Некоторые рубашки не просвечивают - Эрл Гарднер

– Я не мог вас подвести. Где моя шляпа?

– В гардеробе, конечно. – Она подала мне номерок. – Это вам обойдется в двадцать пять центов чаевых, но девушка в гардеробе носит очень короткую юбку, у нее красивые ноги, так что вы не раскаетесь.

– Мы пообедаем здесь? – спросил я.

– Это зависит от ваших финансовых возможностей.

– Здесь дорого?

– Очень.

– Вы хотите есть?

– Очень.

– Тогда здесь, – решил я.

– Я уже заказала столик на ваше имя, – сообщила Лоис. – Он будет готов через двадцать минут, а пока мы можем посидеть в баре.

– Идет, – согласился я.

Лоис выбрала уединенный уголок в коктейль-баре, села на табурет, обтянутый кожей, и уставилась на меня.

– По-моему, вы замечательный! – сразу же огорошила меня Лоис.

– Продолжайте. – Я включился в игру.

– Разве этого мало?

– Мало.

Она рассмеялась. Подошел официант, и она заказала двойной «Манхэттен».

– Для меня одинарный, – попытался протестовать я.

– Принесите ему тоже двойной. – Лоис улыбнулась официанту. – Я не хочу его обгонять.

Официант удалился. Мы перебрасывались ничего не значащими фразами, по мере сил упражняясь в остроумии. Наконец официант поставил перед нами по двойному коктейлю. Я расплатился и прибавил сверху доллар на чай.

Это гарантировало нам несколько спокойных минут.

Мы чокнулись, и Лоис залпом выпила полбокала.

– Мне это необходимо, – сказала она.

Я сделал пару глотков и поставил бокал.

– Ладно, так какие у вас неприятности? – спросил я.

Лоис широко раскрыла глаза:

– Какие у меня могут быть неприятности?

– Почему вам нужен детектив?

– Он мне не нужен.

– Но вы же хотели меня видеть?

– Это совсем другое дело.

– Не думаю.

– А я знаю.

Я промолчал. Лоис тоже молчала некоторое время, потом решилась:

– Знаете, Дональд, по-моему, вы себя недооцениваете. Вы очень симпатичный. Но если большинство привлекательных мужчин задирает нос и ведет себя так, будто они облагодетельствовали женщину, позволив ей обожать себя, то вы излишне скромны. А между тем вы милы, уверены в себе без самонадеянности и… ну, словом, вы очень привлекательны.

Я опять промолчал.

– Разве женщины никогда с вами не заигрывали, Дональд?

– Пока не замечал.

– Вы не наблюдательны.

– Вы заигрываете со мной?

Лоис колебалась некоторое время, потом выпалила:

– Да!

– Можно ли мне кое о чем спросить вас? – поинтересовался я.

– Вы можете спрашивать меня о чем угодно, – понизив голос, разрешила Лоис.

– Хорошо. Сегодня у вас было назначено свидание с человеком, который, по-видимому, что-то значит для вас. Вы хотели выставить Морта Эванса из квартиры и пойти на свидание, но, если бы он не ушел, вы даже рискнули бы оставить его в квартире. Значит, свидание было очень важным для вас. После моего ухода произошло что-то, напугавшее вас. Вы отменили свидание и позвонили мне… Почему вы вдруг заинтересовались мной?

Лоис играла с бокалом, вращая его ножку. Она избегала моего взгляда.

– Допустим, мой кавалер не пришел на свидание.

– Не может быть. Ни один мужчина вас не обманет. Вы обладаете всем, что нашего брата интересует, и прекрасно знаете об этом.

Лоис опять стала крутить бокал, потом вдруг резко поднесла его к губам и в один момент осушила.

– Можно мне заказать еще, Дональд?

– При условии, что вы не будете заказывать для меня.

– Не буду.

Я подозвал официанта и указал ему на пустой бокал Лоис. Он перевел глаза на меня и удивленно поднял брови. Я отрицательно покачал головой. Он понимающе улыбнулся и принес полный бокал. Я опять дал ему доллар на чай.

– Премного благодарен вам, сэр, – многозначительно поклонился он.

– Думаю, это сделает свое дело, – заговорщически подмигнул ему я.

– Надеюсь, сэр.

Официант ушел. Лоис искоса взглянула на меня и вздохнула:

– Дональд, вы мне нужны.

– Вот так-то лучше.

– У меня неприятности.

– Возможно, я буду не в силах помочь вам.

– Почему?

– Я представляю интересы Баркли Фишера.

– Разве это может помешать вам помочь мне?

– Вероятно.

– Но я должна с кем-то поделиться. Я не могу больше молчать.

– Выслушать вас я готов всегда. Но я вряд ли в состоянии вам помочь и, вероятно, не смогу сохранить рассказанное в тайне.

– Кому вы можете рассказать это?

– Я могу воспользоваться вашей информацией, чтобы помочь своему клиенту.

– Тогда я ничего не скажу вам, – решительно заявила Лоис.

– Возможно, мне удастся рассказать вам то, что вы собирались сказать мне.

– Ну нет, вам это не удастся.

– Когда вы вышли замуж за Джорджа Кэдотта?

– Пять лет назад.

– В то время Джордж был неплохим парнем, – медленно начал я. – Возможно, излишне самодовольным и чопорным, но добрым и неиспорченным. Денег у него не было. Не знаю, что вы нашли в нем, но факт остается фактом: вы вышли за него замуж. У Джорджа была одна опасная привычка: он вел дневник, в который записывал свои мысли и события прошедшего дня. Вскоре после медового месяца вы обнаружили этот дневник и время от времени открывали и читали его. Это доставляло вам удовольствие. Особенно нравилось читать строчки, посвященные вам… Приятное занятие для новобрачной – читать впечатления мужа о том, каким великолепным созданием является его жена.

– Дональд, – изумилась Лоис, – откуда вам все это известно?

– После того как вы прожили в браке год или два, – продолжал я, – романтический ореол начал спадать, и вы увидели, что Джордж совершенно заурядный человек. В это время умер дед Джорджа, и ваш муж унаследовал некоторую сумму денег… После этого он сделался совершенно невыносимым. Он замкнулся в себе, постоянно испытывал какую-то неясную тревогу, стал нервным, в нем развился этот самый комплекс вины. Все это достигло таких масштабов, что вы не смогли больше жить с ним под одной крышей. Вы терпели полгода и наконец решили уйти. Но вы боялись, что Джордж может не дать вам развода. Вы и Джордж – совершенно разные люди, у вас несовместимые характеры. Он вел жизнь угрюмого отшельника, вы любили веселье и приключения… Я не слишком бы удивился, узнав, что в вашей жизни был один или двое мужчин, о которых Джордж подозревал. Это могло бы доставить вам неприятности в случае судебного разбирательства вашего дела. Так или иначе, но вы хотели защитить себя и поэтому, уходя, украли дневник Джорджа, в котором описывались обстоятельства смерти его деда.

Лоис побледнела и смотрела на меня расширившимися от ужаса глазами.

– Дональд, – с трудом произнесла она, – кто рассказал вам это?

– Я сам догадался. В дневнике Джорджа описана смерть деда, потом в течение полугода он рассуждает на его страницах об искуплении и исправлении мира, и вдруг дневник резко обрывается. Это может означать только одно: дневника у него больше не было. Последней записью в нем было, что вы попросили у него развод. Через полгода после смерти его деда вы развелись в Рино. Детективу остается только сложить два и два. Любому понятно, что когда вы ушли от Джорджа, то забрали дневник с собой.

– Как вы узнали все это, Дональд?

– Работая над делом, я люблю выяснять все детали.

– Но, Дональд, полиция точит на вас зуб. Вы играете в опасную игру. Они вам не доверяют.

– От них этого не требуется.

Лоис машинально водила донышком бокала по столу. Ее губы кривились в судорожной улыбке.

– Джордж лишился дневника через полгода после смерти деда, – сказал я. – Готов держать пари, что он больше его не видел. Однако дневник был найден в его квартире. Спрашивается, как он туда попал?

– Ну и как же?

– Есть лишь один ответ. Его подложили туда вы!

– Я?! Дональд, вы сошли с ума! Зачем мне это надо?

– Затем, что вы устали от Джорджа, от того, что он постоянно вмешивался в вашу жизнь, не давал делать то, что вам хотелось, – ответил я. – И вам хотелось, чтобы полиция нашла его. Вы знали, что его квартиру могут обыскать, и подложили украденный дневник, который четыре года хранился у вас, в такое место, где полиция сразу же нашла бы его.

Лоис молчала.

– Я прав?

– Да.

– А теперь позвольте спросить, зачем вам это было нужно?

– Да затем, что я не могла больше выносить эту почтенную дуэнью в штанах и при галстуке. Я уже большая девочка и в состоянии понять, чего я хочу. А хочу я только одного – самой отвечать за свои поступки. Да, я была замужем, теперь это в прошлом, но, может быть, вы мне объясните, почему я должна потакать капризам бывшего мужа, возомнившего себя борцом за нравственность?

– Почему же вы тогда не отшили Джорджа? – спросил я. – Почему терпели его?

– Он давал мне деньги, – ответила она.

– Почему?

– Вы знаете, что такое человек с больной совестью? Джордж считал себя моим мужем, а меня женой, которой перед алтарем поклялся быть вместе в горе и в радости. Так что он продолжал заботиться обо мне.

Я пристально смотрел на нее.

– Здесь не было определенного шантажа с вашей стороны?