Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча - Сесил Скотт Форестер

– Грота-шкоты! – взревел Фримен. – Кливер-шкоты!

Впереди река поворачивала вправо. Вести большой бриг по узкой реке – не шутка. Туго натянутые паруса взревели, поймав отраженный от холмов ветер. Бриг, скользя по инерции, вошел в поворот. Чем сильнее он поворачивал, тем круче обтягивались паруса, и скоро уже «Porta Coeli» шла в крутой бейдевинд курсом, почти противоположным тому, на котором приближалась к Кодбеку.

На палубе появился Хау:

– Его высочество спрашивает, не можете ли вы сойти в каюту. Он желал бы произнести тост и просит вас присоединиться.

– Иду, – ответил Хорнблауэр.

Он последний раз глянул на исчезающий за поворотом Кодбек и торопливо сошел по трапу. Солнце било в открытые порты, расцвечивая импровизированную гостевую каюту. При появлении Хорнблауэра герцог встал, пригибаясь под низкими палубными бимсами.

– Здоровье его королевского высочества принца-регента! – произнес он, поднимая бокал.

Все выпили и посмотрели на Хорнблауэра, которому полагалось ответить.

– Здоровье его христианнейшего величества! – провозгласил Хорнблауэр и, как только все выпили, вновь поднял бокал. – Здоровье регента его христианнейшего величества в Нормандии, его королевского высочества герцога Ангулемского!

Все выпили под общий одобрительный гул. Было что-то мучительно-странное в том, что они пьют и празднуют, в то время как вокруг рушится империя. «Porta Coeli» шла в самый крутой бейдевинд – Хорнблауэр чувствовал это по ощущению палубы под ногами и по звуку воды за бортом. Еще до того, как спуститься в каюту, он приметил, что дальше река изгибается еще круче к ветру. Фримену нелегко будет войти в следующий поворот. С палубы донеслись новые приказы. Хорнблауэр чувствовал себя на детском празднике, где малыши забавляются, пока взрослые управляют миром. Не в силах больше сдерживать волнение, он поклонился и вышел на палубу.

Все было, как он и предполагал: «Porta Coeli» шла в самый крутой бейдевинд, может быть – даже круче. Паруса трепетали, скорость замедлилась, а до поворота оставалось еще добрых полмили. Фримен глянул на полощущие паруса и покачал головой.

– Вам придется лавировать, мистер Фримен, – сказал Хорнблауэр.

– Есть, сэр.

Матросы у шкотов, понимая сложность маневра, замерли наготове. Секунду Фримен стоял, оценивая расстояние, затем ненадолго наполнил паруса – бриг ускорился, но зато опасно приблизился к берегу. В следующий миг шкоты выбрали, руль положили на борт, и «Porta Coeli» пронеслась несколько ярдов против ветра, потеряв почти весь ход. Тут же шкоты потравили, руль немного повернули на ветер, и бриг стал набирать скорость. Он вновь шел в крутой бейдевинд, заметно приближаясь к подветренному берегу.

– Отлично, – сказал Хорнблауэр.

Он хотел добавить, что следующий раз лучше не тянуть до последнего, но, взглянув, как тщательно Фримен оценивает расстояния, промолчал. Тот явно решил больше не терять скорость. Как только паруса захлопали, он обстенил их и положил руль на борт – на сей раз бриг по инерции вылетел почти на середину реки. За кормой «Молния» повторяла маневр «Porta Coeli». Подветренный берег надвигался – вскоре предстояло повторить маневр. Однако Хорнблауэр с облегчением видел, что поворот уже заметно ближе.

В это самый миг над люком показалась голова герцога, а вслед за ним на палубу высыпали и остальные придворные. Фримен в отчаянии глянул на коммодора. Хорнблауэр мгновенно принял решение и пригвоздил ближайшего придворного – это оказался шталмейстер – таким взглядом, что тот разом оборвал веселую речь, обращенную к своей спутнице.

– Присутствие на палубе его королевского высочества и свиты сейчас неуместно, – громко объявил Хорнблауэр.

Смех и восклицания умолкли, словно их отрезали ножом. Лица придворных вытянулись. Они и впрямь были как дети – избалованные дети, которым не дали позабавиться.

– Управление судном требует слишком много внимания, – продолжал он, чтобы устранить последние сомнения.

Фримен уже отдал команду выбрать шкоты.

– Очень хорошо, сэр Орацио, – сказал герцог. – Идемте, дамы. Идемте, господа.

Он постарался отступить как можно величественнее; впрочем, последнего придворного едва не затоптали бегущие по палубе матросы.

– Руль на ветер! – скомандовал Фримен рулевому и во время передышки, пока они в бейдевинд набирали скорость, повернулся к Хорнблауэру. – Задраить люки, сэр?

Дерзкое предложение сопровождалось широкой ухмылкой.

– Нет, – отрезал Хорнблауэр, решительно не настроенный шутить.

На следующем галсе «Porta Coeli» обогнула излучину. Фримен перебрасопил паруса, и бриг в полный бакштаг заскользил дальше. По одну сторону лежали поросшие лесом холмы, по другую – сочные заливные луга. Хорнблауэр подумал было отправить в каюту мичмана с сообщением, что гости могут на пятнадцать минут выйти проветриться, но тут же решил, что не будет. Пусть остаются внизу, Барбара и все остальные. Он взял подзорную трубу и с трудом взобрался по грот-вантам. С грот-салинга открывался широкий обзор во все стороны. На удивление приятно было сидеть здесь и праздно любоваться видами Франции на манер заезжего иностранца. Крестьяне в полях почти не смотрели на проходящие мимо красавцы-бриги. Война как будто не затронула эти края, нигде не было видно следов опустошения; еще ни одна чужеземная армия не продвинулась в Нормандию дальше Кодбека. Перед следующим поворотом впереди на миг открылся Руан – далекие церковные шпили и колокольни. У Хорнблауэра отчего-то защемило сердце, но тут бриг повернул, и лесистые холмы вновь заслонили город. Хорнблауэр сложил подзорную трубу и спустился на палубу.

– Прилив заканчивается, сэр, – сказал Фримен.

– Да. Будьте любезны встать на якорь за следующим поворотом. Носовой и кормовой якоря. Просигнальте «Молнии», чтобы там сделали так же.

– Есть, сэр.