Мой мир: рассказы и письма художницы - Наталья Григорьевна Касаткина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На мосту – страшно. Там бешено крутится розовый дым. Ни продохнуть, ни пройти. Теряя сознание от удушья, огромным усилием воли делаю эти несколько последних шагов…
И вот я вышла из своего дома, вышла окончательно, насовсем, навсегда…
Дошла до столба у дороги. Без него мне не выстоять. Собаки тут же подошли, тесным кольцом окружили меня, прижались, греют. Холода не чувствую. Не чувствую ничего. Что это? Сон или сцена в театре?
Большая чёрная толпа. Они воздевают кверху руки. Кто-то воет или плачет… Или это всё мне кажется?
Мужики оттаскивают дрова, чтобы огонь не перекинулся на соседей. Ветра нет. Избушка горит ровно, как свеча. Я смотрю, как красиво она горит. Кощунство так говорить. Но это так и было.
Стою, пригвождённая к столбу, бесчувственная, остолбенелая. Стою и смотрю. Брат Огонь, что же это? За что или для чего? Позже я, может быть, пойму это…
Наконец приехала пожарка, да что толку? Она и не думала тушить избушку, просто не давала распространиться огню.
Два дня кротко горела моя избушка. Всё горела и горела тихо и ровно, как свеча. Никто ей так и не помог…
Ночью я оказалась у соседей. Лежу и смотрю на белую штору окна. А за ней – всполохи: свет-тень, свет-тень… Так вот он – мой сон! Я говорю соседке: «Катя, а ведь на всё – воля Божия». Катя мне отвечает: «Я и сама о том же думаю». И сразу же на душе становится легче: значит, так надо. Позже я пойму…
А сейчас – я просто по-детски верю: «Бог дал – Бог взял. Да будет благословенна Светлая воля Его!»
Коза Белка
Я подружилась с этой козой в тот год, когда сосед попросил меня подоить её. Доить я тогда не умела, пришлось научиться – больше доить было некому.
Белка была коза с норовом. Хотела – давала доиться, хотела – не давалась. Она любила в конце дойки небрежно махнуть ногой и опрокинуть ведёрко или встать в него ногой. Вот так я с ней мучилась. Я всегда носила в кармане угощение для Белки. Поэтому она, завидев меня издалека, летела ко мне со всех ног.
Коза Белка. Погост Старый Никола. 2009. Фото Ирмы Филипповой
В доме её хозяина был круглосуточно включён телевизор. Белка, как истинная женщина, одобряла только сериалы. Особенно «Санта-Барбару». Бывало, вечером ищут Белку. Куда она делась? Только что была, и нет её. Хозяин возвращается домой и вспоминает: «Ведь уже настало время “Санта-Барбары!”» Белка уже лежит посредине комнаты и наслаждается любимым зрелищем.
У Белки были любимые лакомства. Например, она любила пуговицы. Предпочитала импортного производства. Как-то во время разговора двух рассеянных приятельниц она объела часть пуговиц на плаще одной из них. А через несколько лет она доела остальное при таких же обстоятельствах.
Наша Белка была благочестивой козой. Помню, был такой случай. В нашем деревенском храме идёт Всенощная. В храме нас трое: Батюшка, алтарница Мария и я на клиросе. Наступает торжественный момент. Готовлюсь петь «Песнь Богородицы». Стараюсь соответственно настроиться. Батюшка в это время обходит храм с кадилом. Но на этот раз он почему-то медлит, стоит на солее. Я оборачиваюсь. Посередине храма стоит Белка. Она возвела свои большие водянистые глаза горе, ввысь. Она вся замерла в молитвенном экстазе. Стоит себе тихо, никому не мешает. Батюшка кричит алтарнице: «Мария!» Прибегает Мария, хватает веник, смело кидается на Белку. Белке это не нравится. Она встаёт на дыбы, выставляет на веник рога. Коза белая, алтарница вся в чёрном. Между ними золотой веник. Веник побеждает. Коза изгнана. Эта сцена в другое время показалась бы нам смешной. Но нам нельзя расслабляться. Служба продолжается.
А всё-таки Белка была благочестивой козой! Она в дальнейшем не раз приходила к нам на Всенощную. Тихо стояла и слушала. Но, увы, козам это не положено. Её все равно выгоняли. А ведь может и о нашей Белке было сказано: «Всякое дыхание да хвалит Господа!»
Акварель
Сегодня один из тех двух-трёх дней в году, когда делается, наконец, заметно, что природа оживает. Ещё только чуть-чуть начинают «ореолить» голые деревья, кусты, одеваясь в дымчатые одежды розовато-зеленоватые по цвету. Зеленеет земля. Только акварель может передать такую тонкость, такую нежность. Помню, художник Борис Свешников говорил, что всегда уезжает в эти дни на природу писать акварели…
А я подумала, можно ли написать акварель словами? Хочу попытаться… В честь весны!
Итак, начинаю писать.
Сверху небо. Оно займёт, пожалуй, две трети всей композиции. Композиция зависит от рамы окна, через которое смотрю на пейзаж. Окно высокое, вся композиция поэтому вытянута ввысь. Но продолжаю писать. Итак, небо. Оно дымчатое, светлое, сияющее. Цвет неуловим. Что-то вроде перламутра. Ниже полоса дальнего леса. Смотрится обобщённо. Местами группы берёз. Они чуть заметно «ореолят», смягчая общую тональность леса. Пред лесом полоска поля, мягко вписанная в пейзаж. Она ещё золотистая пока. Неожиданно появилось солнышко. Оно слегка проявилось сквозь дымку неба. Весь пейзаж сразу как бы задышал, задымился изнутри тёплым светом.
Река. Её не видно, она обозначена только лишь горизонтальной полосой красноватых прибрежных кустов. Справа группа высоких старых берёз. Они прекрасны и торжественны, как пасхальные свечи. Стоят и красуются в своём лёгком прозрачном наряде…
А я вспоминаю, сколько раз я приходила к ним, общалась с ними, собирала у их ног красноголовые грибы, просто гуляла, о чём-то размышляя… Не подозревала я тогда, что буду вспоминать это время с таким счастьем… Но вернёмся к пейзажу.
Перед берёзами поле. В моём пейзаже это самое насыщенное по цвету пятно. Хоть и неяркое пока. Молодая зелёная травка! Вот бы сейчас походить по ней, вдохнуть её аромат!
Вот мы и подошли уже к моему забору. Он кривенький, но такой привычный, родной. Потемневшие, заострённые кверху старые доски. Над этим забором трудился сосед Гоша. Он всё делал с любовью, добросовестно. Жаль, умер, бедняга, этой весной. Гангрена ног.
Перед забором у меня растёт куст белых роз. Он разросся, стал выше забора. Давно уже я его посадила, принесла маленький отросточек. И вот теперь все годы он меня радует: цветёт, благоухает.
А летом в нём живут птички, вьют свои гнёзда. Не соловьи ли? Слышу их иногда где-то неподалёку.
Но что это? На зелёном поле появилось вдруг ослепительно-белое пятно. Вот оно сдвинулось с места, выставило сероватое крыло, полетело. Это птица, конечно. Большая чайка. Их тут много бывает летом. Но эта первая мною
