Цветок камнеломки - Александр Викторович Шуваев

– Вы просто принюхались к запаху серы.

– Может быть. А что по вашему вопросу, – он задумался, – то здесь так просто уже не ответишь. Вам знакомо понятие "гармоники"? Говорят, что оно пришло в физику и математику чуть ли не из музыки? Так вот, если пользоваться этим термином, то "арматурщики" – гармоника первого порядка, а "ЗиС" – как минимум второго. Следствие следствия, при учете того, что и находится вовсе на другой ветке следствий. Может быть даже, что дело обстоит и еще сложнее: явилось результатом наложения следствий из разных ветвей. Похоже, что, в отличие от очень и очень многого, способ инициации обычного человека – в зисмена придумали где-то в государственных структурах, – есть данные, просочилось кое-что о соответствующих изысканиях в собственных лабораториях "Новфарма", – вот только локализовать полученные результат в виде живых людей оказалось делом не слишком простым. У англичан на эту тему есть хороший пример насчет тюбика и пасты, – слыхали? Что, мол, каждый дурак может выдавить, но нужно быть семи пядей во лбу, чтоб затолкать обратно? Вот и "ЗиС" во благовремении обособился, но при этом сохранилось-таки некое архетипическое сродство к силовым структурам в частности и Казне вообще…

Майкл кивнул:

– Вообще по моему мнению нет ничего интереснее, чем картина ускоренной социальной эволюции после каких-либо радикальных новаций. Вот только те, кому приходится наблюдать эти любопытные процессы изнутри, по какой-то причине не проявляют в связи с данным обстоятельством излишнего восторга…

– Да. И живут в среднем не слишком долго.

– Михаил?

– Что еще?!

– Сережа тогда правду говорил? Ну, – насчет собачьего корма?

– Что-о!? Умри, ебля!!!

Стоял поздний вечер, но достаточно северное положение города сказывалось и потому темноты еще не было, – так, заметный, но в то же время достаточно прозрачный сумрак. "Сольпуга" с мягким стрекотанием неслась по вечерним улицам, и мимо, и навстречу ему проезжало довольно много машин, среди которых были совершенно нормальные, но в порядочном проценте попадались также и крайне подозрительные: дрожащие на ходу от видимой субтильности конструкции двухместные автомобильчики, на вид – одноразовые, как презерватив, тяжелые, как танки, мотоциклы, явно обладающие убийственной мощью и огромной скоростью, оседланные, как правило, юнцами в галифе и с головами, упакованными в сплошные шлемы, опертые на серые пластиковые наплечники, почти бестелесные велосипеды, у которых колеса крутились сами, а вот никакого мотора видно не было. Куда удивительнее было то, что на тротуарах почти совсем не было гуляющего в сумерках праздного народа. Тем более удивительно, что погода стояла прямо-таки потрясающая, та, что установилась прямо с первого дня этого лета, того, которое навсегда останется в его воспоминаниях Сладким Летом. Из соображений легкого хулиганства Майкл повязал голову огненно-красной повязкой, но, скорее всего, в том не было особой надобности: и без этого на "Сольпугу" – обращали внимание. Не то, чтобы подчеркнутое, но явное: особенно отчетливо оно читалось в ж-жутко равнодушных взглядах юнцов. Оглядываясь по сторонам, он поймал себя на мысли, что, по сути дела, это первый крупный город, который он видит в европейской России. Помимо странного малолюдия на улицах, обращало на себя внимание обилие высоких заборов и солидных, хорошо запертых ворот во всех практически дворах. А дворы, – и достаточно широкие полисадники за оградой, были тут в центральной части города у всех домов, – во всяком случае, – у тех, у которых светились многочисленные окна. Те, что без оград, стояли темные, страшные и пялились на улицу темными пролетами выбитых стекол. Ограды, – без дураков, высоченные, без видимых при беглом осмотре прорех, опутанные какими-то подозрительными проводами и чем-то вроде банальной, хотя и несколько облагороженной колючей проволоки.

Милиционер, сделавший ему жест неизбывным полосатым жезлом, едва высунулся из стоящего на обочине "перехватчика" ГАИ: они, равно как и по-другому окрашенные машины ПМГ, выделялись среди общего потока транспорта особой хищной плавностью хода. По словам новых друзей – модернизированные модели завода "ГаЗ", с пятисоткиловатным ЭХГ, двумя электродвигателями "ЭД-ПМ-300", – по одному на колесную пару, – обладали утяжеленной базой, комбинированным бронированием и аэродинамикой приблизительно как у реактивного истребителя. Опережая время, конструкторы включили в состав брони водяной слой и зеркальную полировку – для защиты от "лахудр". Когда Майкл роскошно, приподняв свой экипаж на дыбы, затормозил, страж дорожного порядка сделал еще и дополнительный жест, указав жезлом место совсем рядом, буквально в притирку к своему автомобилю, а когда Сольпуга подкралась к установленному месту, – откозырял, пробормотав совершенно особой, только гаишникам присущей гугнивой скороговоркой:

– Старшинасергачеввашиправапожалуйста…

Майкл с самой обоятельной улыбкой из всего наличного арсенала подал ему роскошный, натуральной кожи тисненый бумажник, содержавший в том числе и права, и техпаспорт, и ту самую бумажку о государственных испытаниях. Старшина с ленцой просмотрел бумаги, и замедленным, – а вот как не отдам сейчас! – жестом возвращая документы, осведомился:

– Тут написано Оскар Эде Кляйнмихель?

– Совершенно верно, меня так и зовут. Должен сказать, – у вас очень неплохое произношение. Изучали немецкий?

– В школе, – старшина бросил острый взгляд на "Сольпугу", – никогда не видел, только слышал… И как?

– О! – Гортанно произнес Майкл, закатывая глаза. – Колоссально! Незабываемые впечатления. Дома буду рекомендовать закупки для специальных целей.

Милиционер наконец все-таки доотдал ему документы, всем видом показывая, что делает это без особой охоты и приглушенно сказал:

– Вы тут все-таки поосторожнее с этим своим агрегатом. Больно вещь богатая, а люди разные попадаются. Мало ли что…

И только тут Островитянин не то, чтобы заметил, а – обратил внимание, что страж порядка привычно держится между своим автомобилем, – и "Сольпугой", на плече его столь же привычно, небрежно, стволом вниз болтается укороченная "Пихта", а напарник его, остававшийся внутри и не принимавший в беседе участия, непрерывно, как радар ПВО, сканирует окрестности. Но самое интересное, что рядом с ним на крюке висело то, о чем Майклу приходилось только слышать: по описанию и жутким слухам он узнал "ШВЭТ-80", знаменитое "Черное Железо".

Оно вовсе не было шедевром вроде АК-47, а просто-напросто скороспелой, со значительным числом недостатков, первой в своем роде серийной конструкцией принципиально нового типа, назначением которой был разгон тяжелой девятимиллиметровой пули до двух с половиной километров в секунду у дульного среза. В таком