Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Торжества и патриотические манифестации, организованные в столице по случаю взятия Ардагана[1542], ушли в прошлое, как и поздравления, которые Энвер-паша направил армянскому предстоятелю Конья в связи с действиями армянских солдат на Кавказском фронте[1543]. Более того, военный министр при отступлении к Эрзуруму взял в заложники двести армян из Олти, которых сначала заключили под стражу в Эрзуруме, а затем казнили[1544]. Точно так же Энвер после поражения в Сарыкамыше взял в заложники тридцать армянских гражданских лиц из Ардагана, которые были затем повешены под крепостными валами Эрзурума у Стамбульских ворот[1545]. Разумеется, для оправдания этого акта говорилось о якобы враждебной деятельности данных иностранных граждан, но это не сильно успокоило армянское население Эрзурума. Они восприняли эти действия как явный знак намерений правительства младотурок.
Усиление враждебности по отношению к армянам достигло своего пика 10 февраля 1915 г., когда среди ясного дня два солдата убили на улице помощника директора эрзурумского филиала Османского банка Седрака Пастермаджяна. Как стало известно директорам банка в Константинополе, местные власти объявили, что Пастермаджян умер от тифа[1546], свирепствовавшего в регионе в то время. Однако в обществе и дипломатических кругах ходили тайные слухи о том, что он был убит из-за брата, бывшего депутата парламента, который работал на русских. Начальник гарнизона генерал Поссельт, заинтересовавшись этим вопросом, обнаружил, что не скрывавшиеся убийцы не были арестованы[1547]. Это свидетельствовало о том, что солдаты действовали по приказу. По словам известного в Эрзуруме греческого деятеля Константина Трианфидили, после объявленной 3 августа всеобщей мобилизации значительно больше турок, чем христиан, отказывались поступать на службу в армию, но преследованиям за это подвергались только христиане. Этот же свидетель утверждал, что С. Пастермаджяна убили для того, чтобы посмотреть на реакцию армян, которые даже не пошевелились в ответ[1548]. Альфонс Аракелян, со своей стороны, замечает, что «депортации не возникли как гром среди ясного неба. Сначала правительство прибегло к провокациям». Чете насиловали и грабили сельские районы, все чаще случались убийства солдат[1549]: «тем не менее не последовало никакой реакции». По словам того же свидетеля, многим армянам в Эрзуруме было известно о том, что на территории вилайета разбили лагеря многочисленные воинские части. «Более того, почти все молодые армяне уже состояли в армии»[1550], таким образом, здесь, как и в вилайете Ван, провокации начали случаться с февраля 1915 г., хотя это явление не было таким крупномасштабным, как там.
Как уже было сказано, довольно большое количество армянских жителей каз Басен (12 914 чел.), Нарман (655 чел.), Баязет (1735 чел.), Диадин (1111 чел.), Каракилиса (6034 человека) и Алашкерт (7732 человека), всего 30 181 крестьянин (из всех 3726 хозяйств), последовали за отступающими силами русских в конце декабря и начале января[1551]. Правда, в казе Басен был эвакуирован только район Нижнего Басена. На территориях к западу, недалеко от Эрзурума остались четыре тысячи человек, в частности — в Экабаде, Хертеве, Хасанкале и Бадиаване[1552]. В конце марта крестьян из этих деревень в окрестностях Басена депортировали под предлогом, что «они живут слишком близко от границы, а это является веским основанием для подозрения»[1553].
Несмотря на эти провокации, до апреля армян Эрзурума практически не трогали. Когда началось настоящее насилие, предстоятель Смбат Саадетян и еще несколько известных людей подали жалобу вали Тахсину, который «в зависимости от обстоятельств прикидывался то немым, то глухим»[1554]. Первое предупреждение об опасности пришло в конце февраля, когда были арестованы семьдесят знатных армян Эрзурума. 60 из задержанных освободили после того, как за них вступился прелат, но десять членов редакционной коллегии дашнакской газеты «Арадж», в том числе Арама Адруни и его соратников, бросили за решетку, а затем увезли в неизвестном направлении[1555]. Совершенно ясно, что целью этих действий был комитет дашнаков. Однако в то время местным властям, скорее всего, было достаточно мер запугивания.
Как и в других местах армянскую элиту арестовали 24 и 25 апреля 1915 г. Было схвачено около двухсот человек, включая лидеров дашнаков Гегама Баласаняна, Степана Степаняна (известного как Марал), Пилоса и Миграна Терлемизяна[1556]. На следующий день было приказано перевезти Арама Адруни, Степана Степаняна, Гранта Косеяна, Левона Баласаняна и Погоса Папакляна (всего 30 чел.) в Эрзинджан, по дороге куда они были убиты[1557]. Других поместили в центральную тюрьму Эрзинджана, где допрашивали под пытками о тайных складах оружия и якобы существующих планах восстания[1558]. В тесных грязных камерах держали от четырехсот до пятисот узников. По официальной версии, это были меры предупреждения всеобщего мятежа. На самом же деле цель заключалась в получении с помощью пыток компрометирующих «признаний», которые должны были заранее оправдать грядущие события.
В телеграмме, которую д-р Бехаеддин Шакир направил 21 апреля 1915 г., из Эрзурума ответственному делегату вилайета Мамурет уль-Азиз Реснели Бошнак Назим-бею, сказано, что глава Специальной организации возвратился в регион во второй половине апреля[1559]. Он поспешно учредил специальный комитет по депортации, председателем которого стал генеральный секретарь вилайета (своего рода вице-вали) Джемаль-бей, влиятельный член эрзурумского клуба Иттихад. Ему помогали каймакам Хасанкале Тахир-бей, шеф полиции Хулуси-бей, иттихадист Мустафа-эфенди