Besame mucho, клуша! - Анна Яковлева

— Еще желающие, мужчины! У нас еще остались мужчины? — взывал бывший интеллигент к подгулявшим гостям.

Гости весело заорали: «Василий!» — и у Леры внутри все сжалось. Загривком она ощутила вибрацию каких-то опасных токов, от которых следовало держаться на расстоянии. Токи усиливались.

Лера впилась взглядом в Бочарникову. Галка с плотоядной улыбкой оповестила:

— Крутов. Идет в нашу сторону. Отлично все складывается, а?

На этот счет у Леры было свое мнение, но высказать она его не успела: ведущий воткнул ей в зубы микрофон.

— Девушка, — елейным голосом пропел бандит, — как вас зовут? Мы ждем! — Рука оплела талию, как лассо, и тянула с места.

Более глупой ситуации Лера и вообразить не могла.

— Валерия, — подсказала благодетельница Галка, будто Лера была глухонемой.

— Валерия! — восторженно подхватил ведущий. От пошленькой интонации, от липкой руки, от слегка блудливых глаз желание сбежать стало непреодолимым.

Лера затравленно оглянулась на дверь и в этот момент увидела Крутова.

Василий приближался к их столику, с каждой секундой замедляя шаг, и остановился, так и не дойдя до цели. Направленные токи теперь сливались с импульсными стробоскопическими вспышками и закручивали нервы. Полумрак поглотил все, кроме темных глаз, остановившихся на Лере.

— О, — определил бестия-ведущий, — кажется, девушка произвела на ковбоя впечатление! Ну, Василий, что ж вы остановились, ей-богу. Даже неудобно.

Ноги Крутова будто приросли к полу.

— Господа, — снова проорал коварный ведущий, — Василию требуется шефская помощь!

Компания неодобрительно загудела, и этот гул привел Василия в себя.

— Привет, — кивнул он Бочарниковой, приблизившись к столу.

Леру накрыло облако из слабого коньячного перегара и головокружительного парфюма.

— Привет, — совсем с другой интонацией, интимно, на ухо Валерии повторил Василий, приобнял Леру за плечи и потянул носом.

Это были все те же степные мотивы. Крутов вдохнул еще раз, как затянулся после долгого перерыва. Он-то думал по наивности, что забыл этот запах, оказалось, не забыл — отложил в запасники памяти и хранил, как эталон. Встреча с эталоном всегда впечатляет, а Крутов был потрясен, повержен, опрокинут, разбит наголову.

— Я не буду участвовать в этих непристойных игрищах, — холодно предупредила Лера и сняла его руку с плеча.

— Моему другу присвоили очередное звание, не стоит портить вечер.

— Ваш друг, вы и старайтесь.

— Нехорошо, если кто-то грустит на празднике. Улыбнитесь, — вклинился ведущий, — вам понравится.

Не обращая ни малейшего внимания на мель тешащего тамаду и его выкрики, Лера и Василий продолжали некий ритуальный танец, как борцы на татами.

— Не вижу повода для радости.

— А вы без повода попробуйте. Просто так.

— Просто так улыбаются жертвы энцефалитного клеща. — Лера начала заводиться, и это было новостью. Никогда она так не реагировала на мужчину, никогда.

— Кстати, — вдруг вспомнил Василий, доставая портмоне из нагрудного кармана, — не люблю ходить в должниках.

С этими словами он вынул купюру достоинством в пять тысяч, свернул и сунул Лере в кармашек на груди. Легкое касание пальцев заставило Леру затрепетать.

Да что же это такое?!

— Не стоило беспокоиться, — получая мстительное удовольствие, отозвалась Лера, — я подаю по вторникам.

Вторник, вторник… Они встретились во вторник, вспомнил Василий, и горячая волна радости разлилась в груди: она помнит, в какой день это было, — это что-нибудь да значит!

— Сожалею, только я по вторникам не беру.

— Интересно, а по каким дням берут депутаты Заксобрания? — Кто-то злобный сидел внутри Леры и дергал за язык — иначе свое поведение она не могла объяснить.

— У вас не получится меня обидеть, как бы вы ни старались.

Желая как-то прекратить это безобразие, убраться из заведения, подальше от откровенных взглядов и провокационных шуток, Лера взялась за сумочку, но гельминт-тамада снова спутал все карты:

— Дамы и господа! Объявляю следующий конкурс!

— Нет! — пискнула Лера, но музыканты исполнили туш, и Крутов почти вынес ее в центр танцпола.

К счастью, они оказались не одни, нашлись добровольные жертвы, и в общей сложности на потеху публике выстроились четыре пары.

Очевидно, это была кульминация праздника, потому что затейник-тамада как-то особенно нагло смотрел на дам.

— Задание следующее: партнеры-мужчины называют самые привлекательные части тела партнерши, в разумных пределах, конечно, — гаденькая улыбка тронула порочные губы, — и целуют партнерш в эти места. — Последние слова потонули в одобрительном в свисте и улюлюканье.

Парочка слева от Леры выражала нетерпение, видимо созрев для раздевания.

Это было уже слишком.

— С меня хватит, — пробормотала Лера и сорвалась с места.

Крутов догнал ее уже перед выходом из заведения и схватил за руку:

— Валерия, подождите!

Лера в испуге обернулась.

Крутов даже растерялся от явной, неприкрытой паники в глазах Ковалевой.

— Но это же только игра. — С точки зрения Крутова, лишенный чувства юмора человек был так же страшен, как вечно опаздывающий.

— Пошлятина это, а не игра!

— Вообще-то за высоким в ресторан не ходят. Если вы ищете духовности, идите в музей, в кинотеатр или в храм.

Они смотрели друг на друга как два зверя.

Лера с трудом удерживалась от пощечины — это было совершенно новое для нее желание. Даже на Казимира она не подняла руку, даже на мерзавку-практикантку. Что это с ней?

Вздымающаяся Лерина грудь, порозовевшие щеки и приоткрытый рот, в котором блестели влажные зубы, а также усилившийся за пах степи привели Крутова в крайнее возбуждение.

«Господи, до чего хороша!» — поразился он.

До этой минуты Василий свято верил, что его ведет судьба, и с благодарностью принимал все, от конкурентов на избирательном участке до женитьбы.

И вдруг сегодня — нет, сейчас, сию минуту — отчетливо осознал, что штамп в паспорте стал стоп-сигналом на заячьей тропе и зонтиком для рыбки. С чего бы? Слов нет, Валерия нравилась ему, очень нравилась, но не до такой же степени… Или как раз до такой?

— До свидания. — От жадных глаз Крутова в горле у Леры перехватило.

— До свидания, — рассеянно повторил Василий, продолжая удерживать Леру за руку.

— Да отпустите же, — жалобно попросила она, не в состоянии вынести этот раздевающий взгляд.

— Да-да. — Василий смутился. — Валерия Константиновна, мы с вами должны довести до конца наше дело.