Два поцелуя Иуды. Книга первая. Сотри печаль с лица твоего - Аким Астров

– Не пил бы ты, Дима, – сказал отец Иоанн, садясь в машину.

– А что же я делать тогда буду? – искренне изумился тот.

Священник завел мотор и поехал к воротам. В зеркале заднего вида он увидел, как к Димону подбежали два мужичка и они все вместе куда-то побрели. Не нужно было иметь большого воображения, чтобы понять, куда они направились.

***

– Соньку не видела? – спросила Вера у санитарки, протирающей пол в коридоре.

– Только что здесь была. Посмотри в процедурной.

Проходя мимо ординаторской, Вера услышала, что там идет разговор на повышенных тонах. Она остановилась и прислушалась.

– Ты чего тут стоишь? – раздался рядом голос Сони.

– Сонька, я когда-нибудь дам тебе по шапке! – огрызнулась Вера. – Что ты все время подкрадываешься?

– Да ни фига я не подкрадываюсь. Просто у меня шаг очень мягкий, как у кошечки, – ответила Соня.

– Ты письмо старичка из реанимации передала, кошечка? А то я боюсь к нему в палату заходить.

– Можешь сообщить, что его письмо уже по дороге в Чикаго. Мы дядю Борю вчера проводили. Я, кстати, фотографии принесла.

– Потом посмотрим. Я сначала пойду, отчитаюсь. – Вера повернулась и столкнулась с Лобановым, вышедшим из ординаторской. – Ой, простите, Денис Викторович! – выпалила она. – Я вас не видела.

– Верочка, я могу подумать, что ты ко мне неравнодушна. Ты просто прыгаешь в мои объятия.

– Что, так заметно? – быстро отреагировала она.

– Еще как! – с улыбкой ответил врач и двинулся по коридору.

– Настоящий потц, – тихонько произнесла Соня, глядя ему в след.

– Ну, всё, – махнула рукой Вера. – Я в реанимацию.

– Слушай, ты не в курсе чего этот Аполлон там делает? – остановила ее Соня.

– Какой еще Аполлон?

– Тот, что лежит со старичком в палате. Ты его фигуру видела? Просто отпад! От кого он у нас прячется? Из него такой же сердечник, как из меня солистка Большого Театра.

– А нам с тобой какое дело? Или уже влюбиться успела?

– Еще чего! – Соня взглянула на подаренные дядей часы. – После старичка приходи фотки смотреть.

– Выпендрежница! – фыркнула Вера.

Когда она зашла в палату, Барятинский лежал с закрытыми глазами. Ей показалось, что он спит, но она ошиблась. Услышав шаги, старик открыл глаза.

– Вы не спите? Я просто зашла сказать, что ваше письмо отправлено, так что можете не волноваться, – быстро проговорила Вера.

Барятинский посмотрел на нее долгим взглядом.

– Напрасно вы это сделали, девочка, – произнес он, чуть шевеля губами. – Надо было отправить так, как вас просили.

– Что вы имеете в виду? – спросила Вера, растерявшись.

– Напрасно, – прошептал Барятинский и закрыл глаза.

***

Яков Аркадьевич Локшин проснулся этим утром с твердым убеждением, что день не будет ординарным. Как и всегда по будням, в восемь часов его разбудил грохот железной двери и крики на лестничной площадке – соседи отправляли своего отпрыска в школу. Посмотрев на жену, он с трудом поборол желание шлепнуть ее по обнаженной ляжке, выглядывающей из-под одеяла. В отличие от него, она всегда спала как убитая, и соседский шум ее никак не беспокоил.

Локшин встал с кровати, подошел к окну и развернул жалюзи. От вчерашнего ненастья не осталось и следа.

– Слава богу! – обрадовался он. С некоторых пор в плохую погоду его стали беспокоить головные боли.

Он вышел на кухню и пару минут посмотрел по телевизору новости. В очередной раз убедившись, что цены на всё растут с дикой скоростью, а инфляция находится под полным контролем правительства, направился в ванную.

Побрившись и приняв душ, Локшин вышел из ванной и заглянул в спальню. Жена всё также сладко спала. Даже громко работающий в кухне телевизор нисколько не нарушил ее сна.

– Эй, счастье мое, ты вставать сегодня собираешься? – громко спросил он. Никакой реакции не последовало. Ему пришлось подойти к кровати и потрясти ее за плечо. – Мадам, вы завтрак готовить собираетесь?

– Ну и зачем так орать? – недовольно проворчала жена, открывая глаза. – Сколько времени?

– Много. Мне через двадцать минут уходить.

– Ну и чего так нервничать? Всё будет готово через десять.

Она встала с кровати, надела халат и с полуоткрытыми глазами двинулась на кухню. Яков Аркадьевич старался на нее не смотреть. Он вообще в последнее время избегал смотреть на жену по утрам. Днем, вечером – пожалуйста, но только не утром. Судя по всему, жена стала испытывать похожие чувства. Пару дней назад, проснувшись утром, она подошла к зеркалу и громко оценила то, что там увидела:

– Ну и рожа! – произнесла она с явным отвращением, после чего сразу закрылась в ванной.

Пока жена готовила на кухне завтрак, Локшин оделся, потом зашел в кабинет и сложил в портфель нужные документы. Один из них был особенно важен. Он пробежал его глазами и, удовлетворенно улыбнувшись, положил в отдельную папку.

– Завтрак готов! – прокричала жена с кухни. – Я пошла в ванную.

На кухонном столе Локшин нашел тарелку с яичницей и двумя сосисками.

– Твою мать! – выругался он шепотом. – Зарабатываю такие бабки, а завтракаю как нищий студент!

Локшин быстро расправился с едой, взял в кабинете портфель и вышел в прихожую. Жена все еще была в ванной. Надев плащ, он подошел к зеркалу. То, что он там увидел, его вполне удовлетворило – на него смотрел темноволосый с легкой сединой сорокалетний ухоженный мужчина.

У двери он крикнул жене: – Я ушел! – И вышел, не дожидаясь ответа.

Скоро Локшин подъехал к небольшому зданию, в котором размещался его офис. Он жил совсем рядом, но с тех пор, как стал обладателем новенькой «Хонды-Аккорд», пешком на работу ходить перестал. Теперь Локшин шел в гараж, находившийся у черта на рогах, садился в машину и гордо подруливал к подъезду, украшенному вывеской «Нотариус».

Когда-то он собирался стать адвокатом, но стал нотариусом по примеру тестя. Тот с молодых лет работал в государственной нотариальной конторе, а как только появилась возможность, сразу открыл офис частнопрактикующего нотариуса. Через какое-то время он помог получить лицензию и Локшину, после чего они стали работать вместе. Когда тесть ушел на покой, Яков Аркадьевич пригласил в партнеры своего бывшего однокурсника, имеющего право работать в том же нотариальном округе.

Около офиса его ждали двое здоровенных парней. Братья-близнецы Коля и Гена были не просто очень похожи – их почти невозможно было отличить. Локшин работал с ними не первый год, но мог различать их только по одежде – Коля носил в основном классические двубортные костюмы, а его младший брат предпочитал одежду спортивного стиля.

– Чего вы здесь? – спросил Локшин, вылезая из машины.

– Вас ждем, – ответил Гена. – Нужно обсудить расходы на ремонт.

– Пошли.

Миновав коридор, где уже скопилась небольшая очередь, они зашли в приемную.

– Доброе утро, Лариса Петровна, – поздоровался Яков Аркадьевич с молодящейся пожилой женщиной, что-то объяснявшей старушке и молодому человеку.

Она проработала с тестем Локшина почти сорок лет, и тот строго-настрого запретил увольнять ее до тех пор, пока она сама не захочет уйти. Мог бы и не предупреждать. Только полный идиот мог захотеть избавиться от такого работника.

Место второй помощницы было пусто. Локшин нахмурился – в последнее время та стала всё чаще опаздывать на работу.

«Пришла пора дать девочке по шее, а то она слишком много стала о себе воображать», – подумал он.

Его партнер нотариус Юриздицкий работал с клиентом у себя в кабинете. Локшин поприветствовал его жестом руки и в сопровождении братьев прошел к себе.

– Если ее не будет через десять минут, выгоню! – распалялся Яков Аркадьевич, снимая плащ. Он занял место за рабочим столом и тут заметил, что парни, которые не первый раз слышали это грозное «выгоню» по отношению к Кате, с улыбкой переглянулись. – И не лыбьтесь! Если сказал «выгоню», значит, выгоню!

– Уже пришла, – сказал Коля, услышав за дверью женский смех.

– Позовите ее сюда, а сами побудьте в приемной, – распорядился Локшин.

Братья быстренько испарились. Вскоре в кабинет вошла молоденькая пышная блондинка. Правда, блондинкой ее можно было назвать весьма условно, так как корни волос выдавали ее естественную брюнетистость.

– Доброе утро, Яшенька!

– Сколько раз я просил тебя не опаздывать? – Локшин пытался вложить в свой голос максимальное количество строгости.

– Яшенька, ну всего на несколько минут, – улыбнулась блондинка.

– Я тебя тысячу раз просил не называть меня Яшей в офисе!

Блондинка обошла стол и нависла над нотариусом. Огромный бюст, выскакивающий из выреза кофточки, почти касался его лица.

– Я больше не буду опаздывать. Никогда, никогда, – прошептала она.