Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти серьезные обвинения, выдвигаемые авторами пропагандистского памфлета во время войны, отражали официальную позицию, остающуюся до настоящего времени основным дискурсом, с которым турецкие власти узаконили жестокость, применяемую против армян. По этой причине структура этого дискурса заслуживает отдельного исследования.
Очевидно, набор на военную службу не везде проводился прямолинейно. Призывники из столицы Западной Анатолии (под контролем 4-й армии) были мобилизованы при относительно хороших условиях, тогда как призыв на военную службу в восточных провинциях (под контролем 3-й армии) страдал от недостаточной подготовки и недостатка зданий, необходимых для размещения и обучения призывников. Социально-экономический уровень населения, из которого была набрана первая группа призывников, был определенно выше: много молодых людей в западной части империи уплатили выкуп и таким образом законно избежали призыва либо благодаря своему уровню образования были произведены в офицеры. Из-за худших условий жизни группы из восточной части, здешние молодые армяне не так часто могли избежать призыва; и такие вилайеты, как Ван и Битлис, в которых проживали необразованные армяне, предоставили большое количество солдат. Таким образом, в одном только Битлисе в первом потоке мобилизации было набрано 36 тыс. человек. Из числа мужчин в возрасте от 20 до 45 лет, попавши под призыв, 24 тысячи были армяне. Все эти 24 000 армян были отправлены в Эрзурум и оттуда на русский фронт. Во время сражение в Сарыкамыше, по меньшей мере, не все из них служили в трудовых батальонах. Многие служили в боевых подразделениях, и чаще на линии фронта, чем вне ее[1375]. Кроме тоге мы уже видели, что несколько сотен османских армянских солдат были взяты в плен русскими. Их продержали в Сибири восемнадцать месяцев вместе с их боевыми товарищами-мусульманами[1376].
Призывники из вилайета Ван, со свое, стороны, составляли не меньше 20 батальонов, в которых армяне «составляли две трети». Размещенные в Беркри (4-й батальон), Адилджевазе (15-й и 16-й батальоны Хошабе (17-й и 18-й батальоны) и Башкале они едва не были отправлены на сражение против русских войск возле Кёпрюкёя, когда поступил приказ разоружить армянских солдат и перевести их в трудовые батальоны, поручив им содержание дорог, рытье окопов и транспортировку снабженческих грузов[1377].
Таким образом, армянские призывники определялись в трудовые батальоны отнюдь не систематично, даже хотя некоторые из ню были разоружены в самом начале. Мы даже можем утверждать, что в регионах Западной Анатолии под контролем 5-й армии довольно много призывников были распределен» в боевые подразделения. В то же время, как подчеркивает Цюрхер, от 70 до 100 соединений трудовых батальонов, обычно занятых этой вспомогательной службой армии, ответственные за транспорт и строение дорог в основном состояли из крестьян — в одной из документов даже говорится, что 75 процентов из них были армяне[1378] — это не стало общим правилом Первой мировой войны до окончания первой кавказской кампании. Это говорит о том, что не может быть сомнения, что солдаты-христиане — армяне, греки и сирийцы с самого начала подозревались в предательстве.
Таким образом, когда 25 февраля 1915 г.[1379] Энвер постановил разоружить армянских солдат, этот приказ мог затронуть только несколько тысяч из них, в большинстве своем призывников 3-й армии. В конечном счете, был вовлечен ограниченный контингент, поскольку понятно, что армяне из Стамбула, Адабазара, Исмита и других мест воевали в рядах османской армии во время сражения при Дарданеллах, начавшегося в середине апреля 1915 г., и на палестинском фронте до 1918 г.[1380], значительно позже издания указа, поэтому приказ о разоружении армян имел, на наш взгляд, скорее символическую, чем тактическую ценность. Он был рассчитан в некотором смысле на подкрепление обвинений в том, что армяне были предателями, что едва ли было возможно в случае трудовых батальонов, поскольку они служили за линией фронта. Это также представило, по-видимому, долгожданную возможность считать «предателей» ответственными за неудачи армии, в которых, как считают наблюдатели, нужно было винить лично Энвера.
Согласно сообщениям Гайка Агабабяна армянского солдата из Муша, служившего в регулярной армии, пять-десять или даже двадцать армянских солдат из его подразделения, базировавшегося в Эрзуруме, были ночью похищены из их лагеря и больше их никогда не видели. Смбат Савдетян, предстоятель Эрзурума, попросил вали Тахсин-бея исправить ситуацию. Вали признал, что такие действия на самом деле имели место, но добавил, что отдал распоряжения прекратить их. «Тем не менее это продолжалось, пока не пропали все армянские солдаты»[1381]. Фактически у нас есть лишь скудная информация о судьбе солдат, служивших в боевых подразделениях. Это одно сообщение не позволяет нам сделать общие выводы; однако оно, по крайней мере, указывает на то, что бойцы, разоруженные после 25 февраля на Кавказском фронте, не зачислялись в трудовые батальоны, а достаточно быстро уничтожались небольшими группами. Похожий случай произошел в начале декабря. В Кёпрюкёе, после столкновения между русскими и турками и отступления османских войск в деревню Эган, пятьдесят армянских солдат были казнены за то, что они оставили свой пост. Это, несомненно, было скорее дисциплинарной мерой, чем свидетельством общей стратегии. Тем не менее остается фактом, что лишь армянские солдаты были наказаны за расформирование целой бригады[1382].
Другое явление также едва ли подвергалось исследованию: волны успешной мобилизации и постепенное изменение характера боевых задач в каждой волне[1383]. Призвав мужчин в возрасте от 20 до 45 лет, — они все были призваны до начала ноября — власти постепенно призывали мужчин другого возраста, особенно с января 1915 г. Вторая волна мобилизации охватила мужчин старше 45 лет; их брали на службу как «прикрепленных к жандармерии солдат». Однако существовало два вида батальонов, стационарный и мобильный; большинство армян было прикреплено к последнему, с более жесткими условиями, поскольку призывникам в этих батальонах приходилось служить далеко от дома, тогда как крестьяне оставались в частях, расположенных близко от тех мест, где они жили[1384].
Несколько разных сообщений указывают на то, что недавно призванные части трудовых батальонов, которые, как говорилось в предыдущей главе, использовались для транспортировки снабженческих грузов и
