Роковые иллюзии - Олег Царев

«По работе на руководящих постах в Центре и резидентурах «Левону» была известна закордонная ценная агентура. Он был также хорошо осведомлен о спецмероприятиях, отдельные из которых проводились с его участием или под его непосредственным руководством в Англии, Франции и Испании. В общей сложности он знал около 60 агентов и оперработников резидентур, включая «нелегалов». Оснований утверждать, что «Левон», став «невозвращенцем», выдал противнику указанную выше агентуру или сообщил о спецмероприятиях, проведенных в то время нашими органами, не имеется. Отдельные агенты, вербовку которых он осуществлял и о которых хорошо знал, успешно работали до 1952–1963 годов, то есть до момента их вывода в СССР»[831].

Использование местоимения «их» символично, поскольку оно показывает, что Филби был не единственным агентом, завербованным Орловым, который «вернулся с колода» в 1963 году. В последний десяток лет своей жизни он не допустил также никакого намека американцам относительно имени до сих пор не названного советского «крота». Это подтверждается заключительной оценкой ущерба, подготовленной для председателя КГБ в 1969 году после того, как в Москве был получен отчет Феоктистова о его первой встрече с Орловым. Отчет, датированный 9 декабря, содержит следующий вывод: «Анализ спецмероприятий, проведенных нашими органами за рубежом с его участием, показывает, что он не выдал врагу ценную иностранную агентуру и не дал им сведений о спецмероприятиях, проводимых нашими агентами за границей»[832].

До тех пор пока с Орловым не связался один из агентов КГБ, штаб-квартиру не покидало чувство мучительной неопределенности. Только когда в 1964 году КГБ стало известно, где он находится, появилась практическая возможность связаться с ним и убедить его возвратиться в Советский Союз. Но даже располагая теми большими возможностями, которые имел КГБ, осуществить эту операцию было совсем не просто. Орлов сохранял свой адрес в тайне. Номер его телефона не был указан в списке абонентов, и его издатели пересылали почту его адвокату, который посылал ее на несколько абонементных почтовых ящиков.

Орловы в 1962 году снова переехали[833]. После завершения работы над «Пособием» они перебрались из Нью-Йорка в Мичиган. Вполне вероятно, что ЦРУ оказало Орлову добрую услугу, организовав публикацию его книги в университете Мичигана, где он получил место преподавателя в колледже Анн-Арбора. Во время работы над рукописью он получал моральную поддержку от сотрудников ЦРУ, имевших с ним контакты, для которых он по-прежнему выполнял функцию консультанта. Его преподавательские обязанности на юридическом факультете были не слишком обременительными и оставляли ему время для исследования советской правовой системы, которая, как он решил, станет темой его следующей книги.

Орлов и его жена поселились в декабре того года в квартире на седьмом этаже в многоквартирном Мэйнард-хаусе, которая считалась весьма недурной по стандартам коллег-преподавателей. Свой адрес супруги сообщили детройтскому отделению ФБР, поскольку 67-летний бывший генерал НКВД и его 59-летняя жена по-прежнему беспокоились о безопасности. Однако теперь они стали свободнее общаться с преподавателями колледжа. Именно на одной из факультетских вечеринок, состоявшейся 23 сентября 1963 г., вскоре после выхода в свет его «Пособия», судя по сообщению, по которому хорошо погуляло перо цензора, хозяин попросил Орлова проводить домой профессора [имя вычеркнуто] и его жену[834].

Впоследствии неопознанный профессор сообщил ФБР, что то, что началось как обычное знакомство, превратилось в допрос «третьей степени» со стороны Орлова и его жены в течение последующих недель. Профессор, который дал благоприятный отзыв о «Пособии» Орлова, говорил, что этим нельзя объяснить тот факт, что жена Орлова стала докучать его жене приглашениями на обеды, не обращая внимания на ее вежливые отказы. Орлов также настойчиво преследовал его в колледже, и, хотя профессор не считал, что может представлять интерес для разведки, он заподозрил, что Орлов его преследует потому, что ему что-то от него нужно. Поскольку он тоже проходил проверку на доступ к секретам, когда служил на флоте во время войны, а его шурин был старшим офицером группы адмирала Рико-вера в командовании ядерными подводными лодками, профессор счел своим долгом сообщить об этом ФБР, поскольку ему было известно, что его преследователь был раньше генералом НКВД. Настойчивость Орлова, заявил он, была тем более удивительна, что «они существенно расходились во взглядах, беседуя во время нечастых встреч в обществе»[835].

Сообщение, которое детройтское местное отделение переслало директору ФБР, знаменательно тем, что профессор был убежден в том, что, хотя Орлов был безусловным антисталинистом, он «все еще оставался коммунистом» и, по меньшей мере, «убежденным ленинистом». Это стало ему понятно, когда Орлов стал «яростно возражать» в ответ на его небрежное замечание, что, мол, Ленин и Сталин — одного поля ягода. Это впечатление усилилось после заявления Орлова о том, что профессор «оскорбляет революцию и неподкупность Ленина», когда тот сказал ему, что некоторые документы из захваченных архивов министерства иностранных дел Германии подтверждают, что Ленин получал финансовую. поддержку из Берлина на осуществление русской революции в 1917 году[836].

ФБР просто «приняло к сведению» сообщение из Детройта и сделало вывод, что поскольку у Орлова имеются «сильные убеждения в некоторых вопросах, то, по-видимому, между этими двумя людьми произошел личный конфликт»[837]. Однако неназванный профессор понял, что Орлов — глубокий приверженец ленинизма. Появилось еще одно подтверждение того, что бывший советский генерал сохранил верность коммунизму.

Если бы этот факт стал известен КГБ, то многие бы успокоились в штаб-квартире, где год спустя руководство решило предпринять его розыск. В 1964 году единственная информация, которой, располагала Москва относительно его местонахождения, сводилась к тому, что супруги проживают где-то на северо-востоке Соединенных Штатов. Успех розыска любого человека в Соединенных Штатах маловероятен. В отличие от Советского Союза, там не требуется регистрация по месту жительства, и отсутствие центральной регистратуры делает поиск трудной и требующей много времени задачей. Как показывает досье Орловых, только в 1969 году КГБ получил информацию из «надежного источника» (в досье имя указано, но русская разведка предпочитает не называть его) с указанием адреса и номера телефона в Анн-Арборе, где Орлов открыто жил под своим собственным именем[838].