Топор - Дональд Уэстлейк

Марджори зовет: «Обедать!»

Я выключаю свет, выхожу из кабинета и закрываю дверь.

10

Какое-то время, еще до начала, даже когда я абсолютно и положительно знал, что мне следует делать, я ничего не делал. Какое-то время, хотя я теоретически и интеллектуально понимал, что мой план — моя единственная возможная надежда, я ничего не предпринимал. Я думал об этом, я планировал это, я готовился к этому, но я еще не верил в это.

Вместо этого я сделал самоделку. Я изучил «Люгер». Я купил книгу, чтобы разобраться в нем, и прочитал ее от корки до корки. Я почистил и смазал пистолет. Я купил ему пули. Я взял его в поле и стрелял по деревьям.

Однажды я даже видел Ральфа Фэллона, хотя не думаю, что он обратил бы на меня внимание. Что я сделал, еще до того, как я действительно начал работать над этой штукой, как часть моей выдумки, моей подделки, моего затягивания времени, однажды я поехал в Аркадию, просто чтобы посмотреть на это. Вот как это произошло.

Между нашей частью Коннектикута и той частью Нью-Йорка нет крупных автомагистралей. Я не торопился, изучая дорожный атлас, желая найти наилучший маршрут, потому что предполагал, что когда-нибудь буду ездить по нему на работу. Дороги проходили через маленькие пригородные городки и еще более мелкие фермерские деревни, мимо пасущихся молочных стад и кукурузных полей, вспаханных для сбора урожая этой весной, и я подумал, как было бы здорово совершать эту поездку, регулярно, туда и обратно, пять раз в неделю. Небольшое движение, красивая сельская местность. И, в конце концов, работа, которую я мог бы полюбить.

Сама Аркадия оказалась милым старым городком, очень маленьким, скоплением примерно из двадцати обшитых вагонкой домов на склонах, обрамляющих небольшой, но оживленный ручей Джандроу, приток Гудзона. Мельницы строят вдоль ручьев, потому что им нужно много воды, а шумный Джандроу явно обеспечивал эту мельницу водой в количестве, которое могло понадобиться. Чуть выше по реке от зданий мельницы была плотина. Главная дорога, проходящая через город с востока на запад, спускаясь по одному склону на своем пути, пересекает эту дамбу, а затем взбирается вверх по дальнему склону и уходит прочь.

Кроме мельницы, в Аркадии было мало коммерческой деятельности. Выше по западному склону, с видом на мельницу, находилась закусочная, где также можно было купить газеты, сигареты и несколько мелочей из бакалеи. Дальше по склону, на окраине города, находилась заправочная станция Getty. Это было все.

Я добрался до Аркадии около полудня и решил перекусить в закусочной Betty's. Только после того, как я сел за стойку, единственный человек там, не сидящий за столом с другими, и после того, как я заказал BLT и кофе, я понял из разговоров позади меня, что все двадцать или около того человек за столами были из the mill.

Совершил ли я глупую ошибку, придя сюда? Вспомнят ли эти люди меня намного позже, когда все будет закончено и я получу работу Аптона «Ральфа» Фэллона? Заподозрят ли они, что я натворил? Неужели я упустил свой шанс привести план в действие еще до того, как начал?

(Я думаю, что в течение этого периода времени я, вероятно, бессознательно пытался найти какой-нибудь предлог, чтобы не выполнять этот план, хотя другого плана не было. Другого плана не было и до сих пор нет.)

Но вот я здесь, я уже сделал заказ, и единственный верный способ привлечь к себе внимание — это выбежать сейчас, пока не принесли мою еду. Итак, я сидел, сгорбившись, не глядя ни на что, кроме множества товаров на прилавке вдоль стены передо мной, и время от времени слышал обрывки разговоров за столиками позади меня. Shoptalk, кое-что из этого, shoptalk я узнал. К Shoptalk я мог бы легко и с радостью присоединиться. До этого момента я не осознавал, насколько сильно скучал по тому миру. О, как бы мне хотелось сесть за один из этих столиков и просто позволить разговору о работе захлестнуть меня.

Ну, я не мог. Я сел там, где был, за стойку, пышногрудая официантка принесла мой BLT, и я упрямо поел. В то время как позади меня, время от времени, люди насмешливо обращались к кому-то по имени Ральф, и Ральф отвечал тем деревенским голосом, который больше похож на деревенский, чем на местный. Не совсем акцент, но что-то дребезжащее во рту, из-за чего кажется, что у них вставные зубы, даже если это не так.

В какой-то момент я украдкой оглянулся через плечо и увидел, что этот Ральф сидит за столиком у окна, и он был костлявым поджарым парнем примерно моего возраста, но худее. Он был похож на певца и автора песен старых времен, Хоги Кармайкла. Его голос, хотя и с этим крекерским акцентом, был не таким музыкальным.

Их обеденный перерыв закончился. Внезапно всем им понадобились чеки, и официантка была очень занята в течение нескольких минут, выписывая чеки, прозванивая итоговые суммы на кассовом аппарате. Все группы ушли и небольшими группками спустились с холма, а я повернулся, чтобы понаблюдать за ними через окна, за тем, как они разговаривают друг с другом, выкуривая последнюю сигарету (на фабрике курить было запрещено).

Официантка встала между мной и окнами, убирая со столов, и я сказал ей: «Тот парень, который сидел вон там. Это был Ральф Фэллон?»

«О, конечно», — сказала она.

«Я так и думал», — сказал я. «Я встретил его много лет назад, но я просто не был уверен. Не имеет значения. Я заберу свой чек, когда у тебя будет такая возможность».

В тот день, когда я ехал домой по живописной сельской местности, воспоминания о тех разговорах за обедом крутились в моей голове, я знал, что должен это сделать. Я должен был идти вперед. Я больше не мог жить без своей жизни.

В тот день, вернувшись домой, я достал резюме Герберта Эверли, посмотрел его адрес и обратился к своему дорожному атласу.

11

Лью Рингер покончил с собой! Кто бы мог подумать?

Сегодня понедельник, прошло четыре дня после моего ужасного происшествия в доме Риксов, и мы с Марджори смотрим шестичасовые новости, и об этом только что объявили. Лью Рингер повесился в своем гараже прошлой ночью. Лью Рингер мертв.

Полиция говорит, что это довольно удачное завершение дела. Они с самого начала были почти уверены, что Лью