыгал в кресле, тёр свой лоб, неистово колотил себя по голове, стараясь расшевелить свои мысли.
– Выходите, Пыпин, у вас ничего не выйдет! – крикнул я, догадавшись о причине, помешавшей ему взлететь.
Пыпин предпринял ещё несколько попыток поднять мыслелёт и, отчаявшись, вышел.
– Признайтесь, Пыпин, о чём вы старались думать, когда сели в кресло пилота? – спросил я помрачневшего хулигана.
– О чём же ещё? – пробурчал Пыпин. – О том, что люди дураки. И что я им ещё покажу, как надо нарушать общественный порядок.
После этого я утвердился в своём неожиданном открытии. Мыслелёт обладал изумительным и чрезвычайно важным свойством. Двигатель «Перепёлкино-3» подчинялся только светлым мыслям. Этой тайны не знал даже сам изобретатель, и оттого мыслелёт казался ему бесполезной игрушкой.
Я поделился с Пыпиным своей догадкой, ничем не рискуя. К сожалению, мыслить светло Пыпин ещё не умел. Ну а если бы у него вдруг неожиданно прорезалась эта способность, я бы и сам отдал ему мыслелёт.
– Но лично мне нужно в Туапсе, – сказал Пыпин в полном отчаянии. – Уж на этот-то раз дым по адресу не дошёл. И ребята небось остались без игрушек.
– Что ж, посмотрим, – ответил я. – Нам по пути.
Мы сели в мыслелёт и через мгновение приземлились на набережной в Туапсе. Пыпин заглянул в открытый люк и быстро отвернулся. Рядом с нами у пирса мирно стоял мой буксир «Перепёлкино». А по небу Туапсе плыли стаи новеньких разноцветных шаров.
Я дружески подтолкнул Пыпина, мы вышли из мыслелёта, и сразу в глазах у нас зарябило от бесчисленного множества ярких плакатов, расклеенных по всей набережной. С плакатов на нас смотрели весёлые лица первых пришельцев с планеты Скромной. На плечах у одного из них красовались пышные эполеты, и я сразу понял, что это и есть командир звездолёта «Скромняга».
– Ну что? Опять будешь читать мораль? – уныло спросил Пыпин.
– А вот и не буду, – лукаво ответил я.
– Это почему же. Ну да, всё равно у тебя ничего не вышло и не выйдет.
К нам подошла маленькая девочка с красным резиновым мячиком.
– Вы тоже скромняги? – спросила девочка, указывая на мыслелёт.
– Мы земляне, – сказал я. – А он тем не менее всё равно скромнейший из скромных. – И я кивнул на Пыпина.
– Да чтобы я был скромным? – возмутился Пыпин.
Но тут девочка выронила мяч. Пыпин машинально поднял мяч и протянул
