Баллада о Лорелее - Юрий Морозевич

странно, я все еще жив… и вроде бы дышу… или все-таки нет? А может быть, я вообще давно мертв?.. Что за чушь? Это надо же, какие бредовые идеи родятся в моей бедной больной голове. Ну как, спрашивается, я могу быть мертв, если все еще мыслю? А следовательно, существую…»

Я задержал дыхание, отсчитывая про себя сначала секунды… затем минуты. Никакого дискомфорта, за исключением изнуряющей жары.

«Что ж, убедительно. Эксперимент показал, что дышать вовсе даже не обязательно. Хм… такого со мной, пожалуй, еще не бывало. Признаться, очень необычное состояние — ощущать себя одновременно живым и… не очень. С одной стороны, полная ясность ума и рассудка… Ну хорошо, допустим, не полная, но вполне достаточная… опять же усталость, жара, боль… короче, обычные человеческие чувства. А с другой — метан в скафандре, который я могу вдыхать совершенно без каких бы то ни было для себя последствий. А могу не вдыхать…»

Ткнув пальцем в пульт управления скафандром на левом рукаве, я вывел на внутреннюю поверхность шлема показания манометра. Высветившаяся надпись не стала откровением, подтвердив самые мрачные предположения:

«Информация отсутствует. Оборудование не установлено.»

«Все правильно, так и есть. Можно подумать, ты ожидал чего-то другого. Что ж, картина вырисовывается на редкость неприглядная, однако кристально ясная. Таинственный напарник снял с мертвого тела баллоны с воздухом и благополучно скрылся в неизвестном направлении. А я, как ни прискорбно это осознавать, несомненно и окончательно мертв, сколь бы ни было странно и дико думать о себе как о покойнике. Однако против фактов не попрешь, даже если очень хочется: нормальные живые люди дышать метаном пока еще не научились. И этим все сказано.

Но кто же он, рассчетливый и хладнокровный убийца? Михаил? Наташа? Мария? А может быть, Роман?.. Вот же черт! Ничего не помню. Но кто-то из этой четверки определенно, больше некому.»

Жара стала абсолютно невыносимой. Горячий пот заливал глаза, отчего поле зрения постоянно пребывало в крайне мутном и расплывчатом состоянии. Словно смотришь сквозь толстое рифленое стекло, когда предметы и фигуры скорее угадываются, чем распознаются.

«Смахнуть бы… да прозрачное забрало шлема никак не позволяет. А может, взять и распахнуть его настежь… мертвому уже вряд ли что может повредить, тем более атмосферный метан, которым я то ли дышу, то ли нет…»

Рука словно сама собой потянулась к шлему, но остатки благоразумия все-таки взяли верх, остановив движение на полпути. Черт его знает, что из этого может выйти… а заканчивать существование, не прояснив ситуацию до конца, отчего-то не очень хотелось.

«Не-ет, ни о какой мести, конечно, даже речи нет. Не хочу я мстить… не нужно мне это. Пусть преступление останется на совести безжалостного убийцы, если она у него, конечно, есть. Все, что мне нужно, — его имя. И еще… снова встретиться с ним лицом к лицу и просто заглянуть в глаза.»

Я часто-часто заморгал, отчего взгляд мало-помалу прояснился, и неожиданно для себя вдруг разглядел на песке цепочку следов, уходящую вверх по склону. Не то чтобы я не видел ее раньше, но осознал увиденное почему-то только сейчас. Следы могли принадлежать лишь одному человеку — моему напарнику. Тому самому, что искромсал ножом мое несчастное тело, после чего бросил умирать в раскаленных песках.

«Что ж, воистину роскошный подарок судьбы. Осталось распорядиться им самым разумным образом.»

Неутихающий ни на секунду жаркий ветерок непрерывно гнал по склону легкую поземку, отчего проложенная таинственным убийцей тропа уже потеряла четкость, а местами практически исчезла. Поэтому, если я все еще хотел получить ответы на мучившие меня вопросы, с этим явно следовало поторопиться.

Преодолевая чудовищную боль в израненном теле, я выдернул ногу из песка и сделал маленький шаг вперед. А за ним еще один… и еще… После чего сознание внезапно затуманилось, мир закружился вокруг все быстрей и быстрей, и я рухнул лицом в песок, заорав во всю мощь наполненных раскаленным метаном легких.

Правда, следует признать, — настоящего крика не получилось. Так… всего лишь невнятные стоны и хрипы в пересохшем горле.

«Вот же черт! — думал я, глотая ядовитый обжигающий газ широко раскрытым ртом. — Ходок из меня явно никакой. Такими темпами мне его ни за что не догнать… тем более совершенно неизвестно, когда же именно он отправился в путь. Не думаю, что очень давно, но все же… К тому же, надо полагать, у него ничего не болит… в отличие от меня.»

Я пошевелился, изо всех сил стараясь не обращать внимания на острые болевые прострелы в левом боку, и, сделав над собой воистину героическое усилие, перевернулся на спину. Яростное солнце немедленно ударило по глазам, однако светофильтры, хоть и с задержкой, сработали штатно, умерив ослепительное сияние до относительно приемлемого.

Когда разноцветные круги перед глазами окончательно рассеялись, передо мной открылась картина, которую я предпочел бы никогда не видеть.

Оказалось, что лежу я на склоне гигантской дюны, примерно в четверти расстояния до ее вершины, а подо мной, насколько хватало взгляда, простиралось гигантское песчаное поле, сплошь заросшее паутинниками. Высокие зеленого цвета конусы с алой бахромой по краям заполонили всю пустыню, раскинув вокруг себя слегка припорошенную песком сплошную ловчую сеть из крайне прочных липких нитей. Одно неверное движение, и они тут же замотают неосторожно приблизившуюся добычу в плотный кокон и моментально утянут ее в толщу песков… Даже не верилось, что нам с напарником все же удалось пересечь смертельные заросли, не отправившись на обед к этим на редкость хищным тварям. Тем не менее многочисленные следы неопровержимо свидетельствовали о том, что казавшееся абсолютно невозможным предприятие в конце концов увенчалось полным успехом.

«Какая все-таки ирония судьбы, — думал я, ошеломленно разглядывая жуткий пейзаж. — Избегнуть неминуемой гибели только для того, чтобы пасть от руки лучшего друга. Фортуна, похоже, здесь изрядно повеселилась.»

Однако неприятные открытия на этом не закончились. Самое главное коварная богиня припасла напоследок.

На гребнях соседних барханов застыли в предвкушении удачной охоты многочисленные черные силуэты — песчаные волки, штук двадцать, не меньше. Похоже, вся стая. Никуда они, оказывается, не делись, и дневная жара им, судя по всему, не помеха.

«А вот и вожак, самый крупный и самый злобный. Явно выбирает удобный момент для прыжка. Так что всей жизни у меня осталось каких-то пару минут. Пусть даже не жизнь в