Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда караван добрался до горного района Кяхта южнее Малатьи и восточнее Адиамана, перед людьми неожиданно предстала ужасающая картина: ущелье, расположенное в непосредственной близости к Фырынджилару, было заполнено трупами армян из предыдущих конвоев. На самом деле они пришли на одно из главных «полей смерти», регулярно используемых «Специальной организацией». Оно находилось в распоряжении депутата парламента из Дерсима Хаджи Балош-заде Мехмеда Нури и его брата Али-паши, в подчинении у которых были два курдских главаря из рода Решван Зейнел-бей и Гаджи Бедри-ага, а также отставной офицер жандармерии Битлисли Эмин[1596]. Как только караван достиг ущелья, Зейнел-бей начал с вершины руководить операцией, следуя хорошо отлаженному ритуалу. Сначала он приказал отделить от конвоя и предать смерти мужчин. Операция длилась целых полтора часа. По свидетельству находившегося в караване Альфонса Аракеляна, было убито три тысячи шестьсот человек, и около сотни мужчин остались в живых[1597]. Позднее один из спутников Аракеляна Саркис Манукян назвал другую цифру. По его свидетельству, в тот день в Кяхтинском ущелье погибли 2115 мужчин[1598].
На следующий день депортированные, к которым присоединились оставшиеся в живых мужчины, лицом к лицу столкнулись с вновь прибывшим надзирателем (муфетиш), «официальным» представителем мутесарифа Малатьи и каймакама Адиамана. Муфетиш приказал обыскать депортированных и конфисковать «шатры, ковры и все, что может представлять ценность», в том числе часы, украшения, деньги и чеки. Затем подконвойные снова отправились в путь. В этот раз они встретили каймакама из Адиамана Нури-бея, который, возможно, прибыл, чтобы оценить последствия проведенной над армянами операции, а также чтобы потребовать причитающуюся Специальной организации долю имущества армян. Установленный маршрут привел караван обратно к берегам Евфрата в Самсад, где жандармы бросили «больных и увечных» в реку и ушли с молодыми женщинами и детьми. Через четыре месяца после выхода из Эрзурума второй конвой, а точнее, «то, что осталось от приблизительно шестидесяти семей», прибыл в Сурудж (в санджаке Урфа), откуда их увели в направлении Ракка и Сирийской пустыни[1599].
Благодаря свидетельству Погоса Варданяна мы знаем, что случилось с мужчинами, которых отделили от конвоя в Кемахе. В этой группе было приблизительно от девятисот до тысячи человек. Конвоиры подвергли их на дороге тщательному обыску и отобрали принадлежавшие им вещи. Триста человек сразу же загнали в хлев и оставили без пищи и воды. Им приходилось подкупать охранников, чтобы те открыли двери, иначе нечем было дышать, или дали им воды из Евфрата, которую те продавали по стакану. У другой группы, состоящей из ста шестидесяти мужчин, запертых в церкви, охранники изъяли чеки на две тысячи турецких лир в обмен на обещание их освободить. Ранним утром по прибытии командира был составлен список присутствующих с указанием их возраста и происхождения. Тот же офицер сообщил, что их приписывают к трудовым батальонам и в целях безопасности им выгоднее оставить деньги и ценные вещи у него. Едва ли поверив этим обнадеживающим обещаниям, депортированные отдали ему только 14 турецких лир вместе с кольцами и 14 часами. Тогда чете стали выводить людей из хлева, связав их в группы по 15–30 человек. Самых богатых связали по парам, спина к спине, так, что они едва могли передвигаться. Это было 18 июля. Тюрьму тоже освободили от последних узников, около двадцати дашнаков: Вагаршак Зоригян, Петрос Багдигян, Шах-Армен, Ваган Дандигян и другие, попросившие, чтобы их связали и убили всех вместе.
Затем этих связанных мужчин под конвоем повели в сторону Евфрата к мосту через Кемахское ущелье. Операцией руководил известный в районе четебаши Жафер Мустафа, выбравший в горах скалы, на которых мужчин убивали перед тем, как сбросить в бурные воды Евфрата[1600].
Вардан Тер-Азарян должен был погибнуть одним из первых. Он попросил, чтобы те, кому удастся выжить, рассказали его семье, где он был убит. Чете шныряли среди групп, ожидающих своей очереди на казнь забирая у них деньги, которые им больше не понадобятся. Некоторые из этих ополченцев, наверное, даже сожалели о том, что им приходится делать такую работу. «Мы всего лишь выполняем приказ правительства», — оправдывались они. Некоторые даже уверяли, что собирают деньги, «чтобы передать их семьям [этих мужчин], удерживаемым в других местах».
К наступлению темноты осталось только десять «связанных групп». Главарь чете Жафер приказал своим людям отказаться от обычных методов, когда они убивали людей по одному, а вместо этого убить всех одновременно. Когда группу мужчин, в которой находился наш свидетель, подтолкнули к краю нависающего над Евфратом утеса, они увидели внизу сотни безжизненных тел. Чете их осматривали и приканчивали раненых штыками[1601]. Из этой последней группы, которую расстреливали уже в сумерках и не осматривали так тщательно, как днем, уцелели четверо раненых мужчин: Погос Варданян, наш свидетель, Петрос Багдасарян и двое крестьян с равнины Ерванд Клоян и Арутюн Мнацаканян. Сначала они пробирались на восток по левому берегу Евфрата, а затем решили пойти в Дерсим, где, как им точно было известно, армянские депортированные находятся под защитой местных курдов Петрос, в конце концов, упал в песок, так как у него не было сил идти дальше[1602].
22 июля после четырех дней пути мужчины добрались до Дерсима, где курды накормили их и отправили на свои горные пастбища. Григор, армянский сирота десяти-двенадцати лет, встретившийся им на пути, проводил Погоса Варданяна и отдал ему в дорогу весь свой хлеб. Продвигаясь в глубь дерсимского района, Погос встретил шестнадцать армян из Кампора/Когха (в казе Испир/Спер), а затем 28 июля две семьи из Эрзинджана. Женщины накормили его и обработали раны[1603]. Эта семья была не единственной, нашедшей убежище в Дерсиме. Варданян встретил там и других армян, например, священника Арсена Аршакуни из деревни Эрганс (в казе Эрзинджан), который жил в то время в лагере Али Саид-ага. Наш свидетель оставался в этом же лагере на протяжении десяти месяцев до весны 1916 г., когда Эрзинджан взяли русские. Когда он вернулся в Эрзурум, армянские районы были в руинах,
