Сколько волка ни корми - Карина Сергеевна Володина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вран стоит перед ней, старше на двенадцать лет, не лукавый юнец, а зрелый мужчина – но Бая не может перестать видеть запутавшегося, хитрящего, уводящего разговор в сторону, но такого привычного Врана с Белых болот. Бая никогда не умела на него сердиться. Никогда не умела ставить его на место, приказывать: немедленно скажи, что ты от меня скрываешь! Это всегда казалось ей таким… глупым. Конечно, он ничего не скажет. Это же Вран.
Вран, которого она сама выбрала когда-то, прекрасно зная, как это может отразиться на её судьбе.
– Это не твой цвет, Вран, – просто говорит Бая, разжимая пальцы. – Если ты хотел показать им, что ты не боишься Хозяина, то просчитался.
– Почему это? – спрашивает Вран.
Наконец-то – без лишнего словоблудия. Наконец-то – с искренним любопытством.
– Потому что для этого нужно просто зайти в лес одному, – пожимает плечами Бая, опускаясь на землю и скрещивая ноги. – Как у тебя с этим, кстати? Есть успехи?
– Да нет, кр… Бая, – отвечает Вран. Колеблется мгновение – и садится рядом с ней. – Скажем так… я был немного занят. Тяготы главы племени, всё в этом духе. Тебе ли не знать?
– Главы племени? – хмыкает Бая. – Может, ты хотел сказать, старейшины?
Вран усмехается, глядя куда-то вдаль.
– Да нет, Бая, – повторяет он. – Главы племени. Видишь ли…
И замолкает.
Бая улавливает лёгкую тень, пробежавшую по его лицу, – Бая улавливает, как рассеянность его взгляда исчезает вмиг, а глаза устремляются в одну точку. Для Баи – просто в воздух.
– Вижу ли?.. – подгоняет она его.
Вран вздрагивает.
– …видишь ли, довольно трудно выбрать старейшин среди тех, кто выбирает правый сапог на левую ногу, – заканчивает он. Морщится – словно услышав чьи-то нелестные слова. – Нет, я не говорю, что всё так уж плохо, но…
– Это ведь не Хозяин, верно? – задумчиво перебивает его Бая.
И кивает на воздух, который на самом деле не воздух.
– О ком…
– Вран.
– Нет, – качает Вран головой. – Не Хозяин.
– Ясно.
Бая подпирает голову рукой.
«Ты сказала ему убираться с нашей земли?»
«Что он не должен даже пытаться лезть к людям из своей бывшей деревни?»
Сивер, Сивер… Возможно, будь ты здесь, из этого разговора вышло бы больше толка. Как может Бая выгнать с этой земли того, кто на ней родился?
– Жаль, – говорит она. – Знаешь, жаль, что это не Хозяин. Я бы не отказалась поговорить с ним – пусть даже через посредника. Раз уж наши сны не посещают предки, я бы спросила Хозяина напрямую: в чём дело? Как ты думаешь, твой собеседник сможет передать ему мой вопрос?
Вран косится на неё. Слегка напряжённо – не бойся, Вран из Сухолесья. Даже если ты соврёшь снова, ничего не случится. Как и не случалось раньше.
По крайней мере, когда ты врал Бае.
– Вопрос? – осторожно переспрашивает он.
– Да, вопрос. Только один вопрос: почему волчата нашего племени рождаются людьми?
– Чт…
Вран смотрит в сторону. На Баю. Снова – в сторону. Глаза Врана мечутся, болезненно сужаются, Врану как будто хочется заткнуть уши – а потом Вран и вовсе дёргается, отшатываясь от этого невидимого нечто.
Нечто явно что-то говорит ему. Возможно, толкает его в грудь, или встряхивает за плечи, или даже даёт пощёчину – Вран вскакивает на ноги, делая несколько шагов назад.
Бая помнит – раньше это было не так. Не так явственно. Раньше Вран мог хоть как-то сдерживать себя – либо нечто окрепло за это время, либо не желает больше сдерживаться само.
– Все волчата, рождённые после ухода предков… не волчата, – пожимает плечами Бая, продолжая сидеть на месте и смотреть на Врана снизу вверх. – Почему-то – только в нашем племени. Я не виню ни предков, ни Хозяина, ни кого-либо ещё, кто стал причиной этого, – я просто хочу знать почему. Никто из двоедушников не смог дать мне ответа – хотя я вижу, что они знают. Но молчат русалки и упыри, молчат водяные и болибошки. Молчала и моя мать, хотя она тоже знала – и унесла эту тайну с собой в вечный лес. Порой очень грустно жить в неведении среди тех, кто ведает. Может, ты поможешь мне?
– Не издевайся надо мной, – вдруг хрипло говорит Вран. – Пожалуйста, Бая. Хотя бы ты.
– Я не…
Вран резко закрывает глаза. Лицо Врана искажается так, что едут по нему все застарелые рубцы, оказываясь совсем не там, где обычно, – и руки Врана действительно вскидываются к ушам, и в этот миг Бая понимает: она не может на это спокойно смотреть.
Бая быстро поднимается с земли. Делает к Врану широкий шаг – и одним движением срывает с себя пояс, набрасывая на него.
– Уходи, – говорит Бая разбушевавшемуся воздуху. – Что тут водится – то по мои души приходится, а кому свою защиту даю – от того любую беду отвожу.
Бае кажется, что воздух дрожит.
Бае кажется, что она видит в нём… что-то. Даже не тень – намёк на тень. Бае кажется, что она узнаёт эту тень, тень щекочет её странным, давним, но очень ярким воспоминанием – и растворяется прежде, чем Бая успевает это воспоминание поймать.
Вран выдыхает ей в лицо, открывая глаза.
Смотрит на пояс, обхватывающий его живот. Единственный – старого на Вране всё-таки нет. Возможно, Вран не носит с собой и нож. Зачем нож тому, кто ненавидит обращаться в волка?
– Да, – говорит Вран вдруг, слабо усмехаясь. – Может быть, твоя защита лучше моей, Бая с Белых болот. Слегка.
И он всё-таки добивается этого – Бая смеётся.
Бая смеётся ему в лицо, Бая даже не пытается сдержать этот смех – слишком уж неожиданно и одновременно ожидаемо то, что сказал ей Вран. Вран тоже улыбается – довольно-довольно. Даже самодовольно. Самодовольство расцветает на его лице, мгновение назад искажённом истязаниями его неведомого спутника, – но разве Вран умеет иначе?
Бая думает: как всё это глупо.
Бая думает: как всё это знакомо.
Бая думает: вот бы так продолжалось и дальше.
– Волчата, которые не волчата, – осторожно спрашивает Вран, всё так же улыбаясь, – если бы не пристальный взгляд, можно было бы и не догадаться, что ему не просто любопытно. – Это… правда? Именно после того, как ушли предки? Именно после…
– Нет, я выдумала это, – отмахивается Бая.
– Зачем? – моргает Вран.
Забавно – лжец удивляется, зачем солгал кто-то другой.
– Просто так, – пожимает
