Магаюр - Маша Мокеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бывало, ей надоедали домохозяйки, и она ходила за мужчинами. Так она распробовала замороженную пиццу, супы в пакетиках и отечественное пиво, скопила коллекцию шампуней против облысения и научилась безучастно отламывать голову и хвост креветкам. В «мужские» вечера она не работала с документами, принесёнными с работы домой, а смотрела допоздна кино и ужинала, лёжа на диване.
Ходить за молодёжью было дёшево: как правило, они не превышали лимит карманных ста рублей, брали сухарики, газировку, шоколад и помогали Нине Яковлевне осуществлять не осознаваемую в полной мере мечту вернуться в детство. Она попробовала сладости, которых не было раньше, – мармелад в виде червей, гигантские леденцы, шипучки.
В тот день, о котором пойдёт речь, Нина Яковлевна приметила у входа в магазин двух пареньков. Тихо переговариваясь, они пошли в хозяйственный отдел, чем удивили Нину Яковлевну. Зачем им в хозяйственный? Она двинулась за ними. В отделе посуды они крутили в руках разные ножи и спорили, какой из них острее. Нина Яковлевна сделала вид, что выбирает кастрюлю. Вместе с ножом они взяли мыло и упаковку тряпок.
У Нины Яковлевны как раз на днях был «мужской» вечер, и она смотрела американский детектив, в котором маньяк закалывал жён своих врагов, потом прятал тела в подвалах, а пролитую кровь аккуратно вытирал тряпками.
Вспотев от волнения, она встала за ними в кассу, захватив по дороге бутылку воды.
Расплатившись, парни быстро пошли к выходу. Нина Яковлевна, дрожащими руками пряча сдачу, – за ними.
Затем в винном отделе они купили бутылку водки.
«Видимо, совершеннолетние», – подумала Нина Яковлевна. Она не могла решить, позвонить ей в полицию сразу или сначала проследить за ними.
Парни вышли из магазина.
Она следовала в отдалении, чтобы не привлекать внимания. Парни ушли далеко. Ещё чуть-чуть, и Нина Яковлевна потеряла бы их из виду, но тут они свернули к реке.
Нина Яковлевна подошла и увидела, что они сидят на бревне у самой воды и курят. За кустами их почти не было видно. Чуть выше стояла скамейка, Нина Яковлевна села на неё и прислушалась.
– Стихи стали такими сложными, – хриплым голосом жаловался парень в кепке и джинсовой куртке. – Похожи на поле в трёхмерном тетрисе, где все детали разные по форме и цвету и надо их подогнать…
– Точно, – ответил его сообщник со светлыми длинными волосами, одетый в зелёную рубашку на три размера больше.
– Слова стоят там, где сроду не стояли! И как-то надо догадаться, какой смысл рождается от их внезапного соседства. Да ещё в каждой строчке цитата…
– Вот это меня особенно бесит! Откуда всё это знать?..
– Для этого нужно запомнить хотя бы несколько сотен хрестоматийных стихотворений. Но есть тут и выгодная сторона.
– В смысле?
– Какую фигню ни скажешь, типа «эти стихи – гирлянда желудей, из которых может вырасти дубовая роща», или, как Веник задвинул прошлый раз, – парень стал пародировать Веника, изображая занудный голос: – «Автор имеет в виду, что времени как такового не существует или как минимум оно нелинейно», ты будешь прав, потому что у таких стихов бесконечное количество смыслов, рождающихся в голове того, кто их читает; короче, нет правильного ответа.
– Ну, это и так понятно. Нагнал туману – и ты на коне.
– Знаешь, о чём я ещё думал?
– О чём?
– Вот придёт такой поэт в бар, подсядет к красивой девчонке и начнёт читать ей свои стихи, перегруженные вторичными смыслами, так она испугается, правда ведь?
– Смотря какая попадётся… Но красивая точно испугается.
– Знаешь, мне стали нравиться эти семинары. Сначала читаешь – ничего вообще непонятно, муть какая-то, полтора часа обсуждаешь каждую строку, люди трактовки предлагают, и вот, в конце, читаешь те же самые слова и думаешь: сильно написано.
– Да. Ну что, идём?
Нина Яковлевна не знала что и думать. Было ясно, что она, скорее всего, ошиблась в предположениях. Ей даже стало досадно, что она не раскроет преступление и не разоблачит банду. Она посмотрела вслед парням, собираясь уже домой, как снова её разобрало любопытство: они шли в сторону заброшенных гаражей, где постоянно случается что-то нехорошее. Нина Яковлевна решительно двинулась за ними.
Следовало соблюдать осторожность: в таком пустынном месте её легко было заметить. Она вновь отстала, и ребята пропали из виду. Стараясь двигаться как можно тише, она подошла к стене крайнего гаража и выглянула из-за него.
Возле бетонного забора горел костерок. Рядом сидел местный бомж Петя и разделывал новым ножом курицу. Вокруг валялись перья. Он испуганно взглянул на Нину Яковлевну.
– Ребята забыли отдать вам это, – сказала Нина Яковлевна и протянула Пете бутылку воды.
«У кого же он в посёлке курицу украл? – думала она по дороге домой. – Надо выяснить. Или не надо уже больше ничего выяснять…»
Хозяин погоста
День первыйОбнажённые деревья стояли на большом расстоянии друг от друга, раскинув ветви. К осине прицепился белый пакет, к берёзе – синий. Виктор смотрел на них из окна многоэтажки, пока заваривался чай. Он не видел в этой картине ни урбанистического сплина, ни красоты синхронности, ему было, как он мог выразиться, глубоко параллельно.
Не ощущая эмоций от созерцания пейзажа, он тем не менее не отходил от окна. Разбавив чай холодной кипячёной водой и добавив две ложки сахара, он остался стоять, наблюдая, как восходит солнце в просвете между жилым домом и юношеской библиотекой им. Можейко.
В дверь позвонили. Виктор прошёл по коридору, от стен которого отходили обои, и впустил Колю. Коля сказал: «Ну чё, поехали?» Хозяин квартиры надел резиновые сапоги, куртку, взял в руки шапку, чтобы натянуть её в лифте. Они вышли.
В машине Виктор задремал. Когда «нива» поехала по проселочной дороге и машину стало трясти, он проснулся. Во рту пересохло, в голове тяжесть, но ясность. Он с досадой подумал о том, что возможность выпить чаю будет только через несколько часов. Они оставили машину у леса, чтобы сойти за дачников, и пошли пешком через поле к деревне Овершкино. На двадцать домов только три обитаемых, остальные покинуты не так давно, вполне может ещё что-то лежать. Виктор и Коля надеялись найти иконы и самовары, но никогда не знаешь, что подвернётся – медали, пряжки, деньги, часы, фотоаппараты или хотя бы книги и открытки. «Любое дерьмо можно продать», – говорили они.
Сквозь туман сыпался моросящий дождь. Виктор и Коля, оба в капюшонах, зашли наконец в деревню. Выбрали дом
