Жертвы времени - Евгения Фёдорова

Темнота не мешала коню. Он уверенно нес меня по узким горным тропам и когда из-под его копыт, ступивших на самый край пропасти, сыпались камни, я не обращал внимания, полностью доверившись животному. Дождь то прекращался, то вновь налетал вместе с ветром, который норовил скинуть нас с тропы. Я ждал утра, но оно не приходило. Тучи все плотнее сжимали небо, вскоре пошел дождь со снегом, холодный, липкий, он попадал в глаза, залетал коню в ноздри, заставляя его постоянно трясти головой и нервно прядать ушами.

Я сжался у жеребца на спине, и мне было даже тепло, но руки, стиснувшие повод, заледенели так, что я их совсем не чувствовал. Ночь словно сама подгоняла нас, но, казалось, она только началась, только вступила в свои законные права, и я чувствовал в ней абсолютную пустоту. Она была полна до краев тоскливого одиночества и я почему-то знал, что где-то над неимоверно высокими пиками, чьи вершины пронзили тучи и ворвались в свободное от облаков, залитое лунным светом пространство, летит, не имея цели и конечной точки полета, черный дракон, лелеющий ночь под своим крылом. Это было их время, Мастер обязательно должен был дожить до утра. Но, стоит ночи уйти, и силы Мастера растают, словно утренняя, туманная дымка. Вот почему дракон продлевал ночь, в одиночку борясь с Северным и Дневным драконом. Может быть, пока они ему и не перечат, не мешают растягивать такую необходимую сейчас для мага ночь, но я знаю, что так не будет вечно. Рано или поздно Северный поднимет солнце, и тогда родится день. И это будут последние часы жизни смотрящего Ночного дракона. Что случиться тогда? Я не хотел об этом думать. В любом случае, у меня осталось очень мало времени.

Горы жили, смотрели тысячами внимательных глаз, положили мне на плечи бесконечное количество своих необычайно тяжелых рук, несущих в прикосновении одиночество. Ледяной воздух жег легкие, снег покрыл своим серым в ночной темноте покрывалом камни вокруг.

Везение или неудачи больше не волновали меня. Я понял, что настало время «невезения» для всех. Спасая Мастера, я спасал дракона леса от гнева Северного, решившего, что нашел виноватого.

В книгах встречалось много упоминаний о драконах, хотя таинство их выбора человека было запретным. Именно последнее интересовало меня больше всего, но я не встретил об этом ни одного слова, зато узнал многое другое. Драконы гадливы и расчетливы, их понимание не схоже с пониманием человека, их эмоции сотканы из силы и властности, на них нельзя примерять наши чувства. Но почему-то я не мог подвергнуть слова зеленого сомнению, чувствуя каким-то внутренним чутьем, всему виной было порождение времени.

Когда конь остановился, я не сразу понял почему. Загудел ветер, ворвавшись в узкий проход пещеры. Везде вокруг, на склоне и у кромки тропы лежали бесконечные, высокие сугробы снега, наметенные ветром у камней. Дождя больше не было, с неба сыпался, носимый из стороны в сторону бесчинствующими потоками воздуха, сухой мелкий снег. Ледяной, разряженный воздух сковывал дыхание.

Ночь лишь немного разбавилась, хотя уже давно должно было рассвести. Значит, Северный милосерден, он дает Мастеру время. Он дает шанс мне.

Я сполз с коня и обнаружил, что ноги тоже замерзли и совсем не слушаются. Было лишь одно желание — лечь прямо на камень и забыть о Мастере, о смерти, обо всем, что могло бы случиться. В какую-то секунду показалось, я не смогу справиться с собой, но переломить что-то внутри оказалось совсем не сложно. Я встряхнулся, заставив себя вспомнить, что сон принесет кошмарный мир мертвого времени.

В пещере оказалось значительно теплее, но темно, хоть глаз выколи. Приветствуя меня из дальнего конца пещеры, певуче по камню журчал ручей. Тогда я с ужасом осознал, что мне не во что набрать воды из источника. На седле коня не было фляги, я совершенно забыл о припасах, когда уезжал из города.

А теперь… глупость какая, не нести же мне воду пригоршней! Многие часы пути обратно, столько же вновь сюда. Этого времени ни у меня, ни тем более у Мастера нет. Зачем же мы проделали этот долгий и опасный путь, зачем столько жертв, зачем весь этот разговор с драконом?

Мне нужна была фляга, вот что.

Я забыл об усталости и холоде, судорожно выискивая выход, все больше приближаясь к отчаянной панике. Выскочил из пещеры на тропу и прижался к теплой шее коня, который терпеливо ждал. Он всхрапнул, переступив с ноги на ногу, то ли испугавшись моего резкого движения, то ли не одобряя возвращение ни с чем. Я постарался успокоиться сам, паника сейчас была непозволительной роскошью.

Никто не мог мне помочь, рядом со мной никого не было.

Я долго стоял подле коня, тщетно ища выход, потом вдруг подумал, что все же могу позвать на помощь.

— Ты ведь все понимаешь, — обратился я к коню. — Ты — его глаза и уши. Можешь мне помочь? Ты ведь знаешь, что мы должны спасти Мастера? Позови Ночного дракона, он обязательно придумает решение.

Но конь молчал, да и на что я надеялся?

Я закрыл глаза и представил себе Ночного. Такого, каким видел его в облаке дыма впервые, кажется, в другой жизни на пути от Гранд Сити, а потом мысленно отослал это воспоминание прочь, приложив к образу крик отчаяния.

Я ждал, грея замерзшие руки в густой гриве жеребца. Сумрак медленно редел, ночь сдавала свои позиции, позволяя утру отвоевать у себя пространство. Ночной проигрывал, и мне подумалось, что Северный оказался не столь щедр: я рассчитывал на большее.

Светало, ветер улегся, безмолвие застыло вокруг. Я уже не знал, чего на самом деле жду, понимая, что надо возвращаться, я все еще медлил. Второго шанса не будет! Думайте, горы, думайте, чем мне помочь!

И вдруг черный конь заржал, вскинувшись на дыбы. Я шарахнулся в сторону, не понимая, что происходит, но уже через секунду с трепетом в сердце осознал, что нам пришел ответ.

Волна ветра прокатилась по горам, родив глухой вой в самом их центре. С шелестом посыпались задетые ветром мелкие камни. Я ослеп от темноты, в момент окружившей нас, но не успел испугаться, как вокруг все залил неяркий мягкий свет полной луны, которая разорвала плотную пелену облаков на небе. И словно не было законов природы, и утро вновь уступило время ночи.

Камни завибрировали под ногами. Я вцепился в повод, конь подался вниз по тропе, увлекая меня за собой. Загудела скала, грохот оглушил, я задохнулся от клубов каменной и снежной пыли, взметнувшихся вокруг плотным, непроглядным облаком.

Я судорожно кашлял, пытаясь понять, что произошло. Конь недовольно фыркал и мотал мордой, отряхивая тончайшую каменную взвесь. Закрыв рукой нос и рот, я вглядывался в темноту, полную каменной крошки, и пытался понять, в каком точно месте сошла лавина.