Дочь Хранителя - Ирина Шевченко

   - Откуда это у тебя? - голос его звучал все так же грубо. - И чего ты хочешь?

   - Ей нужна помощь, - выдавил он сквозь силу, уже понимая, что помощи здесь не получит. - Она беременна, срок около восемнадцати недель, три недели назад начались осложнения...

   - Кто отец ребенка? - резко прервал его старейшина, глядя прямо в глаза.

   И видимо по глазам и понял ответ.

   - Идиот! Мальчишка! - казалось он убить его готов. - Ты хоть соображаешь, что ты наделал? Да ты и представления не имеешь, во что влез!

   - Если ты о том глупом пророчестве, - он заставил себя говорить спокойно, - то я о нем знаю. И я не позволю, чтобы из-за двусмысленных обрывочных текстов погибла моя любимая женщина!

   Он все же не сдержался и последнюю фразу практически прокричал.

   - Твоя женщина? - вдруг зло рассмеялся Кадм. - Это, - он помахал перед его лицом пробиркой, - твоя женщина? Это - ничто! Не женщина. И даже не человек. Это - выращенное в инкубаторе нечто, выращенное из заплесневелой сто тысячелетней крови из старой консервной банки!

   - Ты?!

   Это просто в голове не укладывалось!

   - Я! - злорадствовал дракон. - Я! Я делал ее и таких как она и резал на части, чтобы понять, чем же так хороша Изначальная кровь! И я скажу тебе: ничем! Это просто грязь! И ты, дракон, смешал свою кровь с этой грязью и теперь хочешь, чтобы я помог тебе вылепить из этой жуткой смеси ублюдка, который разрушит власть Хранителей над Сопредельем?

   - Подонок, - процедил он, готовый сам теперь убить его. - Негодяй! Ты не смел делать этого! Не смел! И если Совет узнает...

   - Совет узнает? - прошипел Кадм. - Нет, мой мальчик, Совет не узнает. Ты им не скажешь. И у тебя для этого есть очень много причин. Примерно пять тысяч хвостатых причин, живущих, пока еще - живущих, в моем Мире.

   Мерзавец!

   - А это, - он снова взмахнул пробиркой, - должно исчезнуть. И если она действительно так тебе дорога, ты сделаешь это сам, быстро и безболезненно. А иначе уже я выступлю на Совете, и твой добрый учитель Гвейн первым отдаст приказ Алану. А ты знаешь, что случается, когда за дело берется Палач...

   Никогда! Слышите вы, мудрые старейшины, дрожащие за свою власть, никогда! Вы и пальцем к ней не прикоснетесь. Он закроет Алеузу. И Свайлу. Вы никогда не войдете в эти Миры! Если от вас не дождаться помощи, то и помешать вы тоже не сможете...

__________

   Тар. Каэтарская Империя

   Апрель, 1057 г.

   Темно. Страшно. Холодно.

   Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что я лежу на постели в своей комнате, а солоноватый привкус во рту - это кровь из прокушенной губы. И сердце колотится так сильно. Сильно-сильно. И слезы текут по щекам.

   Вот оно как оказывается. Драконы, пророчества. Изначальная кровь. Заплесневелая кровь из старой консервной банки. Грязь.

   Грязь, смешанная с кровью дракона. Это я.

   Иоллар спал. В гостиной было темно, но я все равно видела его, чуть запрокинутую назад голову, свесившуюся с дивана руку. Если бы можно было подойти сейчас к нему, присесть рядом, и ничего не говоря, не объясняя, просто спрятаться от всех страхов и тревог в крепких объятьях сильных и теплых рук. Если бы можно было...

   Тихо, стараясь его не потревожить, открыла дверь в комнату карда.

   - Лайс! - позвала я шепотом.

   - Галчонок? - сон у него чуткий. - Что случилось?

   - Прости. Можно к тебе. Я...

   - Да ты же вся трясешься! Иди сюда.

   Он усадил меня на свою постель, укутал одеялом, а после еще и обнял, прижимая к своему плечу, ласково, но сильно, словно пытаясь унять бившую меня дрожь.

   - Все хорошо, Галчонок. Все хорошо.

   - Все плохо, Лайс. Все очень плохо.

   Он слушал меня молча, не перебивая, не переспрашивая, ничего не уточняя. Совсем не так как выслушивал предыдущие мои сны. А когда я закончила, обнял меня еще сильнее. Мы так и сидели еще пару минут, прежде чем он выговорил тихо и зло:

   - Значит, Кадм? Он убил их. Твоих родителей.

   - Нет, Лайс, - всхлипнула я. - Ты не понял. Это я их убила. Меня не должно было быть. Это я убила свою мать, убивала ее, разрушала, будучи еще в утробе. И отец умер из-за меня. Почему она его не послушалась? Почему не избавилась от меня?

   - Нет, - сказал он уверенно. - Это он, Кадм. Из-за какого-то дурацкого пророчества. Или просто для того, чтобы скрыть от Совета результаты своих жутких экспериментов. Он мог помочь, но отказал. Да еще и запугал Кира другими старейшинами, чтоб тот не посмел обратиться к ним. Это только он и виноват.

   - А может, он был прав? - со слезами предположила я. - Может, отцу нужно было его послушать? Нет, не маму убивать, конечно. Меня. Может, я действительно монстр какой-то?

   Он усмехнулся, потрепав меня по волосам.

   - Какой ты монстр? Ты маленький глупый галчонок. А Кадм - сволочь. И единственное хорошее, что он сделал - твоя мама. Потому что, как бы печально все это не кончилось, с ней твой отец, хоть и не долго, но был счастлив. А еще от этого получилась ты.

   - А может, не нужно было ее делать? И мне не нужно было получаться? Это ведь не правильно. Как он сказал - не женщина, не человек - нечто, выращенное из старой крови. Получается, она была ненастоящая? А я вообще тогда кто? Вылепленный из грязи ублюдок?

   - Не будь дурой, - встряхнул меня кард. - Ты же видела воспоминания Кира, чувствовала то же, что и он в тот момент. Разве когда Кадм рассказал ему все это, он подумал хоть что-нибудь похожее на ту ерунду, что говоришь сейчас ты? Перестал любить ее после этого? Нет? Вот и не говори глупостей. Иногда, в некоторых Мирах Сопределья появляются на свет дети, - тут он запнулся, - дети, зачатые или рожденные, не так как другие. Даже у вас на Земле, там же достаточно распространено и искусственное оплодотворение, и суррогатное материнство. Разве такие дети ненастоящие?

   - Нет, - искренне ответила я. - Я так не думаю.

   - Вот и молодец, что не думаешь. А я, знаешь, когда-то именно так и думал.

   - Почему?

   - Да потому, что придурком был, - бросил он раздраженно.

   Посидели. Помолчали.

   С Лайсом хорошо даже молчать - он очень добрый. И очень умный. И все-все, что со мной случается, может понять и самой мне потом объяснить так просто и правильно, что и сомнений в его словах не возникает, а все прежние грустные мысли выглядят сущей нелепицей. Рядом с ним я верю, что все будет хорошо.

   - Ты спать хочешь? - спросил он у меня спустя несколько долгих минут тишины.

   - Нет. Но ты ложись, я к себе пойду.

   - Подожди, - придержал меня Лайс. - Не уходи. Я тоже давно хотел кое о чем тебе рассказать. А тут и сон твой, и разговор почти в тему вышли.