Мой мир: рассказы и письма художницы - Наталья Григорьевна Касаткина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осталась у меня Фомочка. Но, как говорят, одна беда притягивает другую. Началась у нас полоса всяких бед. В числе прочих бед я упала и сломала шейку бедра и руку. Надолго слегла. Фомочка моя слегла одновременно со мной, стала спать буквально сутками. У неё ухудшилось зрение. Меня в лежачем положении она уже не узнавала. Она потеряла свою хозяйку.
Когда приезжала к нам моя подруга, Фома принимала её за меня. Радовалась, ходила с ней гулять, за водой на ключ, ласкалась к ней. А потом, когда подруга уезжала, снова впадала в спячку. У неё вырос огромный жировик на «плечике», стала уже не такая беленькая, чистенькая, как была. Постепенно она приобрела «бомжеватый» вид, перестала сама лизаться, ей стало, видимо, всё равно.
Я страдала, но сделать ничего не могла. Пыталась её протирать, но она мне уже не давалась. Так прошли три года. И вот как-то вечером она вернулась с прогулки, покашливая. Видимо, там проглотила что-то вредное. Никак не могла прокашляться. Я подозвала её к себе, погладила по бородке. И вдруг она взглянула на меня прежними ясными глазками. И узнала меня! Взглянула мне прямо в душу с такой радостной великой любовью, очень серьёзно. Я поняла, что она умирает. Видимо, перед концом у неё наступило просветление. Она приподняла султанчик своего хвоста и помахала мне, как бы прощаясь. Потом упала. Встала – опять упала. Стала тихо дышать, потом ещё тише, ещё… и перестала дышать совсем. Пока она была тёплая, я промыла её спиртовыми салфетками, смыла с неё сажу, грязь. Снова она стала беленькой. Такой её и похоронили под большой сосной рядом с Тусиком. Там они теперь и лежат, милые мои, любящие существа, столько счастья мне подарившие. А я вспоминаю их. И то счастье как будто возвращается ко мне. Всегда они со мной, живут в моей душе, иногда – в моих снах.
Мой мир
Моё окно гостеприимно распахнуто. Летите ко мне в комнату – все запахи и звуки лета! Ведь это так ненадолго..
Напротив окна цветёт большой куст белых роз. Он посылает мне своё благоухание. Спасибо ему! Вот опять кукушка. Она считает годы. Это немножко опасная игра. Вдруг она насчитает меньше, чем мне бы хотелось? Но нет – кукушка добрая. Она предлагает мне жить долго-долго… Спасибо ей за это. В траве расцвёл тёмно-фиолетовый ирис. Спасибо и ему.
Окно – это лучшее, что у меня есть в моём теперешнем мире. Ещё есть дверь напротив окна. Она тоже распахнута. Там – царство крапивы и лютиков. И ещё там моё единственное деревце. Оно кривенькое, больное, с замшелым стволом. Оно подпёрто брёвнышком. Оно такое любимое! – ведь оно у меня единственное, это терновое деревце.
Терновое деревце на фоне старой берёзы и соседнего дома.
Вид из распахнутой двери дома
Н. Касаткиной. Весна 2020. Фото Веры Герасимовой
Обычно весной оно белоснежно, благоуханно цветёт. В этом году среди массы сухих сучьев появилась только одна метёлка зелёных листьев. И это всё – ведь зимой были сильные морозы. «Деревце, деревце, сухо, да зелено…» – я вспоминаю стихи Гарсиа Лорки про деревце, шепчу, читаю их своему деревцу Оно слушает, тихо кивает в такт стихам своей метёлкой.
Деревце, деревце, сухо да зелено,Оливы поутру сбиралаДевушка с личиком белым…Деревце слушает, тихо шевелятся его листья…
Проскакали четыре всадникаНа своих андалузских кобылках,Одетые в синий бархат…Прошли гидальго весёлые,Оранжевым шёлком сияя…«Поедем в Кордову, девушка!»Красавица не отвечала…Оливы поутру сбиралаДевушка с личиком белым…Прошёл бледнолицый юноша,В руках его белые розы…(не с моего ли сада, не с моего ли куста?)«Поедем в Севилью, девушка!»Красавица молчала…Оливы поутру сбиралаДевушка с личиком белым… [1]Поживём ещё немного с тобой, моё деревце.
Может быть, ещё увидим новую весну!
Деревце, деревце, сухо да зелено…Письма
Первая страница сборника писем Н. Касаткиной к Л. Поповой
I. Письма Натальи Касаткиной к Любови Поповой. 1965-1982
Любовь Попова, театральная художница, многолетняя корреспондентка Натальи Касаткиной.
В архиве Натальи Касаткиной сохранилась самодельная книга альбомного формата – собрание перепечатанных на машинке Любовью Поповой писем Касаткиной к ней. Переписка была прервана смертью Л. Поповой.
К сожалению, нам мало известно об адресате писем. Но публикуемые письма Касаткиной к Поповой и отрывок из рассказа художницы частично восполняют наше незнание.
Приводим этот отрывок.
«Нашла я тут как-то старое письмо. Прислала его моя подруга Люба. До войны они с мамой жили в Ленинграде. Отец Любы, журналист, был расстрелян. Пережили они тяжёлое время. Выжили чудом в блокаду, а потом всё-таки эвакуировались в Сибирь, да там и застряли, прижились. Познакомилась с ними, когда работала сезон в кемеровском драмтеатре. Так любила я в то время проводить вечера у них на кухне, пить чай с вареньем из кураги, отогревая своё сердце их уютом, добротой, отдыхая от театральной суеты. Позже Люба с мамой, стосковавшись по теплу, переселились в солнечный край, в Ташкент. Была у них там хорошая квартира. Люба весь день на работе, мама – по хозяйству».
Уточним, что Наталья Касаткина работа художником-постановщиком в Кемеровском областном драматическом театре в 1964–1965 гг.
Письма публикуем с незначительными купюрами: опущены повторы и детали, которые мы сочли избыточными. Сохранены сокращения автора – только в исключительных случаях, во избежании разночтения, допущены наращивания.
Вместо предисловия
Наташенька! Посылаю тебе к твоему дню рождения6 подборку твоих ко мне писем… Мне всё тут дорого: и твоя работа на телевидении, и твои дни и заботы о близких, труд твой как замечательного, талантливого театрального художника, и твои друзья, и твой зверинец… А больше всего: ты сама, мысли твои и чувства! Если прочесть всё сразу – вот она, жизнь 18-ти прожитых лет, и радостно, что и я, кажется, причастна ко всему тому светлому, что в ней было…
Спасибо тебе за дружбу, за любовь, спасибо твоему Большому и Доброму Сердцу. – Люб. тебя твоя Люба Попова.
5
