История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина - Уильям Аллен

Трагично, что устаревшие политические идеи и активная политическая мысль почти всегда направлялись интерпретациями истории, которые тоже давно устарели. Так, если концепция национального государства времен Людовиков влияла на германских государственных деятелей вплоть до Первой мировой войны, то лидеры наций в Версале сами находились под воздействием тех «либеральных» концепций революционного национализма, которые нашли свое максимальное выражение в 1848 г.

Лишь немногие польские историки будут отрицать, что «украинская проблема» стала для старого Польского государства фатальной. Однако польские политики в Версале были одержимы идеей своих революционеров прошлого века, мечтавших о возрождении Речи Посполитой. После Русской войны 1920 г. границы Польши, установленные великими державами, были расширены, и в ее состав вошли территории, населенные почти 15 миллионами русских и украинцев. Конечно, это не означало восстановление исторических границ Речи Посполитой, но поляки стали хозяевами обширных земель, бесплодных и перенаселенных, на которых они столкнулись с необходимостью навязать свою идею национального государства силой. Польские националисты фактически создали новое многонациональное государство, а стареющий маршал Пилсудский, не удовлетворившись этим, вынашивал идею включения Литвы и хотя бы Правобережной Украины в возрожденную Речь Посполитую. Впрочем, удачная федеральная ассоциация прибалтийских стран с Польшей и тесный союз этой ассоциации со странами Дунайского бассейна вполне могли бы стабилизировать положение независимых государств, территории которых вклинились между СССР и Германией. Однако одержимость поляков идеей возрождения Речи Посполитой можно сравнить лишь с бесплодным догматизмом либеральных лидеров Чешского государства — еще одной страны, которая из унитарной превратилась в многонациональную. Эти лидеры так и не смогли достичь идеологического компромисса с католическими и консервативными элементами в Австрии и Венгрии.

Германия, лишившаяся после Версаля своего влияния в Европейском доме, утратила также возможность играть имперскую роль защитника Австро-Венгерского многонационального государства. Различные группы в Германии, которые еще до прихода к власти Гитлера мечтали о возрождении имперской политики в Восточной и Юго-Восточной Европе, прекрасно сознавали, что, поскольку Австро-Венгрия прекратила свое существование, необходимо найти новую державу, которая смогла бы играть «вспомогательную роль» в немецком Drang nach Osten. Никто не выразил эту идею ярче, чем Гитлер в книге «Майн кампф». Подобно революционерам 1848 г. и их последователю Бисмарку, Гитлер считал немецкое государство национальным и даже «расовым», исключая возможность превращения рейха в империю или в многонациональное государство. В то же самое время немецкому национальному государству необходимо было найти у своих восточных и юго-восточных границ «многонациональное государство», аграрное по структуре хозяйства, слабое в военном отношении и обреченное на политическую зависимость от рейха. Нужно было создать новую Австро-Венгрию, но тогда в Европе невозможно было найти страну, в которой имелся бы достаточно сильный германский элемент, способный действовать как руководящая и организующая сила. Поэтому выбор Гитлера пал на Польшу, и уже в своей книге он писал о поляках как о единственном славянском народе, способном создать государство. Союз с Польшей открывал ему путь на Украину, к Черному морю, и дальше — на Восток. Это направление обозначил австрийский генерал Вальдштеттер: «Германия хочет навеки обезопасить пути, ведущие в Месопотамию и Аравию через Баку и Персию; пути на Восток, идущие через Киев, Екатеринослав, Севастополь, откуда начинается морской путь в Батум и Трапезунд».

Идее о том, что Польша должна заменить Австро-Венгрию как помощник в новом немецком «походе на Восток», была подчинена «пропольская политика» Гитлера, которую он проводил в первые годы после своего прихода к власти. Был подписан 10-летний Пакт о ненападении, и Польша получила от Германии торжественные заверения в том, что все разногласия, существовавшие между двумя странами, будут решаться исключительно мирным путем. Немцы заинтересовались состоянием вооруженных сил Польши и дорог, ведущих к границе Советского Союза. Однако после смерти Пилсудского в Польше не осталось ни одного лидера, который всерьез бы задумывался о возрождении Речи Посполитой. Политики, сменившие его, совсем не желали вовлекать свою страну в новую войну на Востоке. Они скептически относились к надеждам на восстание в СССР и совсем не боялись коммунистического движения в Галиции и Волыни. Более того, варшавское правительство с крайним недоверием относилось к отношениям, сложившимся между нацистами и украинской террористической организацией полковника Коновальца. Главным фактором, влиявшим на развитие событий, была убежденность польского правительства в том, что любое решение украинского вопроса, которое будет выгодно Германии, окажется крайне опасным, если не фатальным, для Польши. С 1936 г., сохраняя свою «дружбу» с Германией, поляки прилагали всяческие усилия, чтобы возобновить и улучшить прежние отношения с Францией, и даже пытались наладить отношения с Советским Союзом.

Весной 1938 г. успех бескровного переворота в Австрии значительно усилил позиции Германии против Польши и России. В это время в нацистских официальных кругах была весьма популярна книга некоего Сандерса — грузина по происхождению — под названием Um die Gestaltung Europas, в которой немецким планам экспансии на земли Причерноморья и Кавказа давалось псевдоисторическое оправдание. По мнению автора, ни страны Средиземноморья (которые должны были попасть под власть Италии), ни Франция, ни «островная» Британия в состав «континентальной Европы» не входили. Европейское пространство ограничивалось «перпендикулярами» двух великих европейских рек — Рейна и Дуная. Однако на востоке границы «истинной» Европы были четко не определены — результат «исторического беспорядка». Европейскую речную систему, по мнению нацистского публициста, продолжали к востоку от Черного моря реки Риони и Кура, а также Каспийское море. Сандерс «создал» культурную зону, основанную на общности торговых путей, исторических связей и влияний в искусстве, объединяя посредством великих русских рек северные моря со сказочными реками Кавказа. В скандинавской саге, записанной Снорри Стурлусоном, он нашел упоминание о том, что первым жилищем Одина были высокогорья, расположенные между верховьями Кубани и Терека. Интересно отметить, что Украина для него лишь транзитная страна, а вовсе не конечная цель, и он вспоминал противников Вальдштеттера, утверждая, что линия Тифлис — Киев — Варшава — Берлин станет новой экономической осью.

Мюнхен имел для Гитлера и его советников двойное значение. Он положил конец реальной независимости Чехословацкой республики и англо-французской системы сдерживания и равновесия в Дунайско-Карпатском регионе. По мнению Гитлера, плохо разбиравшегося в международных отношениях, компромисс, принятый западными державами, развязывал ему руки в Восточной Европе до самого Черного моря и дальше — на восток.

Немцам не терпелось воспользоваться плодами победы, которую они так долго ждали. В январе 1939 г., когда фельдмаршал Геринг встретился в охотничьем доме в Бяловице с полковником Беком, полякам в последний раз предложили сотрудничать с Германией против Советов на Украине. Полковник Бек так и не рассказал о том, как проходила дискуссия по вопросу, который так не нравился польскому правительству. Через месяц-другой после этой вечеринки, ставшей дурным предзнаменованием, началась антипольская дипломатическая кампания. На Балтике стал вдруг актуальным данцигский вопрос, а в Карпатах ликвидация Чехословацкой республики позволила немецким войскам появиться на южной границе Польши.

Создание отдельной Словацкой республики позволило немцам получить контроль над Братиславой (Прессбургом), важным дунайским портом, однако от попытки создать «украинский Пьемонт» в Подкарпатской Руси пришлось в конце концов отказаться, поскольку начались секретные переговоры с Кремлем.

Большинство населения Подкарпатской Руси, входившей в состав Чехословацкой республики, придерживалось прорусской ориентации, поскольку в Галиции до и во время войны 1914–1918 гг. проводилась широкая агитация в пользу русских. Во время выборов в Чехословакии 1937 г. Русский сельский союз (РСС) получил 120 тысяч голосов против 4 тысяч, поданных украинскими избирателями. После Мюнхена председатель РСС Бродый получил от чехов задание сформировать правительство в Ужгороде, но по приказу Берлина в его состав вошли два украинца. Однако в октябре Бродого сменил священник-авантюрист Волошин, исповедовавший римско-католическую веру. Он объявил, что Подкарпатская Русь стала Подкарпатской Украиной. В новое государство тут же ринулись украинские политики и авантюристы всякого рода: здесь создал свою штаб-квартиру УНС, началось формирование «украинской армии», в которую вошли подразделения с такими романтическими названиями, как «Стрелки Запорожской Сечи».