Дочь Хранителя - Ирина Шевченко

   - И это все? - возмутилась Джайла. - Ты вот так уйдешь и даже не расскажешь мне о дочери Кира?

   - Ты ведь не удовлетворишься только рассказом? - хмыкнул Хранящий Слово. - Завтра у тебя будет пять минут, можешь взглянуть на нее. Школа в Марони. Девочку ты узнаешь без проблем. Ее зовут Галла.

__________

   Лайс, наверное, уже уехал. Не так уж я и много вчера выпила, чтобы не помнить сказанных кардом слов. Утром уехал. А сейчас, судя по яркому солнечному свету, пробивающемуся сквозь занавески, уже полдень. И я давно проснулась и лежу теперь, глядя на беленый потолок, и думаю свои грустные мысли. Только вот физиологические потребности берут свое, и придется вставать. А вот мысли никуда не денутся. Скорее станут лишь еще грустнее и еще упорнее, стоит мне только его увидеть.

   А если не видеть? Сбегать в туалет, выпить стакан воды, стащить с кухни кусок хлеба про запас и запереться в своей комнате? Глупо. Ну, день я так просижу, а потом что?

   К тому же я совсем не хочу его не видеть. Скорее наоборот. Даже ночью вставала, чтоб на него посмотреть. Это когда уже наплакалась, когда убедилась, что времени прошло достаточно и он наверняка уже спит, вышла на цыпочках в гостиную. Шторы он не задернул, а ночь была такая ясная, что без особого труда можно было рассмотреть каждую, даже самую мельчайшую деталь его такого красивого и сонно-умиротворенного лица. И так хотелось в ту минуту подойти, опуститься на пол рядом с диванчиком, провести рукой по высокому гладкому лбу, убирая наверх спутавшиеся волосы и просто поцеловать. В губы, в щеки, в тот же лоб. В слабо пульсирующую на открытой шее жилку...

   О, боги! Что же такое со мной твориться? Неужели так одичала без мужского внимания, что готова наброситься на первого же симпатичного парня? Или уже на второго, если Села считать? Хотя с Селом глупая была идея, я это сразу же осознала. Хорошо бы и сейчас что-нибудь осознать, и пусть все будет, как и раньше: шутки, насмешки, совместные трапезы, занятия в лесочке...

   А когда он с Лайсом будет уходить вечерами в Марони, в гостеприимный кабачок "У трех хохотушек", я волосы буду на себе рвать, и выть как побитая собака, до слез завидуя грудастой девахе, которой он так радостно махал рукой на рынке. А ведь так оно и будет. Потому что, так как прежде не будет уже никогда.

   Встала. Плеснула на лицо остатки воды из стоящей на столике у кровати чашки, утерлась подолом ночной рубашки. До ужаса хотелось надеть хоть какое-нибудь платьице, обозвав его домашним, и собрать волосы, а не появляться перед ним в халате или потертых штанах. Но я задавила этот порыв, напомнив себе о вчерашних попытках произвести впечатление - если уж мой лучший наряд и созданная ценой невероятных усилий прическа остались незамеченными, то глупо возлагать надежды на домашнее платье. Надела штаны - выбрала самые новые из черного бархата, всего лишь пару раз их надевала - для занятий они узковаты, да и в седле сидеть в них неудобно. И черную же рубашку с высоким воротником. Волосы заплела в две косы, а чтоб не мешали, подняла их сзади, сколов крест-накрест крупными украшенными бирюзой заколками. И когда рука уже потянулась к баночке с помадой, поймала себя, дуреху, на том, что вроде бы и не сознательно, но все же усердно прихорашиваюсь перед выходом.

   Краситься, да еще и не умывшись, конечно, не стала. Но не сдержалась и прежде чем выйти из комнаты, достала из коробочки флакончик с духами.

__________

   Иоллар ждал. Ждал с напряжением и надеждой. И вся его надежда была на то, что выйдет сейчас из своей спальни взъерошенная и заспанная девчонка, пробурчит что-нибудь угрюмо, держась за раскалывающуюся после выпитого ночью голову, и он, увидев ее такой забудет про ту, вчерашнюю, рассмеется своим несуразным мыслям, и все снова будет как раньше.

   Надежды не оправдались. Едва она открыла дверь, он понял: так, как раньше уже не будет. И дело даже не в строгом, но так выразительно подчеркивающем ее фигуру, наряде, не в аккуратно убранных волосах, не в легком, едва уловимом запахе духов, который он с упоением вдыхал этой ночью, прижимая ее к себе там, на людной площади. Все дело в глазах, в огромных серых глазах и в том мимолетном взгляде, что бросила она на него, прежде чем произнести сухо:

   - Доброе утро.

   - Добрый день, - уточнил он.

   Когда девушка, пройдя через комнату, скрылась в коридоре, он закрыл и отложил книгу, которую безуспешно пытался читать вот уже второй час, сдерживая яростное желание швырнуть эту самую книгу в закрывшуюся за ней дверь.

   Невозможно. Просто невыносимо. А главное почему, зачем?

__________

   Зачем? Зачем мне все это?

   Я даже пройти мимо него теперь спокойно не могу. А ему хоть бы что! Оторвался на миг от чтения, брякнул свое ехидное "добрый день!" в ответ на мое "утро", и снова в книжку уткнулся! А что, разве что-то случилось? Ну, помимо того, что я хотела его соблазнить и сдать Лайсу, чтоб избавиться? Он ведь именно так сказал. Хотя вряд ли, чтоб так и подумал. Подумал он, скорее всего, что некоторые девицы в состоянии алкогольного опьянения ведут себя крайне вульгарно, вешаясь на шею мужчинам и задавая глупые вопросы. Так что, наверное, стоит даже назвать его сегодняшнее поведение весьма корректным, и поблагодарить, что не стал сходу стебаться и отпускать по этому поводу едких шуточек.

   А мне-то что делать? Разве смогу я говорить с ним как раньше, делая вид, что не было этой ночи, не было глупых мыслей и страстных внезапных желаний? И что все эти мысли и желания, не возникают вновь и вновь стоит мне только увидеть его, или даже просто вспомнить? Смогу?

   Смогу. По тому, что надо. И нельзя, чтобы он догадался, заподозрил хотя бы на миг что-нибудь, потому что сгорю со стыда от одного только насмешливого, а еще хуже жалеющего взгляда или слова. Смогу.

__________

   Эльф снова вернулся к книге. На этот раз читал вдумчиво, пытаясь сосредоточиться, вникнуть в каждую фразу. Отвлечься. Хотя по-хорошему стоило бы подумать, что делать дальше. Просто вычеркнуть из памяти, постараться забыть или...

   - Ты есть хочешь? - заглянула в гостиную Галла.

   Как ни в чем не бывало заглянула, будничным, может лишь чуточку резковатым тоном поинтересовалась.

   - Хочу, - ответил он, не поднимая глаз от печатной страницы.

   - Через пять минут будет готово.

   И снова закрыла дверь.

   Забыть, забыть однозначно. Выбросить из головы раз и навсегда.

   А получится ли? Если от одного только взгляда, от звука ее голоса бросает в жар. Если мысли в голову лезут такие, что впору возблагодарить богов за посмертный дар деда, ибо прочти их ревностно следящий за названой сестрой кард, убил бы однозначно, причем убивал бы долго и мучительно - такие они были, эти мысли. И заставить себя не думать о ней снова и снова было просто невозможно.