Императрица и ветер - Мария Чурсина

- Идиот, - думал Шредер, ритмично подпинывая свой стол. - Идиоту захотелось большой и чистой любви. Идиот поверил жалобным глазкам и наглядной демонстрации наивности. Где в обоих мирах ещё можно найти такого идиота?

Вчера вечером, ближе к полуночи, после долгого разговора он отвёз Машу домой. Она смотрела на него с такой преданностью, что он просто не мог выставить её на улицу одну. Да, у неё в сумочке пистолет. Да, она из любой ситуации выскользнет, как рыба из рук.

А он идиот.

Хорошо, что хватило ума не рассказывать ей всю правду. Но Маша и сама рада была напридумывать легенд. Рассказ про маму, которая только тем и занималась, что перебирала мужчинами, Шредера очень вдохновил. Он даже сам добавил историю о её первой любви, которая случилась в семнадцать лет - цифру Маша высчитала тоже самостоятельно.

   Наверняка, она вдоволь насмеялась над ним, когда сегодня утром прибежала к Антонио докладывать, что всё вспомнила, а бонусом - даже разведала мотивы. И сейчас в эту дверь войдёт Антонио в своей рубашке с закатанными до локтей рукавами, по-хозяйски рассядется на свободном стуле и дружески улыбнётся ему.

- Напишем чистосердечное признание?

Дверь дежурки открылась, и в комнату вошёл Антонио. Он взял единственный свободный стул, повернул его задом наперёд и уселся верхом. Только ковбойских сапог не хватало.

Шредер усмехнулся - а где же фраза про чистосердечное признание? Следователь молчал, как будто бы просто зашёл к себе домой после работы. Посидеть там, выпить кофе.

Только кофе нет. Прости, майор.

- Не знаю уж, с каких заслуг, - он поморщился, как будто бы сунул в рот ломоть лимона. - Но она тебя покрывает. А у меня нет доказательств.

Антонио побарабанил пальцами по спинке стула.

- А выдал ты себя сам. Думаешь, тебя здесь никто не знает, Истемир Лен Вест? Поберёг бы свою императорскую фамилию. Но можешь радоваться. Работать в Центре принцам не запрещено, твоё досье кроме меня никому не раскрыто, а дело прикрыто за неимением состава преступления. Маша уничтожила заявление.

В соседней комнате пискнуло переговорное устройство, запел телефон. До распахнутых окон добирался запах раскалённого города. Машины за окном взвизгивали на повороте - весело. Шредер выжидательно смотрел на Антонио. Тот поднялся со стула.

- Так что трудись.

- Майор, - окликнул его Шредер возле самой двери. - Передай тому белобрысому, если он ещё раз её обидит, руки оторву.

Антонио усмехнулся и вышел в коридор.

Маша смела со стола бумаги и села, подперев голову ладонями. Она знала, что работает в серьёзной организации. Она знала, что на её место претендует двадцать пять выпускников кафедры криминалистики, факультета прикладного ведения магии. И с каждым годом это число увеличивается ещё на двадцать пять. Чтобы получить должность следователя Центра нужно не просто уметь раскрывать преступления. Нужно уметь раскрывать их так, чтобы не разразился скандал между мирами, и ни одна маленькая магичка не смогла пожаловаться, что в мире людей ей стало несколько неуютно.

Кайл раскроет похищение Кристины, можно даже не сомневаться. Особенно теперь, с теми сведениями, которые она собрала вчера, в то время как он бродил по Центру и читал журналы в комнате отдыха. Маша переставила на столе фотографию - с неё улыбалась Яна.

Может, стоит начать собирать вещи? Когда дают последнее предупреждение, это сковывает руки. Наверное, следующий прецедент не заставит себя ждать.

Кайл часто намекал ей на то, что звание капитана она получила только через постель Галактуса. Какая чушь, спаси Вселенский разум. Она работала помощником Антонио, когда уволили того несчастного следователя. Нет, он пытался объяснить, что был завален делами непосредственной важности по горло. Впрочем, не ей рассуждать об этой истории.

Руки всё ещё немного дрожали, когда Маша принялась собирать бумаги о деле Кристины в отдельную папку. Фотография Инники - она чуть улыбается, ковыряя ногтем угол белого пластикового стола, ещё одна. Протокол допроса Яна. Его чистосердечное признание о том, как он в шутку приставал к Кристине, а она почему-то испугалась и убежала. Полдня в бумажной работе - она только-только собиралась приступить к самому интересному, к проверке своей последней версии.

Маша застегнула кнопку на изрядно распухшей папке. Отнесёт её Кайлу и отделается, наконец, от Кристины и её истеричных подружек. Наверняка явится через пару недель сама, притихшая и виноватая, и окажется, что всё это время прекрасно провела в другой компании. С этими маленькими красивыми магичками вечно так.

Ник поймал её в коридоре. Маша плелась со своей папкой, как беженец с котомкой пожитков через пустыню.

- Маша, чего-то случилось? - он даже сбросил вызов, на который отвечал до этого. Мобильный замер в его руках.

- Ничего. - Она плюхнула папку на ближайший подоконник и не выдержала: - Меня Галактус хочет уволить.

Мобильник едва не грохнулся из рук Ника на пол, тот еле успел подхватить его в середине полёта.

- За что? Он так и сказал?

Маша, едва успевшая отойти от того, как колотилось сердце в пятках, снова перешла в стадию жалости к себе.

- Так и сказал: последнее предупреждение тебе. А всё это за то, что у меня на допросе одна ненормальная девочка раскричалась. Так её мамаша такую жалобу накатала. Как только не поленилась ещё сходить к врачу и заверить наличие нервного срыва!

Ник смотрел на неё круглыми от удивления глазами.

- Какая ещё мамаша? Это случайно не та высокая худая в белом платье, которая тут вчера полдня крутилась?

- Да наверное она, - Маша потёрла кулаками глаза, - её дочь Провизор вчера чем-то наколол, чтобы она успокоилась, так мама по Центру весь вечер круги наворачивала. Хотя точно не помню, в каком она была платье. А ты откуда видел?

- Я вчера вечером приехал дежурство принимать, - Ник махнул рукой в сторону комнаты наблюдения. - Она стояла в коридоре и разговаривала с Кайлом. Я ещё подумал, это случайно не его жена?

Маша обиделась на свою судьбу ещё больше и стянула папку с подоконника.

- Пойду я, - сказала она. - Дело Кайлу передам, меня же ещё и отстранили.

- Хочешь, я тебе помогу, - Ник аккуратно вытянул папку из его рук.

- Не надо, она не тяжёлая, - потянулась за ней Маша.

Ник с воинственным видом сунут дело подмышку.

- Да нет, я всё-таки помогу. Заодно настучу Кайлу этим талмудом. Чтобы в следующий раз не подговаривал мирное население жалобы строчить.

Маша замерла на месте, глядя в окно, за которым серой жилой вился проспект Рождественского, и солнце сверкало в окнах соседнего здания. Потом она обернулась к Нику.