Короли серости - Артур Темиржанов

месяц после начала войны. Мы с такой силой ударили по Союзу, что я думала, будто кампания не займёт и больше полугода. Тогда они пришли первый раз. Я проснулась от того, что надо мной кто-то стоял. Ты ведь знаешь, что я всегда храню пистолет поблизости. Даже не задумываясь, я сразу застрелила этого человека. Потом включила свет и увидела, что это был сааксец. Он не был похож на обычного воина, скорее, на аристократа. Он не сразу умер. Корчась на полу, он только и делал, что повторял слово «переговоры». Потом прибежали охранники, я приказала им унести труп и утилизировать его. Позже пришёл Штрауд и пообещал лично убедиться, чтобы этих солдат отправили на самоубийственные миссии. Никто из первенцев не должен был знать, что мы убили парламентёров. Я даже не говорила отцу.

— Штрауд всё равно сказал, — жёстко проговорил Вик. — Это всё?

— Нет. Они пришли ещё раз, до Нового Года. В этот раз я не испугалась. Я села и переговорила с сааксцем. Он сказал, что его звали Арстан.

Вик вздрогнул. Было ли это просто совпадением? Или же то был учитель Насифа?

— Как он выглядел? Это важно.

— Седой старик с перьями в волосах, — ответила Анора. — Он сказал, что ты придёшь за полковником. Я сначала подумала, что это какой-то бред. Мы же тогда думали, что Эймс мёртв. А потом оказалось… ты сам знаешь. Он говорил о том, что Союзу не нужна эта война. Говорил, что они готовы пойти на компромиссы и… — Анора нервно засмеялась, — они готовы не уничтожать нас. Он предлагал нашим войскам сложить оружие и уйти обратно в Город. Предлагал что-то вроде зон влияния, где большая часть Вне оставалась за сааксцами, а мы только получали побережья. Я подумала, что они сошли с ума. Выдвинула встречное предложение: я сношу ему голову, а его старейшины трахнут себя в задницы. Вот только Арстан сказал, что даже если его убьют, он придёт потом снова. Потому что он часть линии, проходящей сквозь мир, какой-то такой бред. И если я не согласна на такие условия, он вернётся с новым договором.

— И что ты сделала?

— Просто отпустила его.

— Не боялась, что тебя убьют?

— Я его сразу спросила, почему бы ему просто меня не убить. Он засмеялся и сказал, что тогда им придётся иметь дело с неучтёнными факторами. Я для них самый удобный вариант, — Анора сделала паузу. — Самый предсказуемый.

Вик пытался осмыслить сказанное. Слова Насифа, сказанные вчера, отдавали безумием. Но когда их же подтвердила Анора, всё почему-то встало на свои места. Будто бы в творящемся хаосе даже самое идиотское оправдание было лучше, чем отсутствие такового.

— Кто бы ни стоял за полковником, он всё спланировал с самого начала, — наконец, процедил Вик. — Вот только с какой точностью они могли предсказать наши шаги? Если бы они хотели, чтобы всё сработало, то тогда бы и я знал, что происходит. Но я не знаю. Зачем вставлять сломанные детали в чётко отлаженный механизм?

— Может быть, им и не нужно, чтобы ты знал? Достаточно, что ты хочешь привезти полковника обратно. А остальное они уже решат сами.

— Анора, — решился спросить Вик, — ты хочешь, чтобы Эдем победил?

— Я просто хочу, чтобы всё закончилось, — устало отозвалась принцесса. — Даже если мы раздавим сааксцев, на славную войну это не потянет. Хоть отец и назвал её Священной, она ей ни в коем случае не является.

— Я чувствую, что если мы завладеем технологией переноса, она же нас и похоронит. Представь только, как мы её будем использовать.

— В первую очередь, как оружие, — согласилась Анора. — Мы начнём экспансию во все стороны, до тех пор, пока не исследуем каждый уголок мира. И всё же, я не думаю, что это плохо, Вик. Освобождение лишило нас слишком многого. Если мы восстановим славу прошлых цивилизаций, то заживём как боги. Разве же не этому нас учит Эдем? Становиться лучше, пока не сумеем построить новый мир?

— Должна быть причина, по которой при всём своём величии, человечество прошлого пало во время Освобождения. И знаешь ещё что? Мы упускаем вариант, при котором Эдем хочет завладеть технологией, чтобы она не попала в наши руки. Как взрослый, убирающий винтовку под замок, подальше от детей.

Анора снова хрустнула суставами:

— Вик, я понимаю, что ты хочешь взвалить на себя всю ответственность, но пойми — этим ты своих прошлых грехов не искупишь. Забудь об этом. Это не нашего ума дело. Если мой отец не владеет ситуацией, то её контролирует Эдем. И раз они сказали, что тебе просто нужно найти полковника, значит, только об этом ты и должен думать.

— А ведь именно ты говорила мне, что если мы не контролируем своей судьбы, то признаём поражение перед высшими силами, — Вик невесело рассмеялся. — Что же с нами стало?

— Мы так отчаянно боролись с фатумом, что вымотались на разведотрядах, — Анора хмыкнула. — А когда пришло основное войско, нам только и оставалось, что сдаться.

— Я не сдамся, — твёрдо сказал Вик. — Я найду полковника. И вытрясу из него, что же на самом деле здесь происходит. Попомни мои слова, принцесса. Я этого так не оставлю.

— Ты всегда был подонком, Вик Валентайн, — даже не видя её лица, он знал: Анора сейчас улыбалась, а в глазах у неё стояли слёзы. — Но храбрости тебе было не занимать.

— Или же безумства. Что же, буду делать всё в своих силах.

— И я. Возвращайся живым, Вик, — сделав паузу, Анора добавила: — Я люблю тебя.

Вик выключил коммуникатор, прекрасно понимая, какое малодушие сейчас совершил. Только кто бы его в этом винил? Семья, которой он так долго врал? Или он сам, отказывавшийся признаться себе, что с Анорой ему было бы легче?

Как бы он ни любил Синтию и Нормана, Вик слишком долго прожил в другом мире. В мире, который Анора прекрасно понимала. Решения, что Вик вынужден был принимать раз за разом, вызывали у неё только сочувствие. И, несмотря на всё это, несмотря на его покалеченную душу, она любила его. Может быть, как раз потому, что он так же прекрасно понимал, как тяжёло даётся ей роль Воительницы — бессердечной и холодной суки, готовой отдать приказ убить тысячи человек не моргнув и глазом.

«Когда-нибудь, — поклялся он сам себе, — я поговорю с ней о нас. Но не сегодня».

* * *

Клан устроил ритуальные проводы для своего вождя и отряда Вика. Юноши зажгли на одной из полян настолько огромный костёр, что казалось, будто