Раздолбай - Юлия Лим

Он проводит руками по волосам, касается неровных пушащихся кончиков. Вернувшись из лагеря, Самара позвала его к себе. Он сидел на деревянном табурете посреди комнаты, вздрагивая от каждого скрипа и клацания ножниц. Ремизова рассказывала, как ее научили стричься в лагере, а Демьян, белеющий от страха, слушал ее, не перебивая и засаживая занозы под ногти.

Лает ночная шавка. Храмов вздрагивает и поднимает глаза на ночное небо. Скоро мир проснется, а школа встретит отсутствием Егора.

Может, предложение учительницы не такое уж плохое. Может, стоит дать ей шанс и поговорить о Полоскове, пока его образ еще не стерся из памяти.

11. Рома

Вернувшись домой, Рома перекусывает бутербродами. Жует их так долго, что на языке в итоге остается кашеобразная масса, почти безвкусная. Чай, глоток за глотком, становится все холоднее. Когда на дне чашки остаются чаинки, а в тарелке хлебные крошки, Лисов выдыхает и достает смартфон. Он звонит матери, пожевывая нижнюю губу.

– Как все прошло? – спрашивает она вместо приветствия. Значит, занята и нужно кратко изложить суть.

– Норм. Люда Михална предложила мне перейти на домашнее обучение. – Услышав, как мама втягивает воздух, Рома спешно добавляет: – Временно. А то сегодня родители одноклассников возмущались.

– Хорошо. Да, это лучшее решение на данный момент. Я созвонюсь с ней и все обговорю. И мне не придется за тебя волноваться.

Лисов хмыкает:

– Кажется, ты выиграла джекпот.

– На самом деле я давно подумывала о репетиторах, но не знала, как тебе это предложить. А тут как будто все планеты встали в ряд…

– Ты хотела сказать «звезды сошлись»? – улыбается Рома.

– Да, но эта фраза так приелась, что я решила выдумать что-то новое. Ладно, лисенок, перезвоню позже. Ты уже поел?

– Да. Пока, мам.

– Не волнуйся, мы со всем справимся. Я постараюсь вернуться как можно раньше.

Организм, привыкший вставать рано, теперь изнывает от тоски. Распорядок дня Рома сохраняет: подъем, разминка, душ, завтрак… длинный прочерк вместо школы и зияющая пустота в новеньких неподписанных тетрадях. Лисов усаживает себя за стол, берет ручку и выводит на каждой: «Лисов Роман, 10 „Г“». Ему кажется, что в одной тетради много страниц; он со щелчком раскрывает кольца и убирает половину, переставляя ее в другую тетрадь.

За окном по крышам барабанит дождь. В форточку тянет сыростью и запахом мокрого асфальта. Рома где-то читал, что это на самом деле пахнут выделения бактерий, но противно от этого ему все равно не стало.

Перебравшись на диван, с которого у него давно свисают пятки, Лисов берет теннисный мяч из выкатного ящика (в двух других одеяло и подушки) и подбрасывает в руке. Раз, два, три…

Рома кидает мяч в потолок и едва успевает отстраниться. В подушке появляется вмятина. Со вздохом Лисов встает и, расхаживая по комнате, стучит мячом в стену, пока кто-то из соседей не начинает стучать в ответ.

Желудок сводит голодными судорогами, рот наполняется слюной. Поглаживая живот, Рома уходит в кухню. Открывает дверцу холодильника, садится на корточки и рассматривает полки. Продуктов маловато, нужно идти в магазин. Из одного кетчупа сытного ужина не выйдет.

Взбодрившись предстоящей прогулкой, Лисов наскоро одевается, берет с собой телефон и идет к магазину напротив. В местном продуктовом все давно его знают, но несколько продавцов «старой школы» каждый раз просят его вывернуть карманы. Все из-за проклятой жвачки.

Сегодня на кассе работает продавщица помоложе, можно расслабиться. Пока Лисов расплачивается через смартфон, краем глаза замечает знакомые вихры.

– Спасибо. – Забрав пакеты, он отходит от кассы и идет к шкафчикам хранения, гадая, почудилось ему или нет.

Чутье подсказывает ждать, и он стоит перед входом, поглядывая на выходящих из магазина людей. Кто-то, увидев его, шушукается, но в основном люди его сторонятся. По ступенькам идет Демьян, шурша пакетами.

– Храмов, – зовет Рома.

Тот вздрагивает и торопливо шагает прочь. Лисов легко нагоняет его и перегораживает дорогу.

– Храмов, возьми свои слова назад.

Демьян поднимает затравленный взгляд. Под глазами проступают следы недосыпа.

– Что ты сказал Егору? Если расскажешь, тогда я подумаю, возьму их обратно или нет.

Рома стискивает ручки пакетов. Обо всем уже давно написали в СМИ, что он может сказать нового? Да и почему он должен оправдываться перед Храмовым из-за ошибок следствия?

– А впрочем, неважно, – бормочет Демьян. – Все равно они нашли предсмертную записку.

– Что?..

– Не читаешь ленту, что ли?

Рома неопределенно пожимает плечами. С тех пор как ему заспамили личку Вконтакте и мессенджерах, пришлось завести новые аккаунты и сменить номер телефона. Повезло, что у мамы была запасная сим-карта. Храмов со вздохом поясняет:

– Если Егор оставил записку, значит, его бы уже никто не остановил. А ты всю жизнь со всеми общаешься как с отбросами. Не думаю, что его бы задели твои слова.

Демьян отворачивается и бредет в сторону. Рома собирается его окликнуть, когда тот оглядывается через плечо и говорит:

– Знаешь, что, Лисов? Слова-то свои я могу взять обратно, но друга мне никто не вернет.

Рома возвращается домой в плохом настроении. Как будто он виноват, что Егор решил уйти из жизни. Можно подумать, что только у Полоскова были проблемы…

Хмурясь, Лисов открывает ноутбук и заходит в группу с местными новостями. Бла-бла-бла, полиция нашла предсмертную записку Егора Полоскова. В посте – квадратная фотография с неровно оборванным листочком (так края торчат, если приложить линейку и резко дернуть). Неровные буквы выведены явно дрожащей рукой (по мнению комментаторов, а также экспертов-графологов): «Прости, мам, я так больше не могу».

Рома откидывается на спинку кресла, шумно выдыхая. И как полицейские и следователи не сходят с ума, когда от самоубийцы остаются такие вот невнятные записки? С другой стороны, если бы он сам задумал свести счеты с жизнью, он бы не стал расписывать пять листов от руки. Чем дольше пишешь, тем тяжелее себя заставить осуществить задуманное.

– Ну нет, – Лисов трясет головой.

Звонок. Подскочив, Рома подкрадывается к двери и аккуратно заглядывает в глазок. На лестничной площадке стоят директор и классный руководитель. Лисов с безразличным видом включает свет в прихожей и открывает дверь.

– Здравствуй, Роман. – Людмила Михайловна заходит в квартиру. – Мы пришли обсудить с тобой учебный план. У тебя есть тапочки? И да, с твоей мамой мы уже все согласовали.

Лисов подает директору и Светлане Александровне тапки, и они проходят в гостиную.

– Рома, вот задание на неделю. – Учительница достает стопку листов