Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что же касается представленной жертвами информации, которой исследователи долгое время пренебрегали, сразу следует заметить, что здесь используются только свидетельства, полученные по «свежим» следам, т. е. непосредственно после войны. Эти материалы были собраны Армянской патриархией в Константинополе и армянскими национальными союзами, созданными в тот период для оказания помощи депортированным лицам, а также получены из свидетельств очевидцев погромов в 1919–1920 гг. в Стамбуле на первых судебных процессах над младотурками, замешанными в военных преступлениях и массовых убийствах армян. На основании таких материалов, полученных из очных ставок палачей и их жертв в зале суда, зачастую можно сделать ценные заключения о психологии палачей. Некоторые из этих документов опубликованы на национальном языке, но большая часть остается в виде рукописей.
В официальных и полуофициальных документальных источниках младотурок много белых пятен. Известно, что некоторые документы, касающиеся обращения с армянами, выпущенные министерством внутренних дел или стамбульским штабом КЕП, были уничтожены или исчезли. Эту проблему мы подробно рассмотрим в части VI. Однако лидерам юнионистов, несмотря на все предпринятые ими предосторожности, не удалось уничтожить все правительственные документы просто в силу технических причин. Говоря иначе, сейчас можно получить доступ лишь к небольшой части этих материалов, хотя даже эта малая часть дает представление о том, как действовал механизм геноцида.
Обвинительное заключение и подтверждающие доказательства, предъявленные военному трибуналу 27 апреля 1919 г., показывают, что в соответствии с выводами проведенного расследования многие «документы, касающиеся этой организации, а также документы Центрального комитета были украдены»[1528]. Вероятно, архивы Специальной организации и Центрального комитета Иттихада, чьих связей мы уже касались, были похищены из штаб-квартиры на улице Нури Османийе одним из партийных функционеров сразу после отставки правительства Талаата 7 октября 1918 г. По сведениям бюро информации патриархии документы из штаб-квартиры партии похитил Мидхат Шюкрю[1529].
В том же заключительном обвинении упоминается докладная записка (№ 31) министра внутренних дел, «доказывающая, что дела с важной информацией и корреспонденцией организации были изъяты Азиз-беем, начальником отдела уголовного розыска [департамента государственной безопасности], перед отставкой Талаата»[1530]. Речь, возможно, идет о тысячах инструкций, циркуляров и шифрованных телеграмм, рассылаемых министерством внутренних дел и военным министерством вали провинций и армейским начальникам, а также о статистических данных в отношении депортированных и убитых армян. Эти материалы, согласно тому же судебному источнику, скорее всего, хранились в кабинетах политического отдела министерства внутренних дел, куда были сданы в виде дел «Специальной организации», известных как «специальные секретные архивы» («Mahrim dosieler») Они также были изъяты в начале октября 1918 г., за два дня до того, как Талаат подал в отставку, затем погружены в легкие деревянные ящики и вывезены в неизвестном направлении. По крайней мере, такой ответ дал министр внутренних дел военному трибуналу при повторном допросе[1531].
Как было сказано выше, несмотря на предпринятые руководством младотурок предосторожности, все следы массовых убийств было невозможно уничтожить в силу технических причин[1532]. Первая категория документов, включающая шифрованные оригиналы, встречается крайне редко, поскольку такие документы очень короткое время хранились в делах почтово-телеграфного агентства, после чего передавались в министерство внутренних дел или в департамент государственной безопасности в Константинополе под названием «Mahrim dosieler». Чаще встречается вторая категория материалов, в которую входили шифрованные телеграммы, отсылаемые администрацией почтово-телеграфного агентства и подлежащие раскодированию на местах. Они расшифровывались людьми, знающими шифр (как правило, вали провинций, куда направлялись телеграммы, или их личными секретарями), и содержали сообщения в закодированной форме, а также расшифровку, написанную между строк, если хватало места или, при отсутствии места, внизу или на обратной стороне страницы с закодированным текстом. Вали или его помощник подписывали или визировали расшифрованные телеграммы, и тот же вали и/или начальник бюрс по делам депортированных лиц, отвечавший за выполнение полученных приказов, оставлял на полях одну или несколько пометок Иногда это делал начальник полиции или командир жандармерии.
Третья категория документов — еще белее распространенная: в нее входят копии шифрованных телеграмм, сопровождаемые другими копиями шифрованного и расшифрованного или только расшифрованного текста. Это копии оригиналов шифрованных телеграмм, заверенные генеральным секретарем вилайета перед передачей в министерство внутренних дел, председателе следственной комиссии (комиссии Мазхара или судье, председательствующему в военном трибунале.
Следственный архив, подготовленный комиссией Мазхара и военным трибуналом включает материалы двух последних категорий. Эти документы поступили практически из всех провинций, где, очевидно, не удалось совсем «замести следы». В этот следственный архив входили доступные для истцов документы, которые Армянская патриархия Константинополя в качестве представителя общины получила в свое распоряжение на законных основаниях в виде заверенных копий.
Материалы в ответ на запрос, направленный османскими правовыми институтами представили лишь некоторые вилайеты, в частности Конья и Ангора[1533]. Но поскольку эти документы рассылались как циркуляры по всем провинциям, полученные Стамбулом материалы этих вилайетов считаются первоисточником.
Глава 3
Депортация и погромы в вилайете Эрзурум
Эрзурумский вилайет был главным театром военных действий между Россией и Турцией и, следовательно, центральной стратегической вехой Первой мировой войны. Крепость Эрзурум и окружающая ее равнина стали тыловой базой 3-й армии, штаб которой располагался в Тортуме, к северу от столицы региона. После провала турецкого наступления зимой 1914–1915 гг., в котором Третья армия понесла тяжелые потери, османской генеральной ставке пришлось предпринять огромные усилия для формирования новых подразделений. В феврале Энвер предложил главе немецкой военной миссии Лиману фон Сандерсу принять командование этим фронтом, но немецкий генерал отказался от предложения, т. к. войска, которыми он должен был восстановить армию, пребывали в катастрофическом состоянии: «Приблизительно одна треть войск, находившаяся в учебных лагерях провинции, была больна, а другая треть дезертировала на пути к вербовочным пунктам»[1534]. Поэтому командование 3-й армией поручили Камилю, бывшему однокашнику военного министра[1535]. Новому вали Эрзурума Тахсин-бею[1536] с момента его вступления в должность в мае пришлось бороться с эпидемией тифа, сеющей хаос среди солдат и гражданского населения. Как мы видели, ему на новой должности совсем короткое время до отъезда в Стамбул 13 марта 1915 г. помогал председатель «Специальной организации» («Тешкилят-и Махсуса») Бехаеддин Шакир[1537]. В связи с этим обязанности председателя Специальной организации временно взял на себя Филибели Ахмед Хилми-бей, известный фидайи комитета «Единение и прогресс».
Следует
