Цветок камнеломки - Александр Викторович Шуваев

не зависящие от национальности нормы взаимоотношений среди белой колонии, окруженной морем туземцев. И про тесную спайку, и про парадоксальным образом вполне сочетающуюся с ней глухую вражду, и про роскошь, вовсе немыслимую в Метрополии для лиц соответствующего ранга, тоже знаем. Все то же. Интересен здесь, пожалуй, только сам факт выгодных гешефтов именно в России, – и среди сотрудников чуть ли ни нижнего звена, поскольку крупные воротилы и прежде обтяпывали свои делишки с неизбывным успехом. А вот не лишенное бесцеремонности высказывание второго, то да, – поинтереснее. Герр вошедший, похоже, вовсе не желает, чтобы ему, – интересно еще, – кому угодно, или именно ему, как вполне конкретному лицу, о котором предупреждали, – становилось известно об истинных масштабах здешних дел. А еще вошедший, скорее всего, является в данной паре лидером. Роскошный халат с бархатным отворотом, чисто выбритое продолговатое лицо, сеточка на очень светлых волосах, тонкий орлиный нос, – и бестрепетный взгляд редко моргающих блекло-голубых глаз. Очень хорош в роли гауптштурмфюрера СС, перед употреблением – взбалтывать… Так что лучше будет предпослать ванну – завтраку, нежели наоборот, чтобы было время обдумать все обстоятельства, уже успевшие возникнуть, хотя и не в большом числе. Потому что скверно начинать миссию с ложных шагов, даже если шаги эти – совсем коротенькие и сделанные в маловажных направлениях.

– Я что-то запамятовал, – тут дорогу давно на электротягу перевели?

– Так, по-моему, – с самого начала, – слегка развел руками Клаус. Дорогу строили, и, одновременно, атомную станцию специально для тяги… Впрочем, – спохватился он, бросая обеспокоенный взгляд на напарника, – точно не скажу. Не наше это дело.

– А самолеты? Что-то я не припоминаю, чтобы у русских были такие модели. Видите ли, – сказал он с подкупающей откровенностью, – авиация, можно сказать, мое увлечение. История авиации, применение, старые машины, – и всякие такие штуки… А тут, поверите ли, – не могу понять даже, как они сделаны.

– Боюсь, – покачав головой, ответил тот самый гауптштурмфюрер, – вам следует подыскать более компетентных собеседников. Наше отношение к самолетам, старым и новым, носит чисто утилитарный характер: загрузили, отвезли без болтанки, выгрузили, – на том и спасибо. А остальное… Ну да, заметил, на каких-то машинах пропеллеры чудные, а так, специально, – не интересовался.

Хорошо излагает, собака. И смотрит хорошо, не сучит взглядом, не отводит глаз, не норовит в сторону глядеть, а все – прямо в глаза, ласковенько, без особого вызова, редко помаргивая и изображая заинтересованность. Сквозь. И даже зовут-то его, что интересно, хорошо, – Хлодвиг Айсблау, не Фриц Шмидт какой-нибудь, не Ганс Бауэр.

Все хорошо, – и угощение, оказавшееся чем-то вроде позднего завтрака или раннего обеда, оказалось совершенно отменным: с нежнейшими телячьими шницелями размером не во всякую тарелку, рассыпчатым рисом и ледяной водкой "Курган", равнодушной и беспощадной, как полярное безмолвие. Десяток соусов на выбор, начиная от соевого в глиняной бутылочке с иероглифами на пестрой этикетке, кончая тертым хреном для колорита, какой-то жгучей, как карри, кавказской пастой и банальным кетчупом. Лососина во всех видах, от нестерпимо-соленой, которую полагалось есть тончайшими прозрачными стружками, и до горячей, приготовленной на вертеле. Потрясающее розовато-желтое сливочное масло и несколько сортов ветчины на выбор, от прибывшей в вакуумной упаковке из Германии, очевидно, только в антиностальгических целях, и до местных, как промышленных, так и явно полукустарного происхождения, но, надо признать, равно превосходную. Все хорошо, – а вот разговор был плохой.

Даже ванна, которую он посетил на половине герра Клауса Шварца, на втором этаже, тоже оказалась мало сказать, что хорошей, а превосходной, с горячей водой нагреваемой тут же, похоже, – тем самым "атомным" электричеством, и, кроме этого, вызывала ряд вопросов: если бы это было вообще возможно, он поклялся бы, что сама ванна, здоровенная, – вдвоем резвиться, как минимум, если нет особого вкуса к оргиям, – была сделана из светло-зеленого, в светлых разводах, камня, с ухватистым поручнем, выступающим над краем, и таинственной, врезанной глубоко, словно каинова печать, либо, наоборот, как стигмы святейшего тела, маркой "ГКЗСМ-4". А вот разговор все равно был плохой. Говно – разговор. Не клеился – и, тем более, не лепился в той форме, в которой это было бы желательно ему. Даже то, что они работают тут по второму году, вопреки общим правилам, не без проблем обновив контракт, они сообщили с явной неохотой, вроде бы как сквозь зубы. На горячий прием и склонность к тесному сотрудничеству все это походило довольно-таки мало.

– Этот дом – ваша фирма специально построила под проживание своих сотрудников, или же арендует у русских?

– Данным вопросом занималось руководство, герр Кляйнмихель. Мы просто-напросто вселились два года тому назад на место наших предшественников, а потом нас попросили переселиться в более подходящее жилище, – вот это, без объяснения причин и каких-либо дополнительных условий. Мы не возражали. Считается, что некоторая, не слишком большая сумма в счет оплаты проживания изымается из нашего жалования, – по какой-то причине это сочли более удобным, но мы не вдавались в подробности, поскольку и то, что остается, нас более, чем устраивает.

– Что, – настолько большие обороты?

– О, – образцовый ариец улыбнулся какой-то странной, холодной, мимолетной улыбкой, – да, именно настолько. Очень большие обороты, несомненно. Никто не ожидал, – в самом прямом смысле, – ничего подобного. Даже отдаленно.

И опять, – в какой уже раз! – немец говорил так, чтобы ничего не сказать, причем таким тоном, каким намекают чужаку на обстоятельства, доподлинно известные всем своим, – но зато никому кроме. И никого, кроме своих, не касающиеся. Так говорят, когда по каким-либо причинам политического свойства не могут сказать что-нибудь вроде: "Не твое дело!". Но делать было нечего, – разговор должен был продолжаться.

– Я заметил, что у вас тут очень неплохое снабжение. Спецраспределение для иностранцев или можно купить?

Клаус, – а на этот вопрос решил ответить именно он, – пожал плечами.

– Вообще говоря, особых проблем нет. Ни со жратвой, ни с чем еще. Что – на рынке, что – в магазинах, но, да, все основное можно купить. Вплоть до экзотических фруктов, которые продаются на рынке прямо с фургонов.

– А техника? Я на втором этаже заметил даже какой-то компьютер.

– Подобные вещи здесь удобнее завозить из Японии. Русские закупают и ставят по заявке, довольно быстро.

– И как?