Коптский крест. Дилогия - Борис Батыршин

  Во время состоявшегося вчера военного совета было решено - Яков отправляется к клинике первым, занимает привычный наблюдательный пункт и не меньше двух часов следит за ее парадным ходом и швейцарской подозрительной клиники. А когда прибывают силы в виде Никонова, Корфа и Николки - докладывает о результатах.

  - Беги, - великодушно разрешил барон. - Устраивайся там, присматривай, как и что. Ну а мы тут пока разберемся.

  Яков пожал плечами и нехотя пошел к выходу - молодому человеку явно не хотелось уезжать в самый разгар событий.

  Николка со вздохом отошел к канапе. И вовремя - дверь распахнулась, и в гостиную прошествовала Ольга. Всем видом девушка демонстрировала гордость одержанной в нелегком бою победой.

  Следом из комнаты возник Никонов. Лейтенанту явно ему было не по себе. Барон скрестил руки на груди и молча воззрился на друга - Корф явно не с обирался облегчать лейтенанту его нелегкую задачу. Никонов принялся с деланным интересом рассматривать английскую гравюру на стене.

  В гостиной на целые две минуты воцарилось молчание.

  - Ну что же ты, Алеша? - не выдержала наконец Ольга. - Давай, скажи им, что мы решили!

   - ВЫ решили? - язвительно осведомился барон. - Не знал, сударыня, что вы в курсе нашей маленькой шалости...

  Надо сказать - сам барон узнал о ней всего три часа назад; лейтенант с утра пораньше заехал в клуб и увез недоумевающего Корфа. На вопрос: "Серж, что ты затеял на этот раз?", Никонов загадочно промолчал и только намекнул на данное несколько недель назад обещание прояснить эскападу с американским гостем. Барон спорить не стал, но по всему видно - на тот раз он уж добьется внятных объяснений.

  *******************************************

  Недоумение Корфа длилось недолго - приехав на Спасоглинищевский, Никонов изложил другу заранее заготовленную историю о попавшем в беду ученом, авантюристе из Бельгии и американском путешественнике, который во время скитаний по Востоку набрел на некую загадку - и вот теперь явился в Россию, чтобы провести расследование. Барон порывался, было, задавать вопросы, но лейтенант решительно эти попытки пресек - следовало срочно готовиться к предстоящей вылазке. Буркнув что-то вроде, "ну ладно, Серж, будь по твоему, но не рассчитывай уклониться от объяснений", барон принялся за дело. До приезда мальчиков оставалось еще часа полтора, и за это время Корф успел сгонять человека, из числа хозяйской прислуги, в свой клуб, с запиской. Посланный явился назад, навьюченный разнообразным снаряжением. Компактные, удобные "Бульдоги" - Корф затребовал аж четыре револьвера; два взял себе, а один предложил Никонову. Лейтенант отказался - у него был свой. За огнестрельным оружием последовал целый набор кастетов, зловещего вида стилет, а на закуску - две короткие дубинки из гуттаперчи (американская новинка - похвастал Корф). Кроме всех этих смертоубийственных и зубодробительных штуковин, посыльный доставил короб с одеждой - пару мягких теннисных туфель и удобный прогулочный костюм неброского коричневого цвета. Никонов остался в своей полотняной паре. Кастеты и дубинки он проигнорировал, ограничившись револьвером и тростью, в рукоять которой, по примеру Пушкина, был залит свинец. И потом долго, с явной иронией наблюдал, как оснащается Корф. Барон, перебрав кастеты, выбрал один, самый шипастый, пристроил за пояс дубинку; за голенище высокого английского ботинка на шнуровке всунул клинок в особых мягких ножнах с ремешком, позволяющим закрепить их на икре.

  Одоспешившись, барон долго бродил по комнатам, то приседая, то подпрыгивая, то резко поворачиваясь - проверял, не мешает ли ему двигаться вся эта воинская справа. Так он и расхаживал, пока не появился Яков - и горящими глазами уставился на разложенный на столе арсенал. Поняв, что он нашел в лице молодого человека внимательного и заинтересованного слушателя, барон взялся за очередную жертву. Скоро Яков стал счастливым обладателем револьвера системы "Бульдог" и кастета - в дополнение к уже имевшейся и него свинцовой гирьке на петле. С ней молодой человек с некоторых пор старался не расставаться, куда бы ни приходилось идти.

  Когда в гостиную вошла Ольга (за ней, изнывая от чувства неловкости, плелся Николка), барон как раз закатал правую штанину до колена - и поправлял прилаженные на могучей волосатой икре ножны со стилетом. Ремешок охватывал ногу барона под самой коленкой - поверх матерчатого пояска, к которому крепились миниатюрные подтяжки, поддерживающие высокие, на ладонь не доходящие до колена, носки. Увидев эту картину, Ольга фыркнула и отвернулась от барона, силясь скрыть усмешку. Корф побагровел и, засуетившись, принялся приводить свой туалет в порядок. Реакцию девушки бывший конногвардеец воспринял превратно - на самом деле, Ольгу рассмешило вовсе не неловкое положение, в котором очутился Корф, а невиданный доселе аксессуар, более всего напомнивший девушке игривые детали женского туалета.

  Сконфуженный барон покраснел, набычился, но быстро взял себя в руки - сделал вид, что ничего особенного не произошло. Он поправил штанину и принялся с независимым видом расхаживать по комнате; Ольга же, уединившись с Никоновым в кабинете, устроила лейтенанту сцену - и, конечно же, результат не заставил себя ждать.

  - Значит, вам не нравится моё общество, сударь... простите, мы, кажется, не были представлены? - девушка надменно взглянула на Корфа.

   - Барон Корф, - любезно ответил барон. - Ротмистр лейб- гвардии кирасирского Его Величества полка в отставке, к вашим услугам, мадемуазель....

  - Ольга Смольская - девушка деланно присела в реверансе. Барон слегка поморщился - он не терпел излишне самостоятельных барышень, и уж особенно - бестужевок и прочих суфражисток.* Заметив недовольную гримасу барона, Ольга, было, вскинулась - но тут же взяла себя в руки.

  ##* Бестумжевские кумрсы - высшие женские курсы в Санкт- Петербурге. Рассадник российского феминизма; Суфражистки - движение за равноправие женщин в конце 19 - начале 20 вв.

  - Так чем же вы, барон, недовольны? - повторила она вопрос, уже несколько помягче. - Серж не смог отказать мне в просьбе и позволил участвовать в вашей... небольшой затее. Вы полагаете, что он поступил опрометчиво?

  Барон неопределенно хмыкнул.

  - Сержу, конечно, виднее, сударыня.... но позволю себе заметить, что прогулки такого рода - неподобающее занятие для прелестных особ. Мы, видите ли, собираемся....

  - ... поймать парочку мизераблей, намотать им кишки на забор - а потом вытащить из дурдома весьма достойного человека? - мило улыбаясь, продолжила Ольга. - Поверьте, барон, я полностью поддерживаю это начинание. Кстати.... Серёжа говорил, что у вас завалялся лишний ствол? - девушка подошла к столу, взяла "бульдог" и картинно, как в кино, протарахтела барабаном по предплечью.

  Барон ошеломленно воззрился собеседницу. Никонов прислонился к косяку двери и ждал, предпочитая не вмешиваться; Ольга, тем временем, продолжала:

  - Я понимаю, что мой туалет несколько... м- м- м... не подходит для предстоящей прогулки, но все же, надеюсь не стать вам обузой. - Девушка явно наслаждалась эффектом, произведенным на Корфа - Итак, барон, не посвятите ли вы меня в детали предстоящей операции? Ведь, вы, как говорил Сергей, человек опытный в делах определенного рода? Так кого будем валить?

  И девушка торжествующе обвела взглядом мужчин - и обомлевшего барона, и Никонова, который так и не покинул своего наблюдательного пункта у дверного косяка, и Николку, старательно изображавшего из себя жену Лота, после не вовремя проявленного любопытства...

  - Сергей Лексеич! - голос Яши срывался. - Беда, Сергей Лексеич! Ван дер Стрейкеровы люди на Гороховскую поехали, к дому Овчинниковых! Затеяли, видать, что-то нехорошее!

  *******************************************

  Яша появился столь стремительно, что прислуга даже не успела доложить Никонову о новом визите нахального молодого человека. Заговорщики как раз заканчивали сборы; условленные с Яшей два часа подходили к концу, пора было ехать к клинике. Барон, в очередной раз проверивший, ладно ли пристроен под одеждой весь его внушительный арсенал тайной войны, совсем было предложил присесть на дорожку - как по лестнице застучали торопливые каблуки, и в гостиную влетел Яков. Он судорожно дышал, будто после долгого бега.

  К Яше немедленно кинулись. Ольга, враз растеряв показное высокомерие, засуетилась вокруг молодого человека. Никонов пододвинул стул - Яша кулём, повалился на мягкое сиденье. Ьарон участливо поддерживал его под локоть; только Николка, как стоял столбом, так и продолжал стоять.

   Выпалив первую фразу, Яша мучительно раскашлялся. Барон обернулся к Николке, но тот уже сам сообразил - кинулся к остывшему уже самовару. Приняв стакан - дрожащими, неловкими руками, - Яков одним духом, шумно, с брызгами, выпил его и начал рассказывать.

   Дело было так. Прибыв на место, Яша занял уже знакомый ему наблюдательный пункт - на другой стороне улицы, наискось от клиники. Было условлено, что когда остальные заговорщики подъедут к месту действия, Ольга, которую подручные Стрейкера пока не знали в лицо, дойдет до "лазутчика" и подаст сигнал. Никонову и Корфу назначено было ждать в засаде, за углом. Там же, в квартале от перекрестка, собирались оставить извозчика - со строгим наказом, во что бы то ни стало дождаться седоков. Для верности с извозчиком должен был остаться Николка.