Шарада - Руслан Каштанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот чего мне не хватает больше всего. Мести. Чужой крови… Его крови…
–Думаешь о том, как убить меня? – спросил он, оказавшись рядом со мной, на том же самом месте, где неделю назад был Макс.
Стоило мне услышать его голос, как я понял, что моя подавленная ненависть обнаружила выход. Она готова была вырваться на волю в любую секунду. Дайте только шанс.
–Где ты пропадал все это время? – спросил я. – Устроил себе отпуск?
Почему-то, он ответил не сразу. Возможно, его сбило с толку мое чувство юмора, которое в наших обстоятельствах могло выглядеть мало уместным.
–У меня не бывает отпусков.
–Ты никогда не умел отдыхать, – брезгливо констатировал я. – Меня это всегда бесило в тебе.
–Правда? От чего же не говорил?
–Уважение.
У
В
А
Ж
Е
Н
И
Е
Уважение.
Тебе известно такое слово?
Хотя, думаю, нет. Оно прошло мимо тебя. Тебе с уважением не повезло.
Я поднял бокал с пивом, как будто произнес хороший тост, и с удовольствием сделал несколько внушительных глотков.
–Ты всегда был и остаешься одним из тех немногих людей, которых я уважаю, – сказал он. – И ты знаешь об этом.
Я выпустил звучную отрыжку.
–Ты убил моего брата. Наверное, именно это ты считаешь высшей степенью проявления уважения, не так ли?
–Это был вынужденный шаг. Форма наказания.
–Неужели? Тогда вуайеризм – это, видимо, форма любви.
На это он не решился что-либо ответить.
–Да… – сказал я. – Дина долго добиралась до правды. Как вы, ребята, узнали заранее о нашем плане? Этот вопрос мучил ее постоянно. И потом она догадалась. Чистая случайность. Сняла зеркало в ванне, чтобы протереть его, и не обнаружила позади него амальгамы. Вместо нее там было затемненное стекло… И небольшое отверстие в стене, для камеры… Она вдребезги разбила зеркало на потолке в спальне… Наверняка, ты видел, что с ней было после того, как она все поняла. Ты ведь наблюдал за этим, верно? Как она билась в истерике. Конечно, ты наблюдал. Все вы, психопаты, любите смотреть на страдания других людей…
Я замолчал, допивая свой напиток.
По телевизору транслировался футбольный матч. Официантка подошла к бару и оставила заказ.
Все столики в полутемном зале были заняты. Посетители блаженно придавалась ни к чему не обязывающей атмосфере.
Было заметно, что ему трудно было говорить что-либо. Да вот только мне было на это абсолютно наплевать.
–Ни разу я не испытывал удовольствия от того, что происходило с вами… – начал было он.
Но я не дал ему договорить, – схватил покрепче пустой бокал, и, не размахиваясь, хотел разбить им его голову. Он успел прикрыться, и я съездил ему по руке. Он отпрянул, отклоняясь в стороны от моих кулаков. Я промахнулся дважды, но в третий раз я задел его подбородок и рассек губу.
Бокал, который за ненадобностью полетел на пол (сначала ударившись о деревянный стул), разбился вдребезги. Этот звук донесся, словно из другого мира.
В ответ он тоже ударил меня, но не так сильно, как умел. Я разозлился еще больше прежнего; навалился на него всем телом, и мы оба полетели на столики, снося их к чертям. Посетители разбежались в стороны.
На полу у нас завязалась борьба. Мы были мокрые от пива.
Я чувствовал его бессилие. Он не хотел со мной драться. Он мне открыто поддавался.
«Ну что ж, – подумал я, – раз уж ты таким образом решил устроить мне терапию, сделав из себя куклу для битья, тогда получай по полной!»
Я нанес несколько ударов по его лицу, и, вспомнив школьные годы, уже хотел совершить «болевой», и услышать, как он будет хрипеть, моля о пощаде. Но меня успела оттащить охрана. Вырываться я не стал.
Стоило отдать ему должное: его прием сработал. Каким-то образом мне полегчало. По моему телу разлилось приятное тепло.
–Он все оплатит, – сказал я.
Айдын поднял вверх ладонь и добавил:
–Счет, пожалуйста!..
Борясь со сбившимся дыханием, мокрый с головы до ног, я пошел в сторону выхода, лелея мысль о том, что когда-нибудь мне хватит смелости прикончить его…
Дина родила раньше положенного срока.
В тот день надвигалась гроза, и под вечер в воздухе плавал запах дождя, который в последующем, с перерывами, должен был лить почти три дня. Вечерняя прохлада заставила нас выйти из дома и прогуляться в сквере, который был совсем рядом.
Мы прогуливались по тропке между деревьями, о чем-то переговариваясь; и вдруг она остановилась на одном месте, словно вспомнила что-то важное. Положила ладонь на свой круглый живот, и стояла так, пока я не спросил у нее, в чем дело.
–Не знаю, – ответила она не совсем уверенно. – Что-то не так.
Я немного взволновался. За все время беременности Дина вообще ни на что не жаловалась. Все незнакомые процессы, что происходили с ней, она переживала по-своему, ни на что не сетуя.
–Сходим завтра к врачу? – предложил я.
–Да, – прислушиваясь к самой себе, сказала она. – Согласна. Надо бы сходить…
Мы сделали еще один небольшой кружок, и, незаметно растеряв легкое настроение, с которым пришли, отправились домой. В подъезд Дина вдруг схватилась одной рукой за меня, а другой – за перилла, и сделала такой вздох, словно с ней произошло что-то, чего она никак не ожидала. Собственно, так оно и было.
–Кирилл, – сказала она, – кажется, началось.
Она замерла, и не шевелилась. Стала глубоко дышать, сдерживая панику.
–Уже? – спросил я. – Ты уверена?
–Давай зайдем домой
Мы коротко обсудили ее ощущения, и в следующий момент она уже звонила своему персональному гинекологу. Их разговор мало что прояснил, и это огорчало больше всего. Врач обещала заехать в ближайшее время.
Я начинал нервничать.
Она вздыхала, охала и ахала интервалами, всегда неожиданно. То, что ей казалось схватками, не прекращалось.
Собираясь ехать в роддом своим ходом, она складывала необходимые вещи и жаловалась:
–Ну, где же она? Уже должна была приехать! Где же она?..
Потом она оставила свое занятие, памятуя о договоренности не принимать самостоятельно никаких решений; но все равно не могла сидеть без дела и просто ждать. Поэтому чем-то занималась на кухне, разговаривая сама с собой, и лишь иногда подбрасывая мне какие-то фразы или вопросы.
«Схватки» не прекращались, а, напротив, только усиливались.
Перед тем, как раздался дверной замок, Дина схватилась за стол руками, задышав так, как ее учили, и сказала:
–Вот сейчас было очень больно!
Определенно точно, началось! Только почему так рано?
Я пошел – нет, побежал – открывать дверь; за которой не оказалось никакого врача.
Передо мной стоял Айдын.
Он промок под дождем, который уже вовсю поливал улицу, и поэтому весь блестел от белого света ламп, что были на лестничной площадке. Мы молча посмотрели друг на друга, и он прошел мимо меня, направляясь в сторону кухни. Я остановил его, схватив за руку, и спросил, что происходит.
–Ребенок торопиться на свет, вот что происходит, –
