Стихи - Вадим Стрельченко

[1940]

Обыкновенные великаны

Вот ступенька последняя — за спиной.Снова шаг — и ушел ты в толпу с головой,И тебя подхватила людская волна.

(Это площадь Дзержинского, иль Ногина.Иль Арбатская площадь воскресным днем,Где авто на авто набегает,Где гудки, где в тишайшем горле людскомГромкий голос вдруг возникает.)

Погляди в эти лица шумных людейВ шляпах фетровых и беретахИ узнай в нихЭлектриков, слесарейИ бетонщиков —Переодетых!

Если сам ты в работе упорен и тих,То тебе объяснять не надо…Погляди — узнаёшь ли в любом из нихМолчаливцев, что с полувзглядаПонимают сообщников по труду?

Узнаёшь в незаметном тихонеЧародея, который у всех на видуВ сталеваровом комбинезоне?Это те, что в поля приносят шоссеИ этаж на этаж в котлованы…Великаны они, но такие, как все,—Обыкновенные великаны!

[1940]

Металлы

Вот пришел кладовщик, и вспыхнул                             свет.…Ранний час, и рабочих на складе нет.Но могэсовским солнцем освещеныИзваянья кузнечные вдоль стены.

Только золота нету у нас в дому.Серебра только нету… Да и к чему?На земле не один благородный металл.

…Слитки стали от пола до потолка,Круг небесный зубчатого маховика,Вал станочный приложен к валу…

Если ты ремесла еще не избрал,Приложи свои руки к металлу.Будет сталь неподатливой в первые дни.Неприступной и скользкой. Но ты — начни.

И, подобная золоту, косная медьПостарается ускользнуть, уцелеть,Не поддаться твоей руке.И резец не заточится на наждаке,Да.

Но знай:Победиты, вольфрамыЛюбят тех, кто тихи и упрямы,Хоть приносят вначале немало скорбей.

Пусть личнóй напильник в руке твоейБудет прыгать и портить изделия край.Дни пойдут. Будь упорен и тверд. Не                            сдавай.Отсвет стали примут твои зрачки.И упрямо выступят желваки.Затвердеет в ладони твоя рука,А у плеч расширится мускулисто.

И по многим приметамИздалекаМеталлист признает в тебе металлиста.

[1940]

В токарном цехе

Ты накинул ремень, пустил машину.Стал в круженье воздушенСтупенчатый шкив.

Вижу только твою согбенную спину.Ты молчишь,К металлу лицо обратив.

Дом твой, дети всё — позади… Пред                             тобоюТолько движутся круг чугуна и резец.Наконец-то стал ты самим собою,Молчаливый упрямец и добрый отец!

С тобой был по дому знаком (немного).Мне казалось: ты робкий и чуть смешной.А теперьВсе в тебе непреклонно и строго,Наконец-то стал ты самим собой.

В десять раз тяжелей, чем атлетовы гири,Чугуны, что лежатУ тебя в ногах.

Я догадываюсь: ты выше и шире.Чем твое отражение в зеркалах!

[1940]

Испытание

Требуются слесари не ниже 6–7 разряда.

Да, нам нужен мастер. А мастер — тот,Кто работу на собственный страх берет.

Мы тебе не дадимВ готовой резьбеИнструментов каленых острую гладь.Докажи, что ты мастер,И сам себеВсе сумей отковать и металл избрать.

От железа сталь отличить сумейИ от стали сталь —На слух и на глаз.А потом отточи, закали, владей.Если сможешь —Будь мастером среди нас.

Годы в кузне и годы над верстакомМы увидим в короткие эти дни.

Докажи, что ты мастер.О всем другом —Лишь потом разговоры.Теперь — начни.

[1940]

Уют

Есть счастье —В дождь, ноябрьскою порой,У печки заоконной, задвернойСидеть и слушать, как водопроводЖурчит… и как сонливый котУрчит в тепле…

Но есть иной уют.

…Ноябрь. Дождинки леденяще бьют,Гудит ноябрьский воздух вдоль двора…А в нашем помещении жара.Гудит огонь. Но дров и кошки нет, —Слепящий уголь излучает свет.

Дружище! Не шути с таким огнем.Металл, как щепка, погорает в нем,Чуть зазевается из нас иной.

И вот включили молот паровой.Не только шум дождя, но даже громТы не услышишь тут…

А мы втроемКлещами трижды сжали тяжкий вал,И, словно в глину, бьет металл в                         металл.

Вал в середине желт, с торца багров,А мы его ворочаем без слов.

Мы так сейчас близки! К чему слова?Когда б одна большая головаВдруг сблизила шесть наших дружных                             рук,Определяя всеНа цвет, на звук.

Мы трудимся с утра. А молот бьет.Бьет молот,И, как будто солнце жжет,На лицах наших проступает пот.Еще. Еще. Бросать нельзя.Но вот —Вал выпрямлен и почернел с торца,Изваянный по воле кузнеца.

— Довольно. Хватит, —Говорю я двум.И молот смолк… Но что за новый                          шум?Гудит сирена: кончен день труда,Сейчас мы разойдемся, как всегда.

Многооконный, многолюдный цехЗакроют…Я оглядываю всех.Как были мы близки! Сейчас — домой.И странно мне, на миг,Что за спинойЕсть комната и поманит назад,Что снова стены нас разъединят,И стекла, и квартирные огни…

Я на товарищей гляжу: ониНе думают ли то же, что и я?Они секунду медлят у огня,А угли затухают, и — светло —Нас обдает кузнечное тепло.Давно сирена смолкла. День трудаОкончен.За стеклом не льет вода.И дом твой недалёко, может быть.

Но не спешишь ты уходить.

[1940]

Промельк

Я помню чудное мгновенье…

Есть порой на московской площадиТихий промельк, секунда одна:Ни троллейбуса вдруг, ни лошади —Непонятная тишина.

Словно время на размышлениеВсем идущим на миг дано,Словно сбудется во мгновениеВсе, чем сердце порой полно.

Словно всех незнакомых ранееВ этот полдень сошлись пути,Узнаванье пойдет, братаниеВсех —С кем вместе жить и идти.

Вот уж кажется: начинается!(…Дальний оклик, веселый вскрик…)…Но вот тут-то и появляетсяНеожиданный грузовик.

Вновь машин легковых мелькание,Ветра легкая полоса.

Но не ветер, людей дыханиеОвевает мои волоса.

[1940]

Жалобы наборщика и пояснения автора

Наборщик

Знаете, двадцать два годаЯ набираюТо песню, то стих.Буквы родного народа,Как тяжелы вы в ладонях моих!..Часто ль и в книгах вы былиТак тяжелы, как частицы свинца,А не бумаги и пыли?Часто ли книги имели сердца?

Часто, открыв переплеты,Видишь портреты плечистых                      мужчин,Годных для лучшей работы…

Вот и еще отыскался один,Требующий реала:«Дружба, — твердит, — единенье                      сердец!»А музыкальности малоИ поэтичности…И, наконец,Все о себе он судачит —Словно в семейном письме…                      А зачем?

Автор

Друг. Я вас понял, а значит —Скажем, чтоЯ обращаюсь ко всем,Кто иногда, замирая,Тянется к свету чужого окна;В шествии Первого маяСветлую радость находит сполна.Радость — едва не целуя,Плеч незнакомых касаться и рук,Видеть не толпы, а лица вокруг…

Да, без конверта пишу я —

Вам, — для спасения другаШедшие в финский мороз —Под шрапнель.

Рамки семейного кругаРазве не ваша стирала шинель!

Вам, кто с трамвайным соседомРазговорится, признав по глазамДруга, который неведом.

Пения хором любители —Вам!.Нет, не «певучее» словоНаша поэзия вольных сердец, —Мост по проекту Крылова,Став на который,Провалится лжец!

1940