Сколько волка ни корми - Карина Сергеевна Володина

Такое не придумаешь даже нарочно. Бая пытается вспомнить, о чём она думала, когда шла сюда, что представляла – и вдруг понимает: да нет, чего-то подобного она и ждала. Может быть, не преданно спящую у ног Врана Зиму и не, кажется, поглупевших ещё больше Горана с Зораном с порога, но Врана с его вечными причудами – очень даже. Отсутствие остальных глав – тоже. Может быть, Бая всё-таки надеялась, что войдёт не под покров аляповатой ткани – но, с другой стороны, это явно была работа Зимы. Что ещё от неё ожидать?

– Нет, – приходит в себя Вран. – Нет, что ты, какие невидимые…

Ладно.

– Ладно, – говорит Бая, вкладывая в голос всю решительность, на которую способна, – и немного льда. Так – лёгкую крошку. Чтобы присыпать всё остальное, совершенно не ледяное и даже теплящееся. – Похоже, я упустила свой шанс поговорить, Ворон из Сухолесья – сейчас у тебя, кажется, совсем другие разговоры. Пожалуй, мне пора идти – обещала я брату до рассвета…

Бая замолкает.

Вран переводит на неё взгляд – и пронзительная синева зимнего ночного неба обрушивается на неё, как в первый раз.

Ведь именно это она сказала ему однажды, уходя от него в тот самый первый раз.

– …вернуться, – негромко заканчивает за неё Вран.

Запах. Глаза. Скулы. Рубцы. Волосы. Ножик. Запах. Запах. Запах.

– …вернуться, – повторяет Бая.

И разворачивается, выныривая из-под тканевого навеса.

Конечно, Бая тут же сталкивается, почти нос к носу, с чутко ловившей каждое её слово Зимой. Конечно, в сторону тут же отскакивают и Горан с Зораном. Конечно, тут же прячутся в других палатках высунувшиеся было оттуда головы. Баю это не волнует. Бая вдыхает всей грудью свежий, влажный осенний воздух – и стремительно шагает вперёд, минуя Зиму, Горана с Зораном и все эти палатки. Бая сворачивает прямо в лес – хотя разумнее было бы пойти другой, более короткой дорогой.

Но Бае ли сейчас говорить о разумности?

Бая совсем не чувствует себя сейчас тридцатилетней главой рода, гордой верховной волчицей, пришедшей на встречу с просчитавшимся во всём отступником. Бая совсем не чувствует его этим отступником – это не разговор сквозь зубы, не взгляды свысока с обеих сторон, не притворство теми, кем они никогда друг для друга и не были, – это просто встреча с Враном. Повзрослевшим, но всё ещё теряющим дар речи при виде её Враном. Не способным признать поражение, мгновенно прикрывающим его ложью, пытающимся назвать её красавицей Враном. Это так…

Так…

Так…

– Шанс! – гаркает Вран вдруг, должно быть, на весь свой горе-лагерь, выскакивая за ней следом. – Кому я сказал? Если не уберётесь отсюда прямо сейчас… Бая с Белых болот! Шанс!

Вран догоняет её. Судя по звуку – грубо отпихнув от себя либо Зиму, либо кого-то из близнецов. Бая ставит на Зиму.

– Что – «шанс», Ворон из Сухолесья? – спрашивает Бая, не замедляя шага.

И делая так, чтобы Вран сам не смог приблизиться к ней на ещё один шаг. Лесные чудеса – всегда в её распоряжении. Разумеется, Вран может использовать ответное чудо, чтобы отменить её.

Разумеется, Вран ничего не использует.

Потому что, разумеется, никаких чудес у Врана нет.

Бая слышит, как Вран ругается сквозь зубы. Пробует раз. Другой. Третий. Ругается снова.

Почему же Бае так смешно? Бая не должна смеяться. Бая совсем не должна смеяться.

– Ты дала мне шанс, – сдаётся Вран, останавливаясь.

А вот Бая не останавливается.

– Бая!

Нет, не пройдёт.

– Бая с Белых болот, – голос вновь становится ближе, шаги возобновляются – недолго же он продержался, – помнишь, когда мы встретились во второй раз, ты дала мне шанс? Я готов отплатить тебе тем же. Я даю тебе шанс. Завтра.

И всё же Вран знает, на что её поймать.

На наглость. Поразительную, самоуверенную, такую нахальную наглость.

– «Завтра»? – вскидывает бровь Бая, придерживаясь рукой за дерево и оглядываясь на Врана через плечо. – И что бы это значило?

Глаза Врана вспыхивают таким нескрываемым торжеством, что у Баи снова дрогают губы.

Чему же ты радуешься, Ворон из Сухолесья? Какая может быть радость в твоём незавидном положении?

– Я готов повторить для тебя все мои… основные мысли завтра, – заявляет Вран, бесстыже смотря ей в глаза. – В виде исключения. Только для тебя. Хотя я уже поведал об этом всем, кто явился на встречу вовремя – но я понимаю, что ты опоздала не по своей вине. Если Бае с Белых болот будет угодно, я встречу её на том же месте в то же время завтра – а сегодня она, так уж и быть, может отправиться к своему не в меру тревожному брату. Я понимаю. Дела семейные.

«Так уж и быть».

«Не в меру тревожному брату».

«Дела семейные».

– А если мне будет неугодно, Ворон из Сухолесья? – медленно спрашивает Бая. – Если мои дела не столько семейные, сколько родовые? Нужно ли напоминать тебе, что я уже потратила время на путь сюда – и потрачу столько же на обратный?

Вран молчит несколько мгновений. Лихорадочно обдумывает, что ей сказать, какой подход выбрать. Сомневается – не переборщил ли он с дерзостью? Или в самый раз?

К сожалению, к огромному сожалению – в самый раз.

– Тогда, возможно, я буду открыт для предложений, – говорит он наконец. – Но только на очень короткое время. Видишь ли, согласно моей договорённости с уже посетившими меня главами плем…

– Хорошо, – перебивает его Бая. – Я подумаю о том, чтобы открыться твоей открытости предложениям. Может быть. До возможной встречи, Вран с Б… Ворон из Сухолесья.

– Ба…

Бая не выдерживает – на Врана и на несколько волчьих хвостов перед ним обрушивается стена дождя, смывая и его слова, и вид Баи перед ним.

А сама Бая пускается в бег – и ей всё равно, насколько это беспечно и, как сказал Сивер, «не по-главенски».

– Ты сказала ему убираться с нашей земли? – спрашивает её Сивер на Белых болотах.

– Нет, – задумчиво отвечает Бая.

– Что он не должен даже пытаться лезть к людям из своей бывшей деревни?..

– Нет.

– Тогда что, мать лесную, ты ему сказала?

– Что, возможно, вернусь к нему завтра, – отвечает Бая.

И по лицу Сивера она понимает – её ждёт долгая, долгая ночь.

Глава 19

Стена

На этот раз Вран подготовился.

– Бая с Белых болот, – произносит он ровным, глубоким голосом, слегка склоняя голову в