Невольница. Книга вторая - Сергей Е. ДИНОВ

Невольница

Книга вторая

Сергей Е. ДИНОВ

Дизайнер обложки Алексей Штыхин

Редактор Ольга Зубкова

Иллюстратор М. З. Серб

Иллюстратор Олег Педан

Фотограф Сергей Баранов

© Сергей Е. ДИНОВ, 2017

© Алексей Штыхин, дизайн обложки, 2017

© М. З. Серб, иллюстрации, 2017

© Олег Педан, иллюстрации, 2017

© Сергей Баранов, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4485-5909-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«В двух книгах», композиция М.З.Серб, 2001

Об авторе

«Пойду, поймаю образ на перо…", 1979

Сергей Е. ДИНОВ

(литературный псевдоним Сергея Евгеньевича Баранова)

Автор сценариев анимационных, документальных, художественных фильмов и телевизионных сериалов, романа «СВЕРЧОК ДЛЯ ДЕВОЧКИ» (в редакции издательства ЭКСМО: «ЛОХ И БАНДИТЫ», «ЛОХ – ДРУГ БАНДИТОВ», «МЕШОК БАКСОВ И НЕМНОГО РУБЛЕЙ», «ГОП СО СМЫКОМ»), романов «БАРЫШНЯ С ПЕТЛЕЙ НА ШЕЕ» (АСД), «БЕЗДОНКА», «ВЫПОЛЗИНА», «МАСКАРОН», сборников рассказов «ДАЛЬНЕЕ НЕБО», «ЛУТКОВА ИЗБУШКА» и др.

От автора

Книга Вторая «НЕВОЛЬНИЦА» является символическим продолжением Книги Первой «МАСКАРОН».

История основана на реальных фактах и событиях.

Все персонажи повествования вымышлены, любое совпадение с историческими личностями случайно.

Для пущего нарушения возможной достоверности, искажен временной период происходящего и умышленно нарушена хронология событий. Исторический период развития сюжета охватывает примерно 20-е – 70-е годы XIX века.

Терпеливому читателю следует учесть: сие, весьма запутанное повествование – результат накопленного за двадцать семь долгих лет архивного материала по работорговле на юге России конца XIX, начала XX веков, при этом облеченное в замысловатый приключенческий сюжет, дабы скрыть, по возможности, характерные черты реальных людей, живших в то время в Одессе.

Намеренно разрушая целостность исторической части романа, автор приводит туманное предисловие, дабы сбить с толку внимательного читателя и сокрыть возможные совпадения с реальными историческими личностями.

Предисловие

сценариста Веденяпина после прочтения перевода с французского языка рукописи «СПИСОК ОДИССА».

Сумасшедший XX век закончился обыденно и незаметно, без жутких катаклизмов и «конца света», обещанного лжепророками и неверно истолкованным древнейшим календарем майя. Миллениум наступил скучным Новым годом и очередным экономическим кризисом. Смену веков должно было предварять некое грандиозное событие, но оно случилось гораздо раньше: развалилась империя с гордым названием Союз Советских Социалистических Республик.

Историю нового государства и множества осколков Страны Советов пришлось переписывать заново.

Неоспоримых истин в истории нет. Есть факты и события, затертые плотной завесью веков. История представляется вовсе не наукой, а досужими домыслами переписчиков в угоду последующей череде бесконечных наследников правящих земным миром. Образно выражаясь, история, как наука, – это дворовая, гулящая девка. При новом барине подрумянивается, приукрашивается, принаряжается каждый раз по-новому. При этом нисколько не стареет, но устраивает на радость грядущим переписчикам.

Выразительный, по своей примитивности, пример старения – учебники, хрестоматии, толстенные тома по отечественной истории прошедшей эпохи, назовем ее, соцреализмом.

Кто тиран, кто благодетель, кто герой, а кто предатель недалекого прошлого многие современники так до сих пор и не разобрались. Наступает иная эпоха. И потомками издаются новые учебники истории. Ежели пытливого читателя, это чтиво, в очередной раз, смутит искаженными фактами, то кому-то псевдоисторическая ложь придется бальзамом на душу.

Абсолютной истины в истории никогда не открывали, а лишь приоткрывали завесу сокрытых фактов и свидетельств. На нашу бытность некоторые исторические события, похоже, так и останутся архивной загадкой.

Неоспоримые исторические факты, несомненно, появляются. Время от времени снимают гриф секретности с архивов, обнародуют умеренными порциями документы с ужасающей, трагической правдой, к примеру, о репрессиях в «сталинский» период истории СССР. Эти самые факты должны были бы подтвердить ту или иную историческую истину. Но факты есть, а истины как не было, так и нет.

Истина, как ни парадоксально, во все времена остается категорией весьма неопределенной. Ведь даже факты, казалось бы, разящие, близкие к раскрытию истины, хитромудрыми историками, кои считаются учеными, перекраиваются на новый лад и трактуются по-особому, по заказу новых правителей. Потому, чтобы не обидеть, назовем историков – литераторами особой категории.

Продолжим литературные мистификации, подобной «Списку Одисса», дабы слегка приоткрыть некоторые тайны далекой истории отечества этаким замысловатым образом.

До начала повествования, приведем в качестве эпиграфа строки из поэмы «Евгений Онегин» русского поэта с африканской родословной Александра Сергеевича Пушкина.

«Я жил тогда в Одессе пыльной…Там долго ясны небеса,Там хлопотливо торг обильнойСвои подъемлет паруса;Там всё Европой дышит, веет,Всё блещет Югом и пестреетРазнообразностью живой.Язык Италии златойЗвучит по улице веселой,Где ходит гордый славянин,Француз, испанец, армянин,И грек, и молдаван тяжелый,И сын египетской земли,Корсар в отставке, Морали…»

Корсар в отставке, Морали… Запомним эту загадочную личность пушкинской эпохи. И позволим себе вольность полагать, что поэт упоминал об отце одного из персонажей, прототипы которых будут описаны в данной литературной мистификации. Хотя этому предположению есть множество опровержений и возражений, о чем так же будет упомянуто, но значительно позже, в Примечаниях и Комментариях романа.

Хочется довериться фантазии неизвестного автора «Списка Одисса», нежели поверить в реальность происходящего в повествовании. Примем игру воображения сочинителя, и будем полагать и напомним читателю, что совпадение с историческими личностями является абсолютной случайностью.

Касательно самой истории «Невольницы», можно с большой уверенностью заявить, что всё от начала до конца художественный вымысел, мистификация, хотя с некоторыми историческими фактами в канве повествования.

Таковыми, к примеру, как каперство – морское пиратство, разбой и грабеж, право на которое гражданам давало само государство. Патент на каперство выдавался торговцам и купцам, владеющими морскими судами, и они вправе были во время войн грабить суда, плавающих под флагами противников российской империи.

Почтенные купцы укрепляли железом борта деревянных судов, оснащали пушками, нанимали экипаж из бывших пиратов, грабителей, убийц, бандитов, потрошителей всех мастей и… недалеко от родных берегов грабили, убивали всех подряд, соотечественников в том числе.

Даже мелкие перекупщики, спекулянты и воры в те лихие времена маскировались под рыбаков, переоснащали фелюги и гребные барки. По ночам, в двух морских милях от Одессы или в ближайших гаванях нагло брали на абордаж богатые купеческие яхты, почтовые суда, торговые шхуны, грабили и пускали на дно со всем экипажем, избавляясь от свидетелей кровавого, циничного обогащения.

Немудрено, что самые удачливые, жестокие, без какой-либо морали купцы баснословно богатели в те бурные времена. На контрабанде и нелегальной торговле наживались миллионные состояния.

Курсивом автор романа еще раз позволил себе выделить особое слово, которое станет ключевым во всем дальнейшем повествовании и будет созвучно вымышленной фамилии одного из значительных персонажей.

Два небольших исторических примера в отступление…

Патриарх одесского бизнеса, юноша двадцати лет отроду, Федор Родоканаки, уроженец острова Хиос, прибыл в Новороссию в 1819 году. У юного грека не было ни богатых родственников, ни влиятельных покровителей. Но через некоторое время Федор подал прошение на российское гражданство и заявил состояние в пятьдесят тысяч рублей золотом, хотя внятно объяснить появление гигантского, по тем временам, капитала юноша не смог.

Для сравнения, в 1794 году на строительство морского порта в Одессе было затрачено 38 тысяч 900 рублей. Юный Родоканаки на свои деньги мог построить еще один порт.

В России с незапамятных времен привечали богатый люд. Чиновники-взяточники декларацию о доходах не спрашивали. Российское гражданство Родоканаки получил без промедления. Через семь лет грека причислили к Первой купеческой гильдии. И занялся Федор Павлович хлебной торговлей с большим размахом. Это была официальная сторона его процветающего бизнеса.