Я Пилигрим - Терри Хейз

– Кавал. Типа флейты: семь отверстий вверху и одно внизу. Народный музыкальный инструмент. Известно, что им пользуются турецкие пастухи, чтобы вести за собой стадо.

– Отлично. Значит, мы ищем пастуха, который гонит овец по проспекту в час пик.

– Не совсем так, – заметил Брэдли. – На этом инструменте часто играют, особенно он популярен у групп, исполняющих народную музыку.

– Кавал, говорите? А это была живая музыка? Или ее передавали по радио? Может, она звучала с компакт-диска?

– На этот вопрос ответ не получен: убрав фоновый шум и усилив музыку, эксперты утратили то, что называют знаками при ключе.

– Господи боже! А проще выражаться они не в состоянии?

Я посмотрел на крыши домов и еще раз спросил себя: где же стояла эта женщина? Да что же это за место такое, где одновременно слышен шум транспорта и звучит турецкий народный музыкальный инструмент кавал?

– Есть и еще одна проблема, – продолжал Брэдли. – Они не могут определить мелодию. Фрагмент не очень большой, но, похоже, никто не слышал его раньше.

– Странно, – сказал я. – Неужели не нашлось хоть одного эксперта, кто в этом разбирается. Вы говорите, что это народная мелодия?

– Похоже на то.

Мы молчали несколько мгновений. Когда стало ясно, что обсуждать больше нечего, я сменил тему:

– Извините меня, Бен.

– За что?

– Я вел себя как болван.

– Не страшно, если учесть, что раньше вы всегда корчили из себя умника, – заявил он, по обыкновению, невозмутимо. – Так или иначе, я передам нашим друзьям, что вы испытываете страшный стресс и можете в любой момент слететь с катушек.

– Спасибо, это, несомненно, пойдет на пользу моей карьере.

– Всегда рад помочь.

Он не рассмеялся, это ведь был Бен Брэдли, но по его голосу я понял, что он на меня не сердится. И был благодарен ему за это.

– Еще одна просьба, – сказал я.

– Да, слушаю.

– Передайте, чтобы они нашли способ переслать мне эту запись. Одну только музыку, без звука транспорта.

Не знаю почему, но мне хотелось ее послушать.

Глава 38

Через двадцать минут я, приняв душ, вышел из ванной и обнаружил новое письмо, присланное на мой ноутбук по электронной почте. В сообщении от корпорации «Эппл» говорилось, что с моей кредитной карточки за загрузку музыки будет снято двадцать семь долларов.

Я не покупал никакой музыки. У меня возникло подозрение, что какой-то сопляк из ЦРУ счел нужным добавить новые дурацкие записи к коллекции Броуди Уилсона, и без того обширной. Я вошел в iTunes, обнаружил, что там появились новые файлы с музыкой, но быстро понял: бульшая их часть – всего лишь уплотнение данных в памяти. Значение имел всего один из них, как я сразу понял, присланный Шептуном.

В ночь перед моим вылетом в Турцию, когда мы работали в его кабинете, я увидел на полке диск «Exile on Main Street» группы «Роллинг стоунз», с автографом исполнителя. Несмотря на усталость, развернулась оживленная дискуссия, действительно ли это лучший альбом группы. Кто бы мог подумать, что директор Национальной разведки США – втайне еще и эксперт по творчеству «Роллинг стоунз»? Знакомясь со вновь присланными файлами, я убедился, что Брэдли вовсе не шутил, когда обещал передать нашему другу, что я крайне переутомлен. Шептун прислал мне запись песни «Роллинг стоунз» под названием «19th Nervous Breakdown».

Я сдвинул курсор на этот файл, щелкнул по нему и слушал в течение тридцати секунд, пока не произошла метаморфоза: в середину песни была вставлена запись кавала, очищенная от шума транспорта и странного сообщения разыскиваемой нами женщины. Проиграл ее дважды – она длилась чуть больше двух минут – и загрузил на свой mp3-плеер. Я вновь собирался на поиски телефонной будки и надеялся, что звучание кавала придаст мне новые силы.

Однако никакого вдохновения я не испытал – только голова разболелась.

Когда я сфотографировал четвертую будку, в голову пришла мысль поспрашивать соседских женщин: а вдруг кто-то из них припомнит девушку, ждавшую здесь телефонного звонка. В ответ я не получил ничего, кроме смущенных взглядов и настороженного качания головой. Я знал, что впереди меня ждет очень долгий день. Как там говорят турки: выкапывать колодец иголкой?

И все же, если вы хотите утолить жажду, иногда именно это и надо сделать. Я шел по узкой улице, слушая звуки кавала через наушники и гадая, почему никто из экспертов не сумел идентифицировать эту мелодию. И тут в голову мне пришла одна мысль, и я остановился. Я двигался по карте в своем мобильнике, высматривая очередную телефонную будку, а это означало, что следует повернуть направо. Вместо этого я пошел налево, к центру города.

Впереди я увидел огромные пурпурные листья палисандра, а мгновением позже – владельца магазина аудиозаписей, который опускал жалюзи, закрывавшие окна от палящего солнца. При виде меня он улыбнулся.

– Я так и подумал, что вы, скорее всего, придете снова, – заметил он, показывая на классическую гитару в витрине. – Вы похожи на человека, которого может заинтересовать «Стратокастер».

– С удовольствием купил бы эту замечательную электрогитару, но не сегодня. Сейчас мне нужна ваша помощь.

– К вашим услугам, – сказал он.

Я помог ему закрыть оставшиеся жалюзи, а потом он провел меня в темную пещеру музыкального магазинчика. Там оказалось даже лучше, чем я думал. В глубине помещения стоял шкаф, заполненный отремонтированными проигрывателями и радиоприемниками – просто рай для тех, кто по-прежнему полагался на иголки и электронные лампы. Выбор современных гитар здесь был лучше, чем в большинстве магазинов Нью-Йорка, а количество виниловых пластинок столь велико, что Шептун зарыдал бы, увидев это богатство.

Указав на коллекцию турецких народных инструментов, я объяснил хозяину, что у меня есть запись музыкального произведения, исполненная на кавале, и я хотел бы, чтобы он распознал ее.

– Многие пытались это сделать, но никому не удалось.

– Жаль, что моего отца уже нет на свете, – вздохнул мой собеседник. – Он был настоящим экспертом по традиционной музыке, но я попробую выполнить вашу просьбу.

Найдя нужную мелодию в mp3-плеере, я наблюдал, как турок ее слушал.

Проиграв фрагмент четыре или пять раз, он поместил mp3-плеер на базовый блок и прослушал его через аудиосистему магазина. Забредшие сюда трое туристов тоже заинтересовались этой мелодией.

– Не слишком зажигательная музыка, – сказал один из них, новозеландец.

Он был прав. Это звучало несколько навязчиво, как вой ветра.

Владелец магазина прогнал запись еще раз. В его отсутствующем прежде взгляде появилась сосредоточенность. Он покачал головой, чему я ничуть не удивился: шансов на успех было мало. Стал благодарить его, но турок прервал меня.

– Это не кавал, – сказал он.

– А что?

– Именно поэтому вы не смогли распознать мелодию: она была написана не для кавала. Почти любой сделал бы эту ошибку, но я совершенно уверен, что это гораздо более древний инструмент. Вот послушайте…

Он проиграл фрагмент снова.

– Кавал имеет семь отверстий вверху и одно внизу. А у инструмента, играющего здесь, наверху только шесть отверстий, седьмое отсутствует. Это трудно заметить: нужно очень внимательно слушать.

Я прослушал мелодию еще раз, очень внимательно, но, честно сказать, так и не уловил разницы.

– Вы уверены? – спросил я.

– Да, – последовал ответ.

– Что же это тогда, если не кавал?

– Ничего не могу вам сказать по поводу этой мелодии, но думаю, что мы слушали цигиртму – фактически забытый инструмент, со звучанием которого меня однажды познакомил покойный отец – большой любитель древностей.

– А почему этот инструмент забыт? Отмерла культура игры на нем?

– Не совсем. Вымерли птицы. Для изготовления кавала необходима слива, а цигиртму делают из кости крыла горного орла. Долгие годы эти птицы подвергались опасности, поэтому и инструмент исчез. А потом и музыку для него перестали писать. Вот почему вы не смогли разыскать эту мелодию.

Турок снял mp3-плеер с базового блока и вручил мне.

– Знаете отель «Дюкасс»? – спросил он. – Может быть, там вам помогут.

Глава 39

Отель «Дюкасс», о котором говорил владелец магазинчика, был таким модным местом, что люди чуть ли не сверлили дырки в стене, чтобы попасть внутрь. Он располагался у самого моря, имел собственный пляж, коттеджи на берегу, которые можно было снять на лето за кругленькую сумму, а также дюжину плоскодонок, которые перевозили официантов с едой и напитками на пришвартованные круизные суда. Это была, так сказать, специализация отеля.