Лодка в протоке - Галина Васильевна Черноголовина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подходя, Мирошник услышал: кто-то шебаршит с той стороны стога, которая к реке. Ясно, опять эти шалыганы забрались. Может, и курят, спрятавшись между стогом и плетнём. Мирошник достал из-за голенища валенка кнут и потихоньку обошёл стог. Он врезал кнутом по первой согнутой спине.
— Тебе что здесь надо, паршивец?
«Паршивец» взвился и вдруг оказался на голову
выше Мирошника. Кубарем летели через плетень мальчишки, прятавшиеся за стогом, а перед Мирош-ником стоял высокий мужчина в городском пальто и папахе — тот самый, что четвёртый день гостил напротив, у директора школы.
— Это как же... Не думал...— бормотал Мирошник.— Обознался... Извините....
— Это вы нас извините,— смущённо улыбнулся Надейкин отец.—Уж больно место хорошее для засады. У нас тут война...
Гость не перепрыгнул — перешагнул Мирошни-ков плетень и побежал вниз, к ребятам. Тотчас там
снова разгорелось жаркое сражение. Надей ка и Ню-ся еле успевали перевязывать «раненых».
Ромка Шурыгин подкрался сзади к Надейкипо-му отцу и крикнул:
— Руки вверх!
Тот покорно поднял руки. Но на выручку уже спешили Женька Смородин и Ваня Стрижко — На-дейкин отец числился в их отряде.
Ромка пытался бежать, но был настигнут и взят в плен.
Мирошник неодобрительно наблюдал сверху: взрослый человек и деньги немалые зарабатывает, но одежде видно, а с мелюзгой принижается.
Надейке самой не верилось, что у неё такой папа, весёлый и озорной, как мальчишка.
Прежде чем войти в дом, они отряхивали друг с друга снег. Надейке пришлось подпрыгивать, чтобы смахнуть снег с папиных плеч и спины, пока он не догадался присесть. Потом папа стал шарить в карманах — искать ключ от дома. Ключа не было.
— Потеряли,— развёл руками.— Где-нибудь на реке выпал. Сколько я по снегу валялся! Попробуй теперь найди.
Странно, даже то, что потерян ключ и что они не могут попасть в дом, хотя пора обедать и есть хочется, не огорчило, а рассмешило Надейку.
Для тёти Капы каникул не было, она была занята целыми днями, и Надейка с папой хозяйничали вдвоём. Они нахозяйничали: всю плиту залили молоком, кастрюли и чайник закоптили, разбили две тарелки, а теперь вот и ключ потеряли.
— И потерялся золотой ключик,— грустно и комично вздыхал папа.— И хоть бы какая-нибудь черепаха Тортила принесла его нам в своей пасти.
— Это не ваш ключик?
Надейка взвизгнула от смеха: черепаха Тортила в образе соседа Мирошиика стояла у калитки с ключом в руке.
— Возле стога нашёл,— продолжал Мирошник, неприязнепно покосившись на Надейку: до чего же невоспитанные дети пошли — ну что зубоскалит? — Нашёл и думаю: наверно, вы потеряли, пойти отдать... Мне чужого не надо, я иголку чужую не возьму.
— Спасибо, большое спасибо! — Папа взял ключ, а когда Мирошник ушёл, тоже расхохотался: — Вот так черепаха Тортила! Нет, это, скорее, Карабас-Ба-рабас! Как он меня кнутом... Сквозь пальто достал.
В тёти Капином фартуке папа возился у плиты, доставал из духовки суп, сваренный утром тётей Капой, подогревал на электроплитке котлеты. В его руках всё гремело, то и дело что-то падало, от сковородки шёл чад, но всё это правилось Надейке, веселило её и хотелось, чтобы так было всегда.
— Папа,— сказала она,— а откуда ты знаешь про черепаху Тортилу, про Карабаса-Барабаса? Когда ты был маленький, уже была книжка про Бура-тино?
— Может, и была, не помню что-то. Я эту книжку недавно Игорьку читал.
Ах да, Игорёк... Где-то, в большом городе, далёком, дальше Москвы, у Надейки есть пятилетний брат Игорёк, похожий на неё, похожий на папу. Он даже прислал ей своп рисунки: большие многоэтажные дома; в таких домах, наверно, очень интересно жить. Папина квартира на шестом этаже. Смотришь из окна, как с высокой сопки. Папа работает на важном заводе, а на Дальний Восток приехал в командировку и, с разрешения начальства, заехал на недельку в Кедрово навестить дочь. Хорошо, что он приехал как раз на каникулы, и Надейка может всё время быть с ним!
— Игорище у нас настойчивый,— рассказывает папа.— Пока своего не добьётся, не отступится. И вообще хороший парень. Ты бы с ним подружилась.
Как часто вспоминает папа про Игорька! Интересно, так ли часто вспоминает он о Надейке там, в большом городе? В первый день, когда он приехал, он очень долго и подробно, словно извинялся, объяснял Надейке, почему он до сих пор не взял её к себе. Сначала учился в институте, жил в общежитии, потом его направили на работу на Север. А сейчас в большом городе они втроём — папа, Игорёк и мама Игорька — живут пока в одной комнате. Скоро им обещают квартиру, и тогда, если Надейка захочет...
«А тётя Капа? Как же она?» —так спросила Надейка тогда, в воскресенье.
А он ответил очень серьёзно:
«Я тебя не неволю, Надюша, ты уже большая, умная. Как тебе лучше, так и будет. Капитолине Ивановне я очень за тебя благодарен, очень! Если тебе
хорошо, живи с нею всегда, а я буду посылать деньги, как и раньше».
У тёти Капы, когда она вернулась из леса и увидела папу, было испуганное лицо. Она, наверно, подумала, что папа приехал за Надейкой. А потом, ко-' гда узнала, что вовсе нет, повеселела, быстро собрала на стол и весь вечер смеялась над папиными шутливыми рассказами. Надейка не помнит даже, чтобы тётя Капа так много смеялась.
Папа скоро уезжает, как жалко!..
— Ты приедешь потом ко мне в гости? — спрашивает он.
— Конечно, приеду! — радуется Надейка.
Это же счастье — полететь далеко, через всю страну, и увидеть большой незнакомый город, в котором живёт папа.
БУРАТИН ХОТТАБЫЧ
Тёплый майский ветер проник в открытую форточку, приподнял уголок занавески. Надейке скучно одной в доме, так скучно, что хочется плакать...
Тётя Капа уехала в город с первым катером, пришедшим после того, как Тур очистился ото льда. У неё много дел в городе, всё по строительству новой школы.
Надейка завтракала, обедала и ужинала у Шурыгиных, а ночевать к ней ходила Нюся. Девочки не боялись вдвоём, тем более что во дворе теперь был Гром.
На улице замычали коровы. Стадо возвращалось домой.
— Беляна! Беляна! — кричала Мирошничиха.
Надейка вспомнила, что скоро надо идти за молоком, а банка ещё не вымыта, и отложила письмо. За последнее время она похудела, и тётя Капа наказывала ей,
