«Зимняя война»: работа над ошибками (апрель-май 1940 г.) - Н. Тархова

Говоря о военной идеологии, я хочу здесь поставить вопрос относительно приказов. В нашей стране каждое гражданское учреждение, заведение издает свой приказ, и, конечно, этот приказ по своему характеру не является приказом для армии. Сам характер приказа с точки зрения выполнения его к приказу Красной Армии не подходит. Мне кажется, что этот вопрос нужно вынести для того, чтобы внести в него ясность, т.е. внести ясность в приказы гражданские и военные.

Также необходимо провести некоторую работу относительно табелей комсостава. Комсостав не имеет точно установленных табелей о том, с чем он должен выходить в поле, он не знает, с чем он будет воевать и с чем будет выходить на полевые учения. Также остается нерешенным давно уже назревший вопрос относительно квартир для нашего комсостава, а также и командиров.

Буденный: Каждый приказ, будь он военный или гражданский, его прежде всего нужно выполнять одинаково, а не обсуждать,

Мехлис: Я хочу сказать, что мы вчера приняли 10 дисциплинарных батальонов.

Шлемин: Также, в связи с этим, т.е. по вопросам дисциплины, надо немедленно поставить вопрос относительно взысканий. Наши наказания на гауптвахте являются для многих командиров, можно сказать, прямо отдыхом.

Мехлис: Товарищи, ведь вы возьмите по Полевому уставу. [Там] ясно сказано, что на гауптвахте должны находиться шахматы, шашки, радио и проч[ие] развлечения.

Шлемин: Нужно провести обязательно в жизнь, что арест на гауптвахте являлся бы определенным наказанием[385]. Мне кажется, нужно обязательно ввести вопросы физического труда на гауптвахте.

Вопросы военной теории. В вопросах военной теории будет большой опасностью то, если будут какие-либо односторонние установки. Вы разрешите напомнить положение из истории перед мировой войной. Военная теория всех государств исходила исключительно из мировой войны. Во Франции вводился культ подвижной теории. И вот во время войны вся армия вынуждена была переобучиваться на оборону прорыва. В процессе войн, как всем известно, с тяжелой артиллерией было неблагополучно во всех армиях. Прорывы во время мировой войны удавались, и все прорывы, которые организовывали французы, немцы и русские, они доходили до 25—30—50 км глубины, но развитие этого прорыва не удавалось, т.к. не было и не знали средств развития этого прорыва. У Германии и Франции танков и авиации было очень много.

Можно ли было предполагать о создании средств таких прорывов? Конечно, можно будет создать. В Германии до конца войны было несколько десятков танков, не было танков, отсутствовала конница, а танки, которые были, это были танки прорыва.

Надо внимательно пересмотреть, что сейчас представляет наша армия, наш фронт. Фронт противника, он представляет сейчас серьезную мощь. Возьмем германскую армию, французскую армию и другие. Во французской армии около 600 пулеметов, японская армия имеет 400 с лишком пулеметов. Все дивизии сейчас насыщены автоматическим огнем в значительно большей степени, чем они были насыщены в период мировой войны, закрывать на это глаза нечего. Какая получается обстановка сейчас, на что можно было бы рассчитывать в наших предыдущих боях. Нельзя недооценивать вопроса обороны и прорыва. Эти вопросы на большинстве наших участков, вероятно, будут являться основой ведения боя и сражения.

Мехлис: Недооценка прорыва укрепленной полосы у нас имеется.

Шлемин: Мы глубоко убеждены в том, что современные средства, которые имеются у нас, эти средства в значительной степени обороноспособнее любой дивизии нашего противника, если исходить из устойчивого противника. Эта оборона будет значительно сильнее, чем оборона мировой войны. Если говорить о плотности фронтов, мы не можем это сбросить со счета, фронт будет многомиллионный, и ясно, что чем больше плотность фронтов, чем больше насыщенность автоматического огня, тем больше данных за то, что это будет приобретать большое значение, и Красная Армия должна готовиться прорывать такую большую плотность артиллерии. Нужны нам танки и другие средства прорыва, которые способны будут прорвать. Я полностью согласен с т. Мерецковым о том, что он говорил. Война кончается не прорывом, и сражение выигрывается не прорывом, прорыв — это один из актов любого боя или сражения. Нужно противника уничтожать, для этого Красная Армия должна иметь подвижные средства, и эти средства должны быть маневренными. Вопрос не в прорыве, не в обороне, в решении вопроса в развитии прорыва, в уничтожении противника. Нельзя вести сражение так, как вели в мировую войну — в сражении исключительно на истощение, такое сражение могло быть в мировую войну, оно рассчитывалось на моральное состояние войск, но это не решение для Красной Армии. Нужно обязательно развивать средства маневренные, одновременно не забывать вопрос прочности обороны и готовить средства для прорыва обороны.

О вопросе журналов. Я не ошибусь, если скажу, что уже чуть ли не три года я ставлю вопрос о необходимости создания штатной редколлегии наших журналов, необходим штатный редактор, который бы специально уделял все время этим важным вопросам, не может же ни один начальник по совместительству дать хорошую продукцию этих журналов, для этого нужно прочитать сто печатных листов.

Второй вопрос о нашей военной теории, особенно с привлечением к военной теории для работы со стороны нашего центрального аппарата — никто не пишет. Журналы выходят только на академических материалах. Положение в настоящее время таково, что в журнале ни один товарищ с места или из аппарата не участвуют. Я беседовал с т. Павловым и просил написать его что-либо по танкам, но ничего не получилось.

Мехлис: Ведь подписать можно и фамилию Иванов.

Шлемин: Необходимо обратить внимание на такой вопрос — в нашей подготовке армии к прорыву должно участвовать Инженерное управление. Кто был на инженерном полигоне в Нахабино, тот знает о том, что на вопрос, что инженерные средства готовят к наступлению, вы не найдете ничего того, что полигон готовит для наступления, он готовит только средства обороны. На этот вопрос надо обратить внимание. О том, что инженерные средства предназначены не только для обороны, но и для наступления, нужно крепко подумать. Надо нашему Инженерному управлению повернуть мозги, чтобы они думали, что создать в помощь для наступления нашей Красной Армии, как атаковать противника.

В заключение можно пожелать — все, что здесь говорилось, если хоть какая-то часть высказываний будет проведена в жизнь, можно надеяться, что вопросы боеспособности нашей Красной Армии, о подготовке командного состава поднимутся высоко.

Нет у нас материальных средств авиации, но авиадесанты мы недооцениваем и материальных средств не имеем.

Смушкевич: Товарищи, в докладе армейского комиссара т. Мехлиса и особенно выступающих товарищей затронуты вопросы не только военной идеологии, но очень много и других, ранее не разрешенных в нашей Красной Армии. Эти неразрешенные вопросы очень тяжело отражаются на состоянии нашей Красной Армии, и я боюсь, чтобы эти вопросы не остались, как бывает всегда, неразрешенными и теперь, а поэтому все, что здесь говорилось, надо сразу как-то суммировать для того, чтобы провести в жизнь.

У нас пропаганда военных знаний, очевидно, должна идти по трем формам: во-первых, среди населения, во-вторых, среди начсостава, и третье, среди всего состава. Среди населения в проведении военных знаний следует главный упор взять на военные отделы центральных комитетов партии. Организовать и проводить эти военные знания должны военные отделы Центрального Комитета.

Мехлис: Я считаю необходимым в составе Управления пропаганды создать отделы военной пропаганды.

Смушкевич: Я также считаю, что в основном эту работу должны проводить военные и политические отделы. Самый трудный вопрос — это вопрос военной пропаганды среди комсостава, и этим делом, видимо, будут заниматься командиры. Поэтому нужно согласиться, что редактора газет и журналов должны быть самыми грамотными людьми в военном деле. Если взять заграничные военные журналы, хотя бы Франции, Англии, а также немецкие, то видим, что эти журналы предназначены для начсостава. Во-вторых, нужно решить, какие издавать эти журналы. Мне кажется, что дискуссионный журнал, о котором говорили тт. Павлов и Мерецков, нужно ввести, но речь должна идти о том, сколько таких журналов мы должны иметь. Я считаю, что такой журнал, рассчитанный для начсостава в нашей Красной Армии, должен быть один. У нас сейчас специальных журналов очень много, и даже мы часто видим, что создается по 20—30 журналов, как то: «Военная Техника», журналы Осоавиахима и др., и они почти все пишут одно и то же. Должен отметить, что авиация имеет около 5—6 журналов в которых, главным образом, участвует средний комсостав и немного командиров, которые имеют большой опыт. Необходимо иметь общий журнал для всей армии, в котором принимали бы непосредственное участие наши командиры. Нужно дать возможность писать в эти журналы деловые статьи по любым вопросам. Ведь если напишет т. Мерецков какую-либо статью, его будут все читать, так как его знают, а если под этой статьей будет подпись какого-то Николаева, то безусловно появится мнение, что мы его не знаем и нечего его читать. В этой работе меньше всего нужно проводить методы принуждения, т.к. от таких способов хорошего получится очень мало. Я стою на той точке зрения, чтобы в какой-либо статье, а также и после ее выхода излагался целый ряд взглядов. Если в этих журналах будут писать командиры и будут писать наши профессора, то он оправдает свою цель...