Ожог от зеркала - Александр Доставалов

Три петли... накид... три петли...

– Нет, ну надо ж так с утра нажраться!

Уля оглянулась. Бредень волок совершенно упитого разбойничка, отчитывая бесчувственное тело. Рядом топтался Укроп.

– Главное ж, его очередь коней смотреть... А он лыка не вяжет.

– И когда успел? – покачал головой Бредень. – Думают, раз в лодки посадили, так всё, дальше катать будут?

– Разотри ему уши, – посоветовал Укроп.

– Вот теперь десять серебрух вычтут, – посетовал Бредень. – Пару овец купить можно, дурень. А ты бутылку.

– Ау-мм... – прояснил свою позицию любитель спиртного.

– Ты думаешь, вот так тебя и повезут, если водочку жрать будешь? Ты, как один останешься, хоть залейся, а пока мы вместе – извини. Пьянь – она из леса сразу на тот свет попадает. Или на арену.

– Угу-мм... – видимо, раскаялся забулдыга.

– Всю ночь, видать, жрал. Один, что ли?

– А вот поищи второго, – посоветовал Бредень. – А то Хвощ найдёт, так и кишки выпустит.

– Не, кишки не выпустит, – не очень уверенно сказал Укроп. – Договорились же, десять серебрух.

– Ты его лучше поищи. – Бредень усадил пьяного на лавку и сбрызнул холодной водой. Тот открыл глаза, в которых не было ни грана разума.

– Чего жрал-то? – поинтересовался Бредень.

– А углан... Ну, малец по-вашему, несколько бутылок давеча припёр, – заложил Укроп. – Они их онучами обмотали.

– Договаривались же не покупать.

– Так Муха и не покупал, – усмехнулся Укроп. – Он их спер. По старой памяти.

– И что теперь?

– Да Муха ни при чём. Это наши козлы наехали на пацана, ты теперь весь в браслетах, проставляйся. Я только не думал, что так нажрутся.

– Ну, пока только один нажрался, – сказал Бредень.

– Где-то должны быть ещё, – философски заметил Укроп. – Не один же он квасил.

Проштрафившихся оказалось трое. Все они хлебали одну и ту же бурду, что сварили местные продавцы дымки. Все упились в дребадан. И каждому персонально Хвощ в итоге объяснил, что десять ногтей серебром – это им последний раз такое счастье. Потому как следующие десять ногтей он срежет лично. Вместе с Борей. А с пальцами или без, ещё подумает. А кому не нравится – пинком под зад. Иди хвастайся серебром перед местными. Или татарами.

Дисциплина восстановилась.

Вокруг начинались казачьи земли. Официального закона здесь было не слишком много, порядки приближались к лесной вольнице. Белёсые волны зимнего моря накатывали на усыпанный галькой пляж.

Чтобы не оставлять следов – лодки были слишком приметны, – решили пройти через Крымское ханство. Вернее, обогнуть его водой.

Глава 5

– Они где-то на побережье, – сказал Грач.

– А поточнее? – Лизо работал крохотным стило, накладывая на пергамент тонкие линии. Тёмная краска очень походила на кровь. Валч применял в орнаменте кельтские руны.

– Точнее не вижу.

– К сожалению, их четвёртый браслет поменял хозяина. И его взяли более прочно.

– Кто-нибудь из школяров? – спросил Грач.

– Этого не вижу, – сообщил Лизо.

Какое-то время Грач молча наблюдал, как его цветный наносит косые штрихи на полоску телячьей кожи. Заклинание получалось мощным.

– Стало быть, зря ты его отзывал.

– Слабого носителя? Просто что-то помешало.

– Что-то помешало, – эхом отозвался Грач. – У этих школяров неплохая удача. Может, оставить их в покое?

Лизо отрицательно покачал головой. Он отложил пергамент и взял в руки табличку ровного писчего воска. Тем же стило быстро прорисовал три летящие лодки над грубо набросанной поверхностью воды. Примерно так рисуют кораблики дети, только эти были чуть выше ломаных волн. У Грача это художество не вызвало даже тени улыбки. В верхней части таблички сгустились тучи, на центральной лодке появилась смешная фигурка, в которую ударила молния. Несколько знаков на непонятном языке, видимо, обозначили имя.

– Ты собираешься это окропить? – спросил Грач.

– Именно, – ответил Лизо.

– Это опасно, цветный. На таком расстоянии... Если они отведут удар, ты можешь попасть под нечто схожее.

– Я буду осторожен, – сухо улыбнулся Лизо.

– Стоит ли так рисковать? Очень далеко для атаки. Чтобы мериться удачей...

– Я хочу убить эту тварь. – Губы Лизо изогнулись в гримасе ярости. – Размазать. Уничтожить. Раздавить.

– А если он...

– Хватит. – Лизо ударил по столу ладонью. Потом проколол стило палец и добавил в краску каплю собственной крови.

– Это уже как татуировка, – сказал Грач.

– Тем более, – ответил Лизо. Стило хрустнуло, переламываясь в его пальцах, вынутым из щепоти огнём валч сжёг обломки и ночную бабочку. Затем щедро окропил краской оба рисунка и сложил их так, что оборотная сторона оказалась снаружи.

Грач молча наблюдал за этой процедурой.

Перелёт прошёл тяжело. После первых часов эйфории, когда вокруг развернулась морская гладь и стало ясно, что преследователи окончательно их потеряли, начались будни. Холодный ветер, оседающая на бортах соль, использование конденсирующейся влаги для питья и умывания, теснота на перегруженных лодках. Снующие вокруг чайки, намокшие рули, белые гривы облаков и пронзительные блики солнца.

Дважды они еле выбрались из сумятицы штормовых волн, дважды их замечали с рыбачьих шхун, один из разбойников упал за борт, и его еле втащили обратно. Согревающий порошок расходовали по щепотке, до рези в глазах всматривались в небо в надежде заметить где-то рыскающих стрелков... Даже над морем можно было уйти от стрелка, разделив лодки. Опасались патрулей Чернигова, ближайшего северного княжества, но, видимо, так далеко они не залетали. Тем более не приходилось ожидать тверитян либо новгородцев.

Они шли над морем, вдоль дикого татарского Крыма, то и дело теряя из виду береговую полосу, ориентируясь на далёкие вершины гор. Ханство не жаловало чужаков, и подходить ближе не рисковали. Конечно, в экстренном случае пришлось бы высаживаться, но живописные скалы и деревушки, во множестве раскиданные по побережью, вполне могли обернуться резнёй. Крымчане и славяне друг друга не любили.

Приходилось идти без швартовки, без твёрдой земли под ногами, и через пару дней морская гладь восторгов уже не вызывала. По счастью, ни единой ошибки с зёрнами школяры не допустили – рядовые разбойнички так и не узнали, насколько близко был шанс булькнуть в сумятицу прибрежных волн и добираться вплавь к «гостеприимному» татарскому берегу. Столь длинный маршрут был на пределе возможностей лодок.

Когда больше половины морского пути было пройдено и вдали показалась изъеденная ветрами гора Димерджи, неожиданно налетел ветер. Тучи наползали странно, сразу со всех сторон, а лёгкий поначалу бриз, закручиваясь в кольцо, становился всё сильнее.