Баллада о Лорелее - Юрий Морозевич

традиционном понимании этого слова, а всего лишь ее видимость, но расставаться с ней пока что не входит в мои планы.

Песчаные волки… Интересно, кто их так назвал? Ничего общего с обычным земным хищником. Длинное змееподобное тело без лап, безглазая ромбовидная голова, состоящая, кажется, из одной сплошной пасти… а по бокам широкие плотные выросты, напоминающие крылья и выполняющие по сути ту же функцию. Больше всего тварь похожа на помесь гремучей змеи и морского кота… При нападении сначала рвет добычу острыми как бритва зубами, а затем присасывается к открытой ране всем брюхом и сразу же начинает переваривать… Мерзость.

А еще горгульи… Уже слетелись в предвкушении пиршества. Только зря вы затеяли это безнадежное предприятие, песчаные волки не оставляют после себя ничего съедобного. Разве что порванный в лоскуты скафандр. А у меня нет не только пистолета, но даже ножа. Скверно.»

Вожак стаи, очевидно, счел момент благоприятным для атаки. Змееподобное черное тело внезапно сжалось в тугой комок, а затем, резко распрямившись, взметнулось вверх с гребня ближнего бархана, расправило в стороны капюшон-крылья, в планирующем полете преодолело разделявшие нас несколько десятков метров и всей тяжестью обрушилось на многострадальный левый бок. Стиснув зубы от невыносимой боли, я изо всех сил ткнул кулаком прямо в распахнувшуюся невероятно широко зубастую пасть. Судя по всему, удар получился болезненный, потому что тварь вдруг противно зашипела и сползла по моему бедру вниз, туда, где я наверняка не смог бы до нее дотянуться. После чего начала остервенело вгрызаться в ткань скафандра в районе коленного сустава.

«Вот же скотина! — злобно подумал я. — Знает, что там мне ее не достать. Адская боль от ножевых ран не оставляет возможности даже сесть, не то что вступать в схватку. Но имей в виду, без борьбы я все равно не сдамся, даже не надейся! И мы еще посмотрим, кто кого!»

Песчаный волк быстро расправился со скафандром и, не медля ни секунды, запустил зубы в мою ногу. Острая боль в разорванных сухожилиях звоном отдалась в больной голове.

«Ах, ты так! Ну тогда не обижайся!»

Собрав последние силы, я свободной ногой ударил проклятую тварь прямо в голову, лелея в душе надежду сбросить ее, наконец, с моего тела.

Черный извивающийся клубок отбросило в сторону, он закувыркался в безнадежной попытке закрепиться на неожиданно пришедшем в движение сыпучем склоне и покатился вниз, вниз… к самому подножию, туда, где возвышался довольно крупный зеленый конус с алой бахромой по краям.

Я смотрел ему вслед слезящимися глазами и не верил в свою удачу.

Из толщи песка вдруг взметнулись высоко вверх бледные липкие нити, мгновенно пали на беспомощно барахтающееся черное тело и одним рывком утянули его вниз. Короткий, оборвавшийся на высокой ноте не то вопль, не то визг, — и мгновенно наступившая тишина, лишь легкий ветерок по-прежнему шуршит, перенося с места на место мириады песчинок.

«Так тебе и надо! — злобно подумал я. — Чтобы другим неповадно было!»

Стая на гребнях барханов сначала застыла в полной неподвижности, явно пребывая в растерянности после гибели вожака, а затем мгновенно исчезла из виду.

«Какое-то время у меня теперь есть. Песчаные волки предпримут новую попытку не раньше, чем определятся с кандидатурой на роль нового предводителя. А если претендентов окажется несколько, то без драки никак не обойтись. Хорошо бы. Съедят меня в любом случае, но до этого трагического момента я должен узнать имя.»

С невероятным трудом перекатившись на здоровый бок, вовсю загребая песок руками и помогая здоровой ногой, я упорно пополз вверх по склону в надежде если не догнать, то хотя бы увидеть своего убийцу. Едкий пот заливал глаза, я почти ничего не видел от боли, но твердая уверенность в том, что безумная затея не полностью безнадежна, несомненно придавала мне сил.

«Все равно доползу, — упрямо думал я, в очередной раз отталкиваясь натруженной ногой от сыпучего склона. — Мне бы только до гребня… взглянуть… Ты, наверное, решил, что поступил весьма предусмотрительно, бросив меня умирать здесь, в песках. Мол, не волки, так горгульи… не горгульи, так паутинники… и концы в воду. Не учел лишь одного… — невинные жертвы иногда восстают из мертвых, чтобы покарать своих убийц. Но ты не беспокойся, карать я не намерен… мне нужно только имя.»

И капризная фортуна, видимо, решила сжалиться надо мной, потому что в какой-то момент я вдруг понял, что достиг намеченной цели. Стряхнув с ресниц капли пота, я поднял голову и посмотрел поверх гребня прямо вперед, туда, где все еще виднелась цепочка полузанесенных ветром следов.

Довольно далеко в жарком мареве я вдруг разглядел крошечную фигурку в скафандре. Она упрямо пыталась взобраться на очередной осыпающийся под ногами склон, одной рукой вцепившись в запасные баллоны с воздухом. Мои баллоны.

В голове словно лопнула бомба. Несмотря на то что бывший напарник оказался ко мне спиной и к тому же на весьма приличном расстоянии, я сразу же понял, кто это.

— Наташа! — крикнул я что было мочи, и на сей раз крик получился.

Не было никакой надежды, что она услышит… хотя вполне вероятно, радио еще работает.

— Наташа! — безнадежно повторил я, упорно не желая признавать очевидную истину: именно она и есть мой таинственный убийца.

Фигурка на склоне внезапно запнулась на ровном месте, остановилась и медленно повернулась ко мне лицом. Несколько секунд мы всматривались друг в друга через разделявшее нас песчаное море, а затем силуэт напарницы вдруг подернулся рябью и медленно растворился в небытие. Далекий песчаный склон опустел, словно там никогда никого и не было. Осталась лишь цепочка следов как напоминание о том, что я еще не окончательно сошел с ума.

— Наташа… — тоскливо произнес я. — Как же так… кто угодно, но не ты…

Я повалился на спину, невидящим взглядом уставившись в ослепительно сиявшие небеса. Что ж, я узнал имя, и у меня больше нет дел в этом мире. Закрыв глаза, я думал о том, что вот теперь настало самое время для того, чтобы благополучно умереть.

Жара. Настоящее пекло.

По щекам текут соленые ручейки. То ли пот, то ли слезы… И не смахнуть, и не вытереть.

«Проклятое стекло… Впрочем, теперь его, наверное, можно убрать, раз уж я знаю имя… и мне абсолютно плевать на возможные последствия.»

Я поднял руку с