Держи меня крепче (СИ) - Сукре Рида

Церемониться с мелким нарушителем Охренчик не стал, а грубо схватил его за ухо и выволок из «кустов», вопросительно уставившись в глаза. Жутко хотелось спросить, где малышка и какого чёрта она умотала в компании его кузена, а главное, куда; но в то же время и выдавать себя не хотелось. Поэтому он настойчиво прокусывал внутреннюю стенку под губой, стискивая зубы до невозможности, хмурил лоб и вопрошал взглядом, ожидая, что Сено не дурак и сам догадается, что ему нужно рассказать.

Сенька и правда был не дурак.

Он начал дёргаться в стальных оковах, приговаривая что-то о правах человека в современном цивилизованном обществе:

— Артём, ты мои права нарушаешь!

— Какие права, ты, прифигевший полудурок? — прошипел ему в лицо разозлённый Шер.

— Попрошу меня не оскорблять, — напустив на себя важный вид, пролопотал ребёнок. Даже будучи в своём незавидном положении он не выпускал из правой руки моргающую красным индикатором камеру и по мере своих скромных возможностей в удивительном извороте тела пытался поймать в кадр своё неожиданное заключение.

— Когда это я тебя оскорблял? — искренне возмутился Артём, не замечавший камеру.

— А «полудурок» — это, что комплимент? Типа мне за счастье так называться?

Остальная троица с побледневшими лицами и глазами, выскочившими из глазниц и застрявшими в немом трепете на лбу, пыталась слиться с кустами и мысленно взывала к благоразумию своего друга, но безуспешно.

— Ну, «полу» — это всего лишь половина, — философски изрёк парень, с неприкрытым садизмом немного подкручивая ухо сорванца. — Так что вторую часть можешь сам себе придумать.

— Больно же!.. Ой-ё-ё-ёй!..

— Не визжи как девчонка, — прикрикнул на пацанёнка Шер, — а то мне стрёмно рядом с тобой стоять.

Свой гадский гениальный ответ Сеня озвучить не успел, так как рядом с ними остановилась гора мышц и мускулов в виде самого настоящего ВДВшника, чудесным образом нарисовавшегося в детском центре. Смотрелся он здесь крайне неуместно, как двухлетний малыш на трёхколесном велосипеде на гонках «Париж-Дакар», но чувствовал себя шибко уверенно. Впрочем, а где бы этот брутального вида мужчинка (или «подозрительный типчик», как его окрестил Шеридан) чувствовал себя неуверенно? Если только в гей-клубе, но для проверки теории его сначала туда надо загнать, а его друзья явно склонностью к суициду не страдали. Да и легче себе харакири организовать, чем подвергнуть себя его, ВДВшнической, каре.

Его лицо было словно высечено из камня — настолько грубые и резкие черты лица, что, казалось, он одним своим ликом способен проламывать стены радиационных бункеров; шрам, пересекающий левое надбровье вписывался органично — внешности не портил, а наоборот, подтверждая всенародно известную мудрость, что «мужчину шрамы украшают», создавал впечатление, что это лицо именно таким и проектировалось Создателем; немой вопрос «а как и кто умудрился рассечь его каменную мордаху?» ни в одной голове, глядя на него, даже не возникал. На штанине, обнимая чрезмерно мускулистую шириной обхвата с молодой дуб ногу, висела маленькая девочка с коряво заплетёнными косичками и истошно вопила:

— Папочка! Спаси мальчика! Пожалуйста! Смотри, его хотят уби-и-ить!

«Папочка» немигающим взглядом стал созерцать «убийцу» и «жертву», а его военный костюм, который он поленился переодевать, вырвавшись в увольнительную в город к любимой дочке на несколько часиков, наводил на парней тихий ужас, который те тщательно пытались скрыть.

— Эй, чё за дела, братаны? — грозно поинтересовался папаша под напором дочки. Не то, чтобы он специально синтезировал свой тон, просто это для него была обычная форма голоса.

Шер хоть и струхнул, прекрасно зная об «особом строении мозга» данной категории людей, которые зная одну лишь свою правду, готовы напролом (причём в прямом смысле «напролом» — сквозь разбитые своими бездумными кулачищами черепа, свёрнутые шеи, переломленным позвоночники и прочее) идти к ней в попытке доказать, но своего страха не выдал. В конце концов, психологически доказано, что даже если перед боевым ротвейлером, из пасти которого, готового вгрызться тебе в горло, стекает «ядовитая» слюна, показать себя равным противником, то велики шансы остаться не покусанным ни в горло, ни в филейную часть. Но эта информация больше из теории, нежели из практики.

— Всё тип-топ, — растянул губы в смелой улыбке Шер, отпуская несчастное ухо к радости владельца, но перехватив того через туловище, чтобы не убежал. — Развлекаемся с племянничком, — он потрепал Сеньку по макушке, запустив пятерню ему в волосы и, не удержавшись, дёрнул несильно, волосы остались на своём законном месте, но лицо парнишки скривилось от неожиданного поступка.

Поступок не был таким уж сюрпризом, это ведь Артём Охренчик, а от него лучше вообще ничего не ждать — всё равно удивит и, благо, если не покалечит. Например, его бедной сестричке, Ленке, вечно от Шерхана перепадает.

Но всё же у дерзкого действия были позывы — своевольный парень таким образом призывал мелкого к подтверждению своих слов. О своей шкуре малявка беспокоился и умирать раньше времени не торопился. Но проигнорировав своего нового родственника, его приближение к Потустороннему Царству стремилось к стопроцентному осуществлению, так как Тёма обладал тем ещё «золотым» характером, и даже будучи растерзанным сейчас ВДВшником, он бы обязательно воскрес и вернулся из ада только ради того, чтобы совершить акт злодейской мести с особой «любовью». Зная всё это, Сеня спорить не торопился:

— Да, это мой любимый дядя, — мальчик удачно извернулся, сделав нажим на слове «любимый», чтобы Шер оценил, и перекинул камеру своему другу Роллу, так как следующее обращение могло вызвать неконтролируемый приступ ярости у парня: — Шерри…

«Любимый дядя» побагровел, сжав сильнее хиленькое тельце племянника, а десантник глубоко задумался, переваривая полученную информацию.

Если изначально он точно знал кому вломит в бубен, то сейчас в его черепную коробку стали закрадываться сомнения. Напрягать мозг ему не понравилось, так что он решил попросить совета у своей родной кровинушки:

— Дочурка, вроде никого не убивают?

Девчонка продолжала жаться к ноге, но уже не всхлипывала, к тому же Сенька ей улыбнулся и подмигнул, отчего она зарделась и спрятала милое личико в папино бедро, легонько кивнув. Отец ответом дочери удовлетворился и стянув с бритой головы берет, надел его девочке на голову, а парням протранслировал свой железный кулак с выбитым на костяшках пальцев именем «ВОВА» и на внешней стороне ладони — рассветным солнцем с надписью жизненного кредо всех его коллег: «ВДВ — СИЛА!» и пробасил:

— Так, чтоб больше не чудили, мелкота. А ты, Шерри, — он смерил парня оценивающим взглядом и решил, что он годен, — в армию дуй.

— Ага, — легко согласился Артём, уже давно имеющий военник с нужными записями, и решил немного съязвить: — с осенним призывом первым делом сажусь на поезд и дую служить.

Сарказма в словах «вроде неплохого парня», как он его мысленно нарёк, серьёзный ВДВшник, не привыкший шутить, не идентифицировал, и протянул к его плечу свою широкую длань, заставив сердце Шеридана ёкнуть от надвигающейся опасности, похлопал его, треснув со всей дури, что Тёма еле на ногах удержался, и по доброте своей душевной посоветовал:

— Ты к нам, в десантники иди. Нам такие нужны.

Шер прикинул, что «да, конечно, нужны, надо же кого-то колотить дедушкам», но сам кивнул и даже руку к голове приложил, напрочь забыв о том, что бейсболка осталась в машине:

— Есть, товарищ майор!

Вокруг них, оказывается к тому моменту уже набежала малышняковая толпа, которая по примеру Артёмки тоже начала прикладывать руки к головам, пародируя его и вообразив в этом приятном на внешность и харизматичном парне, пришедшего в яркой одежде, героя своих мечтаний.

Но на эту клоунаду троица внимания не обращала.

Военнослужащий добродушно ухмыльнулся, отметив, что Шерри прекрасно разбирается в званиях, но посчитал своим долгом пристыдить его, указав на явный недочет: