Два поцелуя Иуды. Книга первая. Сотри печаль с лица твоего - Аким Астров

Два поцелуя Иуды

Книга первая. Сотри печаль с лица твоего

Аким Астров

© Аким Астров, 2017

ISBN 978-5-4483-8999-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Данная книга – это художественное произведение. Все персонажи и события вымышлены. Сходство с реальными людьми и событиями случайно.

Тем, чьи чувства оскорбляет всё, что не совпадает с их пониманием мира, эту книгу лучше не читать.

Пролог

Осень 2007 года

Мужчина бросал кусочки булки голубям, сидя на пластиковом ящике из-под бутылок, неизвестно как оказавшимся на крыше. Было темно, моросил дождь, но это не мешало птицам, прервавшим сон на чердаке, демонстрировать отменный аппетит. Один из голубей, самый толстый и, вероятно, самый жадный, подошел совсем близко к его ногам.

«Ведь скоро лопнет, а остановиться не может. Всё как у людей», – подумал он и несколько раз хлопнул в ладоши. – А ну, пошел отсюда! Дай другим поесть!

Толстяк застыл на мгновение, покрутил головой и продолжил клевать, как ни в чем не бывало.

Мужчина поднялся, стряхнул с пальто оставшиеся крошки и подставил лицо холодному осеннему дождю.

– Здесь всегда так мрачно? – спросил высокий белокурый юноша, стоявший у самого края крыши. После шумного и теплого Рима, где он прогуливался совсем недавно, ночная панорама этого древнего российского города казалась ему ужасно унылой.

– Тебе просто не повезло с погодой, – ответил мужчина.

– Если бы только с погодой, – сказал юноша, глядя на тускло освещенные улицы и черные проемы окон. В его ушах были вставлены крошечные наушники, но громкая музыка нисколько не мешала ему общаться с собеседником. – Не понимаю, почему надо было посылать именно меня?

Мужчина улыбнулся, но ничего не ответил, глядя на шустрого воробья, безуспешно пытавшегося взлететь с большим куском булки в клюве. Когда-то этот город произвел на него такое же впечатление, но со временем он привык. А теперь, когда приблизилось время разлуки, он не испытывал радости. Напротив – ему было грустно. Но, по правде сказать, к самому городу эта грусть не имела никакого отношения.

– Они называют это музыкой? – Юноша снял наушники и бросил вниз вместе с крошечным плейером. – Чудовищная деградация.

– Ты слишком к ним строг. Не всё так плохо.

– Хотелось бы верить, – сказал юноша, отходя от края крыши. – Я понимаю, что тебе это не очень понравится, но мне пора делать свою работу.

– Ты не торопишься?

– Я никогда не тороплюсь, – усмехнулся юноша. – Наоборот. Я знаменит своей пунктуальностью.

***

Карета «скорой помощи» подпрыгнула на трамвайных путях и резко остановилась у небольшого дома на одной из центральных улиц города.

– Ты по-другому тормозить умеешь, мастер? – недовольно проворчал врач.

– Евгеньич, ты чего ко мне всю смену цепляешься? – огрызнулся водитель. – С женой, что ли поругался?

– Тоже мне, прорицатель нашелся, – буркнул врач, разглядывая лист регистрации вызовов. – Барятинский Алексей Николаевич, Волжская, 19, квартира 5, – прочитал он.

– Насколько я помню, это вон те ворота, – водитель махнул рукой в сторону темного проема.

– Саня, просыпайся! – обратился врач к санитару, дремавшему на носилках. – И захвати фонарь. Во двор идти придется.

Молодой человек поднялся и сладко потянулся.

– А я и не спал. Задумался просто.

– Сумку не забудь, – напомнил ему врач, вылезая из машины.

Немного подумав, водитель вынул ключ из замка зажигания.

– Пожалуй, тоже ноги разомну.

Втроем они вошли в ворота и окунулись в полную темноту – во всём дворе не было ни горящей лампочки, ни одного освещенного окна. К тому же, дождь, как нарочно, прервал короткую паузу и припустил с новой силой.

– Вот напасть! – воскликнул водитель. – Кто куда, а я на рабочее место. – Он запахнул куртку и посеменил обратно.

– Хоть бы кто встретил. Мы сюда летим, как оглашенные, а теперь будем полчаса квартиру искать, – недовольно произнес врач, завистливо глядя вслед шоферу. – Саня, двигай на поиски, а я тоже в машине подожду.

Санитар работал на «скорой» всего неделю, но уже привык к подобным ситуациям. Не говоря ни слова, он посветил фонарем под ноги и пошагал к одноэтажному флигелю, едва различимому в темноте.

Когда врач залез в машину, шофер успел закурить и слушал по радио «русский шансон».

– Я Сашку отправил квартиру искать, – сказал врач.

– Ну и правильно, – поддержал его шофер. – Молодым везде у нас дорога. Чего там вдвоем грязь под дождем месить. Может, закуришь, Евгеньич?

– Тут и так не продохнуть! – Врач опустил стекло и помахал рукой, разгоняя дым. – Не «скорая», а газовая камера. Да и музычка соответствует. Сколько раз я тебя просил не курить в машине?!

Водитель недовольно вздохнул, выкинул сигарету в окно и приглушил радио.

Послышались торопливые шаги и перед открытым окном возникло взволнованное лицо санитара.

– Андрей Евгеньевич, быстрее. Старичку совсем плохо.

– Кто там с ним?

– Понятия не имею, – пожал плечами санитар. – Я никого не видел.

– Кто же тогда нас вызывал?

– Ну, если он сам звонил, значит ничего критического, – высказал экспертное мнение водитель.

– Профессор хренов! – буркнул врач. – Загоняй свой драндулет во двор и готовь носилки. Саня, а где сумка?

– В квартире оставил.

– Тогда чего ждешь? Показывай дорогу.

«Скорая» уехала минут через десять. Сразу вслед за ней от соседнего дома отъехал внедорожник.

Белокурый юноша недоуменно покачал головой.

– Не могу поверить!

– Я говорил тебе. Это необыкновенный человек.

– Люди не могут жить с разорванным в клочья сердцем!

– Но он же живет.

Юноша увидел загадочную улыбку на лице собеседника, задумался на мгновение, а потом укоризненно покачал головой.

– Ах вот в чем дело. Ты мог бы меня предупредить.

День первый

Четверг

Заведующая кардиологическим отделением городской клинической больницы Ольга Сергеевна Зарайская зашла к себе в кабинет и, не сдержавшись, сильно хлопнула дверью.

– Старый придурок!

Она достала из изящного портсигара тонкую сигарету, подошла к окну и приоткрыла форточку.

День не заладился с утра. Сначала не оказалось горячей воды и ей вместо утреннего душа пришлось поливать себя из ковшика. Следующий сюрприз ожидал ее во дворе – огромный грузовик полностью перекрыл выезд из гаража. Она истратила уйму времени и весь дневной запас нервов, но грузовик так и остался стоять, где стоял. Потеряв еще минут десять на то, чтобы поймать машину, она опоздала к утреннему обходу с главным врачом. Только что этот старый хрыч в присутствии подчиненных устроил ей по этому поводу разнос, сопровождаемый к тому же хорошо разыгранной истерикой.

Так и не закурив, она вернулась к столу и подняла телефонную трубку. Через пару гудков в ней послышался голос ее мужа:

– Сорокин.

– Милый, ты можешь вечером за мной заехать? – спросила она.

– А что случилось с твоей машиной?

– Около гаража стоял грузовик, и я не смогла выехать.

– Понятно. В шесть часов у входа?

– Сорокин, ты самый чуткий муж из всех моих мужей.

– Я знаю.

Раздался стук в дверь. Зарайская еще не успела ответить, а в проеме уже показалось веснушчатое лицо медсестры Веры Осиповой.

– Ольга Сергеевна, можно?

– Заходи.

Вера плотно прикрыла дверь и, подойдя к Зарайской, чмокнула в щеку.

– Да не обращай ты на него внимания!

Вера была дочерью ее закадычной подруги. В служебной обстановке она обращалась к Зарайской на «вы», но наедине это правило не действовало.

– Я эту тему с тобой обсуждать не собираюсь, – хмуро произнесла Зарайская. – И вообще, что ты здесь делаешь? Ты же дежурила ночью.

– Я решила перед зачетом по конспектам пробежаться. Чего зря время на дорогу тратить.

– Вот иди и сдавай зачет.

Зарайская взяла сводку по отделению, показывая, что аудиенция закончена. Тяжело вздохнув, Вера направилась к двери. Тут она услышала, как Зарайская произнесла:

– Барятинский, Барятинский… знакомая фамилия…

Вера хлопнула себя по лбу.

– По-моему, у меня галопирующий склероз. Я же как раз хотела поговорить об этом больном.

Зарайская оторвалась от чтения.

– А что с ним такое?

– Этот старичок попросил меня позвонить одному батюшке и сообщить, что он в больнице.

– Ну и в чем проблема? Ты позвонила?

– Еще нет. Сначала я хотела посоветоваться.

– Ну, так советуйся. И не тяни кота за хвост!

– А отец Софроний не обидится, если мы другого батюшку позовем?

– А почему он должен обидеться? – удивилась Зарайская. Этот священник появился в больнице около года назад и с тех пор часто вел беседы с больными, уделяя особое внимание одиноким или тем, кого не навещали родственники. Зарайская ничего против этого не имела, тем более что на многих больных беседы с батюшкой действовали благоприятно.