Очень Крайний Север. Восхождение - Валерий Лаврусь

С мучениями проходит ночь – начинается следующий день.

Тёзка Юрки готовит завтрак. А что у них на завтрак? А молочная рисовая каша! Не хухры-мухры – как из дома не уезжали.

Комфорт в полевую жизнь им привнёс лесник Золевский. Это он всех приучил ездить на полевые работы «как люди». До этого возили одну туристическую палатку, махонькую печурку, спальники, но спали с медведями в обнимку, играли на балалайках, ели тушёнку и красную икру прямо из банок, только что не руками. А может, и руками – Юрка не видел, не застал. Григорич посмотрел на это, произнёс свою любимую фразу: «Ё… ные туристы!» и за месяц с Гришкой изготовил две армейские палатки с разделкой под высокую печку, доски под спальники и прочие удобства. «Не на себе возим!» Он же завёл правило: питаться в поле, как в обычной жизни. Утром молочная каша, днём – первое и второе, вечером – обязательно горячее, лучше дичь или рыба, не тушёнка! Нормальный такой быт.

Так начали они свою трудовую жизнь на 57-м километре трассы Янгпур – Янгаяхинское месторождение.

Утром вставали, готовили завтрак и шли на работу. Золевский с Вокарчуком брали нивелир – «хитрый глаз» – и размечали территорию будущего карьера. Юрка экипировался радиолокационной аппаратурой и шёл на лыжах лоцировать. Славка выводил на самописец полученные Юркой результаты, а заодно занимался по хозяйству: готовил обед, топил печку, поддерживал жилое состояние вагончика. Работали почти дотемна – часов до двух-трёх, – потом заготавливали дрова и паковались на ночь. Обедали, опять выводили материалы. Отрисовывали территорию будущего карьера, готовили ужин, ужинали, слушали радио, ложились спать, мучились во сне, вставали, завтракали, шли на работу… Жизнь, полная романтики.

На третий день к ним с утра на «гэте» приехали Янис и Стас – узнать, как идут дела, не надо ли чего, а главное… Главное – узнать, как у них с рыбалкой?!

А как у них с рыбалкой? А никак! Не до неё было. За день уставали, как собаки. Но раз руководство решило узнать, ответ надо подготовить. И они, всей толпой сев в «гэт», поехали на излучину Янга-Яхи.

Дорога туда проходила через мерзлотное болото, а значит, озёра – низины чередовались с возвышенностями – мерзлотными буграми и всё это щедро присыпано снегом. Молодой Медведев сидел за рычагами: газуя, когда забирался на бугры, и притормаживая, когда проваливались к озёрам.

– Не тормози! – орал ему в ухо Золевский. – Н-не тормози! Проскакивай с ходу озеро!

Но Стас чего-то боялся и притормаживал. И в одной из таких мочажин вездеход в очередной раз взревел, пытаясь выбраться на бугор, но вдруг захлебнулся и заглох.

Стас давил кнопку зажигания, но раздавался только слабый шелест стартёра, двигатель не заводился.

Янис метнулся посмотреть аккумуляторы, поковырялся, а потом с прибалтийским акцентом, но чисто по-русски выдал:

– Аккумулятор, б..дь, лопнул!

– Как лопнул? – эхом откликнулись все.

– Поперёк. Наверное, когда ты, Стас, последний раз провалился, он и лопнул.

– Я же говорил: н-не тормози!.. – начал заводиться Золевский.

– Я думал, там озеро… – оправдывался Стас.

– …Озеро! Конечно, озеро! Только ты его уже проехал… Да и льда там… два метра…

А Юрка сидел и видел, как на него пристально смотрит Славка, и уже догадывался, что тот сейчас предложит.

– Нет… – качал Юрка головой. – Не смотри на меня так… не потащу я по болоту наши аккумуляторы. И не думай. И…

– Юр, ты же понимаешь, по-другому не получится. Пока двигатель совсем не остыл. Пошли… На лыжи поставим и притащим…

– Вместе пойдём! – предложил Золевский. – Вы один потащите, а мы с Игорем второй, на-на… всякий случай.

Через полчаса они, закрепив на лыжах аккумуляторы – двадцать пять килограммов каждый, – как известные персонажи картины «Тройка»: «Ученики-мастеровые везут воду» (знаменитая картина русского живописца Василия Перова, написанная в 1866 году; находится в Государственной Третьяковской галерее), – тащили эти клятые энергонакопители от вагончика к вездеходу. Ещё через полчаса вместо лопнувшего аккумулятора установили свой и выяснили, что он «дохлый». На аппаратуру его хватало, а на запуск двигателя – увы, нет. То же было со вторым.

– Ну?.. И чего вы теперь делать собираетесь? – закуривая папиросу, поинтересовался Золевский у вездеходчиков.

– Пойтём за тракторами, – за двоих ответил Янис.

– Ага, на ночь глядя, тридцать километров до ближайшей подбазы! – поддакнул старший Серов. Он скрутил контакты с аккумулятора и теперь приноравливался выдернуть его из ячейки. Обратно их зараз ещё тащить… Но свет – это то, от чего отказываться никто не собирался.

– Вот что, – Золевский закусил мундштук папиросы и надел рукавицы. – Вот что… Сейчас мы все пойдём в вагончик, ночь вы переночуете у н-нас – как-нибудь разместимся. Н-не возражать! – оборвал он, пытавшегося было встрять Яниса. Папироса вылетела изо рта. – Куда на ночь-то?! И мороз вон на-начинается. А з-завтра мы вам дадим лыжи, дадим рукавицы… у вас же даже рукавиц нет, – Григорич возмущённо пошевелил губами и стряхнул с себя пепел. – Завтра с утра дадим рукавицы, и вы пойдёте до подбазы. Всё. А сейчас пошли домой, – и Григорич полез из вездехода. – Порыбачили, м-мать твою…

Ночь они провели вполне благополучно. В тесноте, да не в обиде. Парням выдали тёплую одежду, в которую они закутались, да и Славка всю ночь поддерживал «атомный реактор» – так и спали.

Утром, позавтракав, космогеологи стали собирать страдальцев. Выдали лыжи, рукавицы, дали с собой топор, два комплекта спичек, чай, печенье, сахар, две банки тушёнки, кусок сала, чифирбак – обычная пустая литровая консервная банка с ручкой из стальной проволоки – вода в нём закипает моментально.

– Верёвку им, Игорь, выдели, – напомнил Славка.

– Ферёвку? – забеспокоился Янис. – Тля чего ферёвку?

– А ты, Янис, не знаешь, зачем зимой верёвка в тундре? – вкрадчиво поинтересовался Вокарчук.

– Нетт. А сачем?

– А это когда с-совсем будет хреново, найдёте дерево, перекинете че-через с-сук… – мрачно заикался Золевский.

– Плохо шутишь, Крикорич!

– Плохо! Потому что мне всё это не-не нравится! Потому что вы, ё..ные туристы, и на лыжах ходить не умеете! – Янис попытался возразить, но Золевский остановил его жестом: – Не умеете, я говорю, хо-хо-ходить на лыжах вы! Ориентироваться не умеете! А у вас тридцать километров зимней дороги… по лесу… по болоту… по морозу! И вы…

– Юрий Кригорьевич. Не тридцать, а твадцать семь, – всё-таки вставился Янис. – Ну, как мы путем тут сидеть? Что подумают на пазе?

– Хватятся и приедут сюда, – поддержал Славка Золевского. – И вас заберут, и технику вытащат. Ну, правда, ну куда вы прётесь?!

Янис закурил сигарету, пару раз затянулся, посмотрел на Стаса, тот покачал головой.

– Нет, мужики, – мы решили: мы пойтём.

И ушли.

– Зря мы их отпустили, – Золевский глядел вслед и дёргал себя за бороду.

Славка повернулся к нему:

– И как бы мы их удержали?

– А не-не дали бы лыж…

– Они без лыж бы ушли. Ты же видел – упёртый при-палт.

Григорич махнул рукой:

– Ладно, пошли работать – за нас никто ничего делать не-не… будет…

Латыши ушли ещё затемно, часов в девять. Утро было ясным, морозным. Погода по сибирским меркам замечательная – всего-то минус двадцать пять и тихо. Курорт!

Но Север не был бы Севером, если бы погода не стала стремительно меняться. К половине одиннадцатого нагнало туч, начала повышаться температура, поднялся ветер и повалил снег. Без четверти одиннадцать Золевский скомандовал закончить работу: снег валил так, что в нивелир ничего не было видно. Юрке снег не мешал, но одного его никто оставлять не собирался. Нельзя на Севере одному. Никак нельзя! Совсем нельзя. Они вернулись в вагончик. Славка поинтересовался: а чего это все припёрлись так рано? Золевский посоветовал ему сходить и поработать, Славка выглянул за дверь и больше вопросов не задавал.

День прошёл в ожидании. Предполагалось, что, как только Янис со Стасом дойдут, пришлют бригаду за вездеходом, чтобы он совсем не вымерз. Но вечер уже наступил, а никто не появился. Пурга мела не переставая.

Часов в восемь, когда уже собирались ужинать, над ними в темноте с грохотом прошёл вертолёт.

– Всё. Писец! – с какой-то щемящей тоской матернулся Золевский. На слове «писец» Юрка вздрогнул. – Не-не дошли они…

– Почему так думаешь? – Младший Серов выключил самописец.

– Вертолётом ищут. Там же С-стас Медведев.

– Погоди-погоди-и-и, – Игорь не захотел соглашаться с Григоричем. – А откуда они знают, что пора искать?

– Техники и ребят нет вторые сутки… – Славка заглядывал в печку, пытаясь определить: сунуть ей ещё одно полено или обойдётся. – Погода – дрянь… Чего ж тут… непонятно?