Прелюдия: Империя - Юрий Ижевчанин

— А твое поведение и поведение остальных канцелярских крыс, грабящих народ, нет! — заявил принц.

Его люди схватили чиновника, тоже вываляли в смоле и в перьях и кнутами погнали к городу, который был в четырех верстах. Подойдя к воротам города, они закричали:

— Возьмите своего кровопийцу! Когда принц войдет в город, с остальными чиновниками, кроме тех, кто отличается добрым поведением и за кого заступится народ, будет то же самое!

Народ с удовольствием воспринял вид чиновника. Когда тот, миновав ворота и почувствовав себя в безопасности, начал изрыгать угрозы, над ним просто смеялись. Его выпроводили из города через другие ворота: "Не грязни наш город!" Словом, когда отряд принца через полдня подошел к городу, начальник гарнизона предпочел заявить, что он уступает силе (его воины и горожане просто не стали бы за него сражаться) и с немногими оставшимися верными ему воинами отбыл по направлению к Зоору. В городе начался праздник. Одного из чиновников, Ирса Улитайя, который был белой вороной на фоне всеобщего произвола и коррупции, горожане удержали, а принц назначил его своим личным секретарем. Остальных, кто не успел сбежать, пытаясь захватить побольше вещей и ценностей, прогнали из города в том же позорном виде и, конечно же, без всяких вещей и денег.

Когда многие из окрестных дворян явились в город восстанавливать присягу верности принцу, что по традиции завершалось пиром и балом, принц обратил внимание на девушку с золотыми волосами и голубыми глазами. Он вспомнил ее. Это была дочь мелкого дворянина Арлисса Тронаран. Полтора года назад она была еще девочкой, а сейчас выросла и похорошела. Принц своим натренированным чутьем почувствовал вокруг нее ауру чистоты и искренности. Он пригласил Арлиссу на танец и завел с ней куртуазный разговор.

— Я удивлен, увидев здесь такой "цвет сирени весной".

— Но ведь он для тебя на "глади прохладной", куда тебе пути нет. Так что это не сирень.

Принц и девушка намекнули на стихотворения:

Видел ребенком

Милое мне существо.

Ныне прелестна

Девушка эта,

Как цвет сирени весной.

Цветок кувшинки

В сердце орла поразил.

Но не коснуться

Глади прохладной

Вихрей небесных царю.

Еще несколько раз обменявшись подобными фразами, принц поразился хорошему образованию, уму, такту и спокойному достоинству девушки. Он пригласил ее отца войти в свой совет. Отец, А Тронаран, резко отказался, но высказал свой отказ наедине:

— Я не хочу быть обязан возвышением своей дочери. Воевать в рядах твоего войска и возвыситься за счет своих заслуг я согласен. И хочу предупредить во избежание позора для тебя, твое высочество, и для нас. Если ты попытаешься воспользоваться правом первой ночи, и она, и я откажем.

— Ты неправильно меня понял. Куртизанок и гетер вокруг вполне достаточно. Но ты прав, что я поставил бы в ложное положение и тебя, и себя, если бы из-за симпатии к твоей дочери возвысил бы тебя. Хвалю за честность и прямоту и надеюсь скоро иметь возможность возвысить тебя за подвиги. Но я прошу оставаться в городе и разрешить твоей дочери войти в мою свиту. Здесь она легче найдет себе достойного ее жениха.

— Я уверен, что мы нашли бы достойного жениха и сами. Но, поскольку твои намерения, твое высочество, чисты, я согласен перевезти семью в Кинсон.

— Я доволен, — завершил тяжелый разговор принц.

Той же ночью у принца сложилось стихотворение:

Плесну на белые листы

Свои случайные сюжеты…

Они банальны и просты

И от любви добром согреты…

А что любовь? Любовь чиста!

Доверчива и небескрыла!

В ней краски тронулись холста…

В ней рифмы сказочная сила…

Минувших дней смешную блажь

Я разбиваю на куплеты,

Вгоняю рифмами в кураж,

Вплетаю в частые рассветы…

Вникаю в собственный итог

Забытых где-то начинаний,

Переступаю за порог

Своих таинственных скитаний…

…И снова жду с тобой рассвет…

…И души памятью согреты!

…И первый раз за столько лет

Люблю тебя и знаю, где ты!

(Игорь Кривчиков)

Тем не менее сидеть в городе и упиваться красотой девушки Атар, в отличие от Крангора, не собирался. Он быстро расчистил весь свой лен, а поскольку при этом он выгнал всех чиновников-мздоимцев, к нему стали проситься и другие владения в Сахирре и даже в провинции Зинтрисса. Принц отказывал им всем, пока не получил известие сначала о разрыве между Клингором и королем, а на следующий день о битве при Нотране. После чего, имея уже более десяти тысяч воинов, принц начал расширять свои владения, но тут вступила в игру еще одна мощная сила.

А Тронаран, посланный принять под руку принца пограничную крепость Кулисар, вернулся взволнованный. Кулисар оказался занят отрядом войск королевства Зинтриссы, который объявил, что благородный монарх Зинтриссы решил помочь своему кузену и защитить его владения от наглых мятежников, не знающих никакой меры.

Зинтрисса была одним из четырех изначальных имперских королевств. Ее территория делилась на три части. Прибрежный юг: полностью имперский, равнинный, богатый и плотно населенный. Центр: наполовину населен народностями шжи, у которых была своя собственная древняя культура, они по расовым признакам, и по поведению коренным образом отличались от имперцев. Равнинные шжи подчинялись Зинтриссе, а горные были независимы. Шжи в большинстве своем были коренастыми людьми грубого сложения, с большими головами, желтокожие, узкоглазые. Волосы заплетали в косу, носили штаны, рубашку и халат, а на голове шляпу. Язык у них коренным образом отличался от старкского, и даже письменность была почти своей: они пользовались Высокими знаками Древнего языка, но к ним добавили еще множество своих иероглифов. Ели они почти все: и червяков, и слизняков, и собак, и кошек, и крыс, и сорняки с полей.

Шжи славились как бесстрашные и выносливые воины, их полководцы хранили традиции древнего военного искусства. Их крестьяне были известны фанатическим трудолюбием, ремесленники — исключительно тонкими умениями: они могли по двести лет делать одну и ту же вазу, зато изделие выходило достойное королей. Но после серии поражений от основателей Империи царство Шжи распалось на множество княжеств, которые больше враждовали друг с другом, чем с соседями. Иногда шжи временно объединялись, как сейчас, но после гибели авторитетного царя либо полководца немедленно вновь вцеплялись друг другу в глотку.

Север Зинтриссы: практически военное предполье. Имперцы контролировали там лишь форты на дорогах и несколько городов. В степях и лесах жили воинственные племена варваров, если и признававших власть Империи, то формально.