Топор - Дональд Уэстлейк

Я немного удивлен домом и разочарован ЭГРОМ, его дочерьми «в университете», что не подразумевает желтый алюминиевый сайдинг, зеленые фальшивые ставни и телевизионную спутниковую тарелку, такую заметную, как сооружение прямо рядом с домом. Вокруг основания здания есть низкорослые насаждения и несколько небольших образцов фруктовых деревьев, разбросанных как попало, но вдоль линии между чахлым газоном и обочиной дороги ничего не посажено.

Широкая дверь гаража на две машины распахивается, когда я проезжаю мимо, и там нет машин. Никого дома. Черт.

Я еду дальше. Через четверть мили у монастырской школы есть удобная парковка, где можно развернуться. Я еду обратно, ища неприметное место для парковки. В отличие от прошлого раза, почтовый ящик находится на той же стороне дороги, что и дом, так что я буду меньше предупрежден, когда ЭГР выйдет за своей почтой. Если он дома. Если он выйдет за своей почтой. Если почта еще не доставлена.

Дальше за домом Рикса, в той стороне, куда я сейчас иду, находится пустое поле, поросшее кустарником и низкими соснами, с вывеской «Продается» — белые буквы на красном, номер телефона добавлен черным маркером — на столбе у дороги. Рядом с ним находится еще один дом, похожий на дом EGR, построенный примерно в то же время, вероятно, тем же застройщиком, к которому за эти годы пристроили несколько дополнительных комнат. В какой-то момент вместо алюминия была нанесена штукатурка и выкрашена в цвет тыквы. Большая металлическая вывеска местного агента по недвижимости «Продается» стоит на нескошенной лужайке, и от этого места веет заброшенностью, как будто семья уехала жить куда-нибудь поменьше, подешевле, поближе к Управлению социального обеспечения.

Я поворачиваю у этого заброшенного дома, въезжаю на подъездную дорожку, останавливаюсь и выезжаю с нее задним ходом, так что я припарковываюсь в стороне от дороги перед домом, откуда открывается прекрасный вид за пределы поля перед домом EGR. Я был осторожен и не загораживал своим «Вояджером» вид на вывеску «Продается», потому что хотел, чтобы случайный прохожий подумал, что я жду агента.

Я проголодался, но я не хочу прекращать свое бдение, терять возможность закончить дневную работу. Перед моим мысленным взором заезжает машина вон там, из нее выходит мужчина, идет к почтовому ящику, я проезжаю вперед, и все кончено.

Получает ли он свою почту, все еще находясь в машине? А потом заезжает ли в гараж, прежде чем выйти из машины? И сразу ли он закрывает дверь гаража? И мне следовать за ним с «Люгером» в руке или под курткой?

Я могу только догадываться обо всем этом. Я могу только ждать, чтобы увидеть, что произойдет, и посмотреть, что я сделаю в ответ.

Проходит три часа, ничего не происходит, и я действительно начинаю сильно проголодаться. Возможно, я безработный и в отчаянии, но я все еще не привык пропускать приемы пищи. Тем не менее, остается мысль, что если я покину свой пост, ЭГР появится немедленно и будет в безопасности в своем доме до моего возвращения.

Двадцать минут четвертого. Серый минивэн Windstar, очень похожий на мой Voyager, медленно проезжает мимо меня, и что привлекает мое внимание, так это то, что грузная женщина средних лет за рулем пристально смотрит на меня. Пристально смотрит. Я моргаю, глядя на нее, не понимая ее враждебности. Она проезжает мимо, а потом останавливается у почтового ящика прямо впереди, перед заведением ЭГР. Это миссис Рикс?

Очевидно. Я вижу, как она подходит к правой стороне Windstar, открывает почтовый ящик, достает почту. Затем она въезжает в гараж, и дверь опускается.

Итак. В конце концов, возможно, она не совсем демонстрировала враждебность, а просто внимательно наблюдала. Если она действительно сделала предположение, на которое я надеюсь, что я потенциальный покупатель, ожидающий риэлтора, возможно, она просто хмурилась, изучая меня, как потенциального соседа.

Но вопрос в том, где ее муж? Она закрыла дверь гаража, поэтому не ожидает, что он приедет в ближайшее время. Был ли он все это время дома? Может быть, он сегодня заболел, простудился весной.

Или, может быть, он ушел на собеседование и вернется только через пару дней.

Становится поздно. Я очень голоден, и еще мне нужно вернуться в торговый центр, чтобы забрать Марджори в шесть. Теперь я вижу, что сегодня здесь ничего не произойдет. Потраченный впустую день.

У меня не может быть слишком много потерянных дней. Вся эта операция должна быть выполнена как можно быстрее и чисто, без неряшливости или ненужного риска, чтобы покончить с ней до того, как изменятся уравнения. Тем не менее, сегодня здесь ничего не произойдет.

И что теперь? Завтра, как ни странно, у меня в Олбани собеседование с человеком из компании по производству упаковки и этикеток, которая специализируется на этикетках, которыми оборачивают жестяные банки. Я не очень надеюсь, поскольку лейблы действительно находятся на некотором расстоянии от моей сферы деятельности, и, конечно, есть эксперты лейбла, которых сократили за последние несколько лет, но никогда не знаешь наверняка. Может ударить молния.

Что ж, если это произойдет, я больше не вернусь сюда, на Berkshire Way, не так ли? И EGR никогда не узнает, какой он счастливчик.

Но если молния не ударит, что тогда? Я не могу вернуться сюда в среду, это другой день Марджори с доктором Карни, и в следующий раз, когда я приеду сюда, мне лучше уйти из дома намного раньше. Очевидно, что почта уже была доставлена, когда я впервые пришел сюда сегодня.

Тогда в четверг. Я вернусь сюда в четверг. Если, конечно, к четвергу я не стану экспертом по этикеткам для консервных банок.

6

Когда я впервые получил в свои руки эту огромную кипу резюме, а поступало все больше и больше, то, что я чувствовал, теперь я понимаю, оглядываясь назад, это была своего рода ликующая сила. Я кое-что передал этим людям, конкурентам, я узнал их секреты, а они даже не знали, что я был там, в темноте, в тени, в углу, в ложе номер один, наблюдая за ними. Я был как скряга со своим золотом, сгорбившийся над папками резюме в своем офисе, в секрете даже от Марджори, никто не знал, какой властью я обладал, никто не знал о перевороте, который я совершил.

Но эта первая эйфория должна была пройти, и она прошла, оставив после себя только вопросы. Что бы я сделал с этими вещами? Как, в конце