Шарада - Руслан Каштанов

С другой стороны от входа на крышу вышел Макс. Он кивнул мне головой: «Все готово». Я кивнул в ответ. Он отошел в сторону, оставаясь поблизости.

–Иди за мной, – сказал я Дине.

Мы обошли вход.

С этой стороны возле парапета была установлена снайперская винтовка.

–Большая штуковина, правда? – сказал я. – Выглядит, как какой-то зверь, или чудовище… Смертоносное оружие. Можно положить много людей, если правильно им пользоваться. Но сейчас нас интересует всего лишь один человек. Попробуй найти его, пока я буду настраивать прицел.

На самом деле Макс все настроил заранее, нужно было только прицелиться. Женщина, на которую я намекал, и которая, сама того не ведая, была легкой мишенью, каждый раз сидела в это время на том же самом месте, в компании своих привычных подруг. Это было неизменно уже на протяжении долгого времени. Видимо, сила привычки и боязнь нарушить ее играли свою роль.

Ее можно было легко разглядеть и без снайперского прицела в окне фитнесс клуба, в той его части, где был расположен кафетерий, где можно было заказать свежевыжатый сок, и попивать его после тренировки. Чем моя цель и занималась каждый раз в своей неизменной женской компании. Они сидели за аккуратным беленьким столиком, весело смеялись и оживленно беседовали. Почти что светские дамы. Особенно она. Чудесная женщина. В такую можно легко влюбиться…

–Так что? – спросил я. – Ты ее нашла?

Я подождал какое-то время, но ответа так и не получил.

Снизу доносился городской шум. Здесь, на крыше, было так удивительно спокойно, что мне захотелось тут остаться на какое-то время, и совсем в другой обстановке.

Я обернулся.

Она стояла позади меня, с каменным выражением лица, с мокрыми от слез глазами, не в силах вымолвить ни слова.

Я уже давно заметил, что она по выработанной привычке накрывает ладонью свой беременный живот в любых обстоятельствах, даже если просто вела с кем-то диалог. То же самое она сделала и сейчас, – словно успокаивала и себя, и свое будущее дитя. «Все хорошо, мой малыш. Мы справимся! Мы сильные!..»

Она давно уже поняла, о ком я ей говорил. И нашла нужную мне цель. Потому что она была связана со своей матерью точно так же, как и со своим будущим ребенком.

Да, мишенью на этот раз я выбрал ее мать.

–Ты не можешь так поступить, – вдруг сказала она.

–Да неужели?

Я повысил градус сарказма, чтобы он был явно заметен.

–Ты не можешь просто взять и застрелить мою мать, как какой-то хладнокровный убийца. Еще и на глазах ее беременной дочери. Это огромная психологическая травма, которая повредит мне и ребенку. Мы можем потерять его в итоге. Ты понимаешь это?

Она была на пределе, но говорила сдержанно. Настоящая мать-воительница!

–Ты сильная! – сказал я. – Ты сможешь все пережить! Посмотри на себя: другие на твоем месте уже бросились бы в истерику, стали бы умолять о пощаде, или просто шлепнулись в обморок. Чисто женский стиль, знаешь ли. У тебя даже поджилки не трясутся! Так, только глаза заблестели от слезинок! Ничего больше!

Я снова вернулся к мишени.

–Стрелять нужно между ударами сердца, – сказал я ей. – Если ты еще не знала об этом, то, наверняка, догадывалась…

–Айдын, если это какая-то воспитательная операция, то ты блестяще ее провел! Я прошу тебя прекратить это! Потому что никакая я не сильная! Как видишь, от меня уже пошли просьбы. Скоро я брошусь на колени, и начну умолять тебя! А потом и вовсе потеряю сознание, а там и до выкидыша недалеко!

Я буквально слышал, как у нее по щекам бегут тонкие соленые линии. Она постоянно всхлипывала.

Я снова повернулся к ней. Она безудержно рыдала. Почти как домохозяйка над серьезным романом, который случайно попал ей в руки.

–Думаешь, можно манипулировать мной? – спросил я. – Можно пытаться обвести меня вокруг пальца? И тебе просто так сойдет это с рук? Похоже, что именно так ты думаешь!

–Похоже, я ошибалась!

–А! – Я оставил винтовку и подошел к ней. – Сколько еще раз мне нужно подтвердить серьезность своих намерений и убеждений! Кого мне нужно убить, чтобы, наконец, вы стали реагировать на лишние мысли о побеге, как лабораторные животные? Мысль, и удар током за ней! Мысль – удар током!

Она проговорила почти скороговоркой: «Теперь я все поняла и полностью убедилась в твоих намерениях прости меня!», – и закрыла рот ладонью, чтобы не разрыдаться в голос.

–В следующий раз я не буду устраивать весь этот показательный спектакль. Я поднимусь на крышу, соберу винтовку и выстрелю. Печальную новость тебе придется узнать от своего отца. Или из дурацких газет, если вдруг тебе в голову все равно взбредет оказаться где-то далеко-далеко, за горизонтом! Я говорю понятно?

–Да, я все поняла, – послушно сказала она, все еще закрываясь от меня рукой. – Я поняла! Поняла…

Закивала головой.

У нее началась истерика. Это уже было серьезно. Пора было прекращать экзекуцию.

Я сказал Максу:

–Собираемся и уходим.

Потом ей:

–Как успокоишься, спускайся вместе с Максом. Приложи усилия, чтобы выглядеть нормально. Надень солнечные очки, ради бога!

Я протянул ей свои.

Она схватила их и сказала:

–Хорошо Хорошо Я поняла

Мне было неприятно это видеть, и еще больше мне не нравилось то, что приходилось так вести себя с ней. Я повернулся, и пошел прочь.

Перед тем, как выйти на лестницу, я увидел еще одного человека на крыше. Точнее, это был не совсем человек; хотя выглядел он вполне, как живой. Он стоял поодаль и смотрел на нас.

Это был Тим.

Я стал видеть мертвецов. Точнее, тех, кого я когда-то лишил жизни.

Первым я увидел Тима, почти сразу, после его смерти. Не прошло и недели, как он стал появляться в моей квартире, посреди ночи, нарушая мой сон. Его первое появление я вспоминаю с нервным волнением – редкость в моей жизни.

Я проснулся посреди ночи, пропитанный каким-то непривычным чувством, – оно было в воздухе, вокруг меня. Что-то изменилось. И источник этих изменений был совсем рядом, в периметре моей небольшой студийной квартирки.

«Кто-то забрался в мой дом! – подумал я. – В мое жилище! Кто-то из моих врагов!»

И, действительно, – я видел чью-то, еле различимую в темноте, человеческую фигуру, которая стояла в нескольких шагах от моей кровати. Его силуэт казался огромным. Свет от уличных фонарей почему-то падал мимо него, как будто сквозь.

Я схватил первое, что лежало на тумбочке, – старый мобильник, – и бросил в фигуру. Мобильник ударился об стену, с невероятным грохотом для ночной тишины, и разбился вдребезги.

Потом я решился включить свет (выключатель был совсем рядом). Я делал это медленно, теперь уже без резких движений.

При свете я увидел его, и он был совсем, как живой. С ним будто ничего не случилось. И он смотрел на меня. Своим спокойным