Монах Ордена феникса - Александр Васильевич Новиков

И Лилия резко кинулась на Альфонсо, вцепилась зубами ему в губы с яростью голодной кошки, и ярость мужика, забитая древками копий глубоко в самооценку, вскипела, как расплавленный метал. Он со всей силы оттолкнул Лилию от себя, припечатав спиной об стол, разлив и уронив все, что на нем стояло на пол, заорал, проснувшимся мужским ором:

– Иди к черту, тварь!! Ты предала нас, хотя мы спасли тебе жизнь!!

Лилия схватила кочергу, бросилась на Альфонсо, но тот перехватил ее руку, треснул ладонью по щеке наотмашь, почти выкинув ее из избы на улицу. По деревне полетел пронзительный визг, как огонь, вспыхнул оглушительный лай собак, ворвались фимиамы, штук от пяти до девяти – Альфонсо наконец то признался себе, что считать не умеет, с дубинками, копьями и веревками. И тут же, по отлаженной уже тактике, в них полетели бутылки – первые попавшиеся с полок Лилии, как у знахарки, у нее было много разных трав. Теперь визг звучал, как целый оркестр, в избе завоняло попеременно то шалфеем, то спиртом, то еще неопределенного состава дрянью, а потом в воздухе повисло красное облако. У Альфонсо заслезились глаза, в нос ударил резкий запах, горечь осыпалась даже во рту, обжигая горло, выдирая из легких кашель.

– Придурок, перец то зачем?!! – завопила Лилия и выскочила из избы. Она знала, что это, успела сбежать на воздух. А остальные нет.

Резь в глазах, боль в горле, пожаром доходящая до самых кишок, безудержный кашель – все это заиграло Сарамоновым оркестром, когда все синхронно начали чихать и кашлять, параллельно вываливаясь из избы на улицу. Долго потом всем табором вымывали избу, проветривали комнату, а затем привязали Альфонсо к столу, и теперь уже Лилия не пользовалась Альфонсо самолично – ей помогли усмирить непослушного мужика и ей этим мужиком пришлось делиться. А на утро, в качестве наказания, привязали бунтаря к столбу возле «дворца» на сутки. Веревки резали руки и ноги, тело онемело и жутко ныло, но в голове Альфонсо уже зрел план побега, основанный на том, что он абсолютно не чувствовал запахов и не очень четко видел окружающий мир.

16

План зрел три месяца и вот, наконец, обсужденный со всех сторон до мельчайших подробностей, он предстал в головах заговорщиков во всей своей красе – взрослый и безупречный. Осталось только подождать лета – никто не хотел снова шкрябать по болотам по пояс в ледяной воде и отбиваться от голодного зверья, впрочем…

– Наберем Крови богов, тогда к нам ни один зверь не пристанет, – предложил Тупое Рыло.

Настал праздник Первого дня Лета – праздник, во время которого всех мужиков заставили рубить дрова для огромного костра – подарку Ярдиле, богу – солнцу, и нашим заговорщикам. Они пытались подговорить других мужиков на побег, но встречали испуганные, удивленные взгляды – привыкшие к такой жизни с детства (а многих воровали с других поселков в детстве), они не могли понять, что есть другая жизнь, где мужиков не используют, как рабов. Решили бежать втроем, ни в коем случае никого не убивать – чтобы не казнили в случае провала операции; пронесли под рубахами полешки черного дерева, спрятали в ветках костра. За несколько ночей добровольной любви с Лилией, Альфонсо натаскал перца, его разложили по мешочкам, напихали в карманы, чтобы отбиваться от волков в случае чего.

В праздник Первого дня Лета Лилия была особо веселой, поскольку вообще ничего не подозревала, и, не смотря на то, что с утра чем то отравилась и ее тошнило. Был погожий летний день, солнце подбадривало беглецов жаркими руками –лучиками, облачка плыли по небу, звали за собой на свободу.

– Нам главное до Озера крови добежать, чуть –чуть испачкаться и они за нами не погонятся, – прошептал Альфонсо.

– Если, конечно, не пристрелят, – пробурчал Тупое Рыло.

– Помнится, три месяца назад ты хотел умереть у ее ног, – усмехнулся Гнилое Пузо и Тупое Рыло поморщился: ему было до сих пор стыдно за ту пафосную речь, которую он тогда сказал. Если бы он потом умер – она была бы милой, но поскольку он вернулся, то получилось глупо. Странно, что после этого Лилия стала как то отстраняться от него, не заговаривая с ним лишний раз, стараясь не замечать, и, вроде даже с радостью, отдавала его кому ни попадя при первом удобном случае. Но иногда, когда она думала, что он не видит, Тупое Рыло краем глаза замечал на себе ее пристальный, словно изучающий взгляд со странным блеском- безусловно, такое признание в любви не получала ни одна фимиама от своего мужика, да и от мужчины тоже. И все Лилии завидовали до судорогах в скулах.

– Может, еще представится случай, псина у нее подросла, так то, – хмуро проговорил Тупое Рыло.

Праздник начинался с первых лучей солнца. На площади собрались все фимиамы: в присутствии своих мужчин, мужиков, мужей – все, кто мог похвастаться их наличием, и те, кто одиноко и завистливо наблюдал такую роскошь со стороны. Королева вышла на трибуну: безупречно одетая, в белом платье, в белых сапожках, с безумно сложной прической и во всех местах сверкая бриллиантами, она славила Ярдилу, бога тепла, света, жизни и жениха богини Земли Агеи – тоже богини жизни, но по женской части.

– Этот костер мы зажигаем в честь тебя, Ярдило, – крикнула она и пламя взлетело вверх стремительно, видимо, не без помощи хорошей порции спирта. К костру понесли туши кабанов, косуль, оленей, зайцев, собрав вокруг себя всех истекающих слюной собак. Такой удачи быть не могло.

– Язычники, – брезгливо прошептал Тупое Рыло и быстро перекрестился.

– Сейчас будет вам Пердило, – злорадно проговорил Гнилое Пузо.

– Приготовились, – сказал Альфонсо.

И раздался грохот. Костер словно подлетел вверх на пол метра, и уже там, в воздухе, разлетелся фонтаном огненных струй, поливая визжащую женскую толпу липучим огнем. Собаки повскакивали, да нет, повзлетали со своих мест, рванули кто куда, сталкиваясь между собой, врезаясь в избы сбивая людей.

– Бежим, – крикнул Альфонсо и не услышал себя, поскольку с удовлетворением понял, что оглох. Что стало с чувствительным слухом собачек, даже представлять не хотелось. Заготовленные заранее и тщательно спрятанные вещи, нужные в лесу, они прихватили с собой, также Альфонсо с огромным удовольствием забрал у Лилии с полки свой любимый кинжал –кинжал, который она так ненавидела. И мир с этим кинжалом сразу стал безопаснее, а Альфонсо увереннее в себе.

Последнее, что увидел Гнилое Пузо – это жалкое, грустно – тоскливое лицо королевы с всклокоченной прической и прожженным пятном на подоле красивейшего платья. Он специально взглянул на нее, поймал