Улан Далай - Наталья Юрьевна Илишкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отец, да, конечно, я заберу.
– Я надеялся! Успокою Булгун, а то совсем растерялась, не знает, что делать. Ей женщины на ферме в красном уголке жить предложили…
– А что Очир, уже новую жену подобрал?
– Сказал, что присмотрел в соседнем хуторе. Молоденькую. Но я ехать сватать отказался. Пусть сам сватает. Стыд, да и только!
Хорошее настроение, в котором пребывал Чагдар, улетучилось без следа…
В кухне Вовка вытирал с примуса следы сбежавшего через край бидона молока. Не уследил…
За обедом из джомбы, подсохшего хлеба и застывшего киселя Чагдар объявил детям, что скоро к ним приедет жить тетя Булгун.
– Это хорошо, – сказала Надюша. – Тетя Булгун добрая.
– Как же это дядя Очир ее отпустит? – недоумевал Вовка. – Он такой строгий.
Надо было что-то сказать. Лучше правду.
– Дядя Очир не хочет больше жить с тетей Булгун. Он хочет жениться на другой.
– А что, так можно? – широко открыв глаза, прошептал Йоська.
– Это нехорошо, но так можно.
– Но ведь это не по-советски! – горячо воскликнул Вовка. – Что ему тетя Булгун плохого сделала?!
– Вам еще рано об этом знать, – забормотал Чагдар. – Когда подрастете, сами поймете…
– Отец, вы должны написать в газету, осудить поступок дяди Очира, – заявил Вовка.
– Я не могу критиковать своего старшего брата, – жестко ответил Чагдар сыну.
– Тогда напишу я! – набычившись, выпалил Вовка.
– Куда же ты напишешь? – обмирая от страха, спросил Чагдар.
– Есть же у нас газета «Внучата Ленина». В нее и напишу!
– Не смей! Я запрещаю! – закричал Чагдар, стукнув кулаком по столу. Чашки подпрыгнули, колченогий стол накренился.
Вовка насупился, скрестил на груди руки. Надюша ошеломленно уставилась на отца. Йоська облизал губы и тихонько спросил:
– Папа, а вы тоже выгоните маму, если она вам разонравится?
– Я? Нет. Я – совсем другое дело… Я же партийный… – смешался Чагдар.
– А партийные не выгоняют?
– Ну, в общем… – Чагдар с вспомнил партийных товарищей, поменявших старых жен на молодых: один, второй, третий, пятый… – Нет, – твердо закончил он.
Но, видно, Йоська уловил нотку лжи в его ответе.
– Если вы выгоните, я уйду с мамой, – то ли пообещал, то ли пригрозил он. – Мы проживем. Опять в «Артек» уедем.
Чагдар вдруг почувствовал неприязнь к «Артеку». Этот «Артек» подрывал незыблемый у калмыков отцовский авторитет.
– Если вы выгоните маму, нашей новой мамой будет тетя Булгун, да? – глаза Надюши наполнились слезами. – Она хорошая, но мама лучше.
Чагдар поднялся со стула, чтобы усилить значимость того, что собирается сказать.
– Дети, в нашей семье такого не случится. Я вам обещаю.
Надюша кинулась к нему и обняла за ноги. Йоська радостно заулыбался. И только Вовка продолжал смотреть на отца с некоторым сомнением.
– Я слышал про одного мальчика: когда его родители стали врагами народа, он от них отказался. А вы от дяди Очира откажетесь?
Чагдар сглотнул, подавился слюной, закашлялся.
– Но дядя Очир не враг народа, почему я должен от него отказываться? – просипел он в перерыве между приступами кашля. – Он мыслит отстало, но он не враг!
– Я видел его кресты, – глядя отцу в глаза, процедил Вовка.
– Какие кресты? – у Чагдара закружилась голова.
– Царские, с черными и оранжевыми полосками.
Очень Чагдару хотелось бы узнать, Очир похвастался перед племянником своими Георгиями или Вовка сам нашел. Просил же Чагдар брата закопать опасные награды, и поглубже!
– Кресты эти – чистое серебро. И награжден дядя Очир за храбрость, – объяснил Чагдар сыну. – У генерала Городовикова такие тоже есть. Ты же не считаешь Оку Ивановича врагом народа?
– Не-е-ет, – Вовка задумался. – А он жену не выгонял?
Чагдара бросило в жар, даже испарина выступила на лбу. Что если Вовка слышал сплетни в городе? Если он знает правду и Чагдар сейчас ему соврет, доверия больше не будет.
– Я про его жен ничего не знаю, – как можно убедительнее ответил он.
Поверил ему Вовка или нет, непонятно: сидел потупившись и глаз не поднимал до конца обеда. Ели быстро и молча, так же молча встали из-за стола. Но потом дети стали проситься в Зеленый театр – посмотреть концерт, и Чагдар отпустил, строго потребовав вернуться домой к десяти часам.
Он вернулся к рабочему столу и написал заявление в Совнарком республики с просьбой предоставить квартиру в связи с увеличением состава семьи. Сегодня все начальство видело, как генерал Городовиков его детям деньги раздавал, и это вселяло надежду.
Утром в понедельник проводил мальчишек в школу и, захватив заранее приготовленные пеленки-распашонки и обещанную санитарке жестянку с леденцами, Чагдар отправился в роддом.
Сначала ему вынесли сверток с Розой. Сморщенное личико новорожденной было больше похоже на сушеное яблоко, чем на прекрасный цветок. Потом вышла Цаган: нос заострился, щеки впалые, скулы выпирают, сосуды на лице полопались и проступили мелкими синяками. По пути домой встречные поздравляли их с прибавлением, некоторые шутили, что план по девочкам Чагдар перевыполнил, потому что в хорошей калмыцкой семье полагается семь сыночков на одну дочку. Чагдар в ответ смеялся, а думал только об одном: нужно рассказать Цаган новости, пока не дошли до редакции.
Увидел на пути скамейку, предложил посидеть. Цаган согласно кивнула, бережно уместила себя на покрашенной к празднику лавке, откинулась на спинку. Тут Чагдар ей все и рассказал: и про Городовикова, и про Булгун, и про намерение Вовки заклеймить дядю, и про свои надежды получить наконец нормальное жилье. Цаган слушала молча, с закрытыми глазами, лишь время от времени растирая виски. Потом всё так же молча поднялась, и они пошли дальше.
У крыльца ее взгляд задержался на закопченной кастрюле с обугленной картошкой.
– Это хорошо, что Булгун переедет к нам. Поможет по хозяйству. С Вовкой сама поговорю. Все ему объясню, будь спокоен. Вот только покормлю малышку. А ты, пожалуйста, отчисти кастрюлю, а то обед сварить не в чем.
Чагдар на мгновение оторопел. Не то чтобы он никогда не чистил посуду. Но в Калмыкии, если в доме есть женщина, это не лезло ни в какие ворота… Вообще-то он планировал доставить жену домой и бежать на юбилейное заседание Союза писателей, которое должно было вот-вот начаться. Чагдар взглянул на Цаган. Она не шутила и не испытывала его. Она была просто не в силах.
Чагдар подхватил посудину свободной рукой и внес в дом. Передал малышку жене и принялся отковыривать угольки со дна кастрюли…
Глава 19
Май 1942 года
