Цветок камнеломки - Александр Викторович Шуваев

сменив аллюр, перебирая ногами в стиле "бегущей волны". И еще в момент первых двух прыжков позади раздался тупой удар, треск и тут же стихший вопль. Второй преследователь, видимо, не столь азартный, затормозил у ворот, и слышно было, как злобно воет его остановленный на полной скорости мотоцикл.

Оставляя за собой фонтаны всяческой трухи пополам с ветхими обломками, "Сольпуга" плавно проскользила по крышам всего блока разномастных гаражей, что протянулся на несколько дворов. Временами они перескакивали с крыши – на крышу, и тогда Майкл закрывал глаза, но обходилось. Потом, не без основания решив, что у преследователей теперь найдется занятие и без них, – спустились в очередной двор, оказавшийся, против ожидания, более живым, нежели прежние: кошка, до этого момента важно шествовавшая по своим делам, и старушка, сидевшая у подъезда на убогой лавочке в убогом свете одинокой лампы, надо думать, – надолго запомнят, как с низкой крыши гаража во двор спрыгнул чудовищный, с хорошую корову размером, черный паук и стремглав выскочил за ворота. Все верно. За воротами никто их не ждал.

– Кто? – Зычно взревел мегафон у тех самых ворот, которые он покинул двумя часами раньше.

– Свои.

– Свои все дома, – громогласно хихикнул мегафон, – ты один?

– Один, один…

Но появившаяся над створом ворот камера осмотрела его с очевидной подозрительностью, и только потом лязгнул массивный засов и створки уползли в сторону.

– Ты что, – осведомился Михаил после режиссерской паузы, во время которой с критичностью давешней камеры рассматривал его покрытую пылью и мусором персону, – с поля боя дезертировал?

– Не дезертировал, – с достоинством ответил Майкл, – а с боем пробился из окружения. Сохранив это, – как его? – а, вверенную мне технику и вооружение…

Хозяин бросил на него еще один, вроде бы мимолетный, взгляд, который на деле был повнимательнее всех прочих: что ни говори, а характер у ложного герра и более, чем вероятного, сэра был. Ведь попал же, явно попал в передрягу, передрейфил, как последний сукин сын, – ан уже спокоен, как ни в чем не бывало. Острить пытается. Такого вот кадра, – да на другую сторону баррикад бы…

Пока Майкл с дороги принимал душ, вытирался и переодевался в дежурный халат в желтых розах по белому фону, Танечка, бывшая в здешней резиденции колхоза "Имени II партсъезда" за хозяйку, приготовила скромный ужин: молодую картошку с топленым маслом и зеленью, свежий серый хлеб, салат и печеную кету со специями. К ужину подали без изысков – водку и "Ркацители", на выбор, причем выбор мог включать и комбинацию того и другого. Но прежде всего, до того, как поесть и даже помыться, он обиходил "Сольпугу", залив контрактильный блок регенерирующей смесью, подключив батарею к сети и, в последнюю очередь, поставив на промывку и регенерацию ЭХГ, – чтобы не забивался копотью, случайными эпоксидами, не замасливался бы и не накапливал тяжелых металлов. Все.

Выслушав взволнованный рассказ гостя, Михаил с видом смутного сомнения поскреб худую волосатую грудь:

– Нет, что ни говори, – а ты все-таки дикий человек. Ты инструкцию – читал?

– А как же? – Не понял Островитянин.

– До самого конца? – Михаил настаивал. – До главы "Дополнительные, вспомогательные и специальные функции"?

– А что – надо было?

– Ну, например, в "специальные функции" входит, в том числе, активная оборона принципала. То есть я тоже, понятно, не читал, но для автомата класса "бэ-плюс", да еще изготовленного Ювелирами, по-другому просто не бывает. Наука не допускает, компране?

– Не понимаю по-французски. И что?

– А то, что и средства там должны предусматриваться соответствующие классу изделия. Ты в два счета разнес бы их в клочья. В пыль. Я бы сказал: "Ин пульвис субтилиссимус" – но ты опять-таки не поймешь…

Тут разговор их прервался довольно надолго, потому что адреналин, оставшийся после лихого рейда, выветрился, и теперь англичанин почувствовал зверский голод. Как волк, откусывал крупные куски, с трудом сдерживаясь, чтобы не давиться. Наконец пришла относительная сытость.

– Слушайте, разве в Ярославле были немцы?

– Нет, герр Кляйнмихель, ваших тут, слава богу, не было. А почему вы спрашиваете?

– Потому что похоже. Особенно местами. Я ничего не хочу сказать, и в других странах столицы имеют такие вот районы обветшавших зданий и откровенных руин, но нигде нет такой чересполосицы. Либо район целиком приличный, – либо откровенно трущобный и населенный всякой сволочью. И кроме того, – в кинохронике прежних лет я что-то не замечал таких мер безопасности… Или имела места своего рода… избирательность съемок?

– А разве ты еще не прочувствовал причин на собственной, так сказать, шкуре? И что остается делать в таких условиях скромному обывателю, кроме как: а – ставить замки, сигнализацию и ограды, сидеть дома, покупать собак и нанимать сторожей и бэ – драпать с подобными себе в пригороды и делать все то же самое, включая локальную ПВО – на паях. Второе не в пример надежнее, вольготнее, и в итоге больше дает, но, – сам понимаешь, – не всем по силам и характеру.

– А эта ваша милиция? Вооруженная, кстати сказать, теми пушками, о которых нам рассказывал твой друг полковник.

– Друг, – странным голосом, будто у него отчаянно першило горло, повторил за ним Михаил, – ты же его видел. Или мы говорим о разных людях? А что касается милиции, то совершенно невозможно осуществлять непрерывную слежку, если объект – как минимум восемьдесят процентов городской молодежи. Особенно в условиях ее постоянного и непрерывного, как рост побега, противодействия. Как всегда, молодежь занята самым главным на данный исторический момент делом…

– Например, – не выдержал расслабившийся Майкл, – поп-музыкой и наркотиками…

– Можно сказать и так, – кивнул его собеседник, – а можно и по-другому: главным делом эпохи незаметно для вас оказалось по-треб-ле-ние, и именно им-то они и заняты по преимуществу. Потребление по преимуществу, – это когда есть возможность выбрать себе занятие по вкусу, и при этом не бедствовать. Это не им, это вам кажется, что главным является что-то другое, а оно – не главное, а всего-навсего необходимое. Как во время войны главным делом является, понятно, война, но и помимо