Ремесленники душ - Дмитрий Распопов

— Да, сэр, — я обрадовался, что мои страхи по поводу наказания возможно будут не состоятельными, — я отдохнул, так что готов продолжать обучение.

— Думаю позже директор скажет лучше меня, — он внимательно посмотрел на меня, — я лишь скажу, что горжусь, что в нашем колледже учатся такие ученики.

У меня от его похвалы и всеобщего внимания покраснели уши и щеки, хотелось провалиться под землю, чтобы на меня никто не смотрел, но наполнившие меня чувства от похвалы были невыносимо приятными.

— Хорошо, не будем больше смущать мистера ван Дира и начнем уроки, — он понял мое состояние и весело подмигнув, начал урок.

Если бы мне кто‑то две недели назад сказал, что всего за одну ночь я стану известным и жизнь моя изменится в лучшую сторону, я лишь засмеялся бы в ответ. Но вот теперь, стоя на благотворительном приеме супруги императора, которая оказывается была попечителем сгоревшего пункта мигрантов, я не был в этом уверен.

Началось все с того, что во — первых, меня переселили в дом привратника, провели в мою комнату небольшой колокол и теперь я довольствовался полной свободой от соседей, поскольку ванная комната и туалет были в моем полном и единоличном распоряжении. Во — вторых, на третью ночь ко мне в дом пробралась Люси и полностью раздевшись забралась ко мне под одеяло, затем выспрашивая полные подробности произошедшего на пожаре лишила меня девственности, ничем другим это было назвать нельзя. Девушка оказалась опытной, поэтому я лишь лежал на спине и с трепетом наблюдал, как её мягкие руки сначала помяли мой член, а потом он попал во влажную и теплую глубину, движения которой вызывали у меня судороги сладости и неги.

Утром, наградив меня еще одним соитием и прощальным поцелуем, девушка выскользнула из кровати, оделась и скрипнув дверью растворилась в утреннем тумане, оставив меня в одиночестве с чувством нереальности произошедшего. Чувство гордости от того, что я стал сегодня настоящим мужчиной смешалось с чувством, что мной воспользовались, которое быстро забылось от осознания возможного повторения сегодняшней ночи.

И вот теперь, я стою, одетый во взятые на прокат фрак и цилиндр, в толпе аристократии, а мой отец, который палец о палец не сделал, даже не дав денег на одежду сегодняшнего вечера, стоял рядом и вел себя как надутый павлин, большой такой здоровый, но павлин.

Неожиданное приглашение было вручено мне директором колледжа при вечернем ужине, так что ощущая направленные на себя восхищенные взгляды не только Люси, я чувствовал, что моя кровать может быть снова согрета и не одной ею. Еще бы, второкурсник про которого написала ежедневная газета, удостоился приглашения на благотворительный вечер императрицы! Странно то, что еще год назад заставило бы меня радоваться и трепетать от гордости, теперь не имело такого сильного значения. Смерть и большой труд других людей стояли за моим успехом, и то, что почести достаются мне, совсем не приносило мне радости. Только успех у противоположного пола, мирил меня с текущим положением дел, и я молча принимал все это.

Летний дворец был огромен, едва только мы подъезжали по широкой аллее, усаженной по бокам вечнозелеными туаями, я увидел, насколько он велик. Отец, сидящий рядом, без умолку говорил мне как нужно себя вести в присутствии высокой аристократии и чтобы я не опозорил его, лучше всего будет мне молчать и просто стоять рядом. Противно было находится с человеком, который два года тебя не видел, не принимал участие в твоей жизни, но стоило тебе выделиться и стать немного известным, он тут же появился и вел себя, как будто, так и надо. Я даже был уверен, что едва вечер закончится, он довезёт меня до колледжа и снова я его не увижу, до момента пока не произойдет что‑то стоящее его внимания.

Его трескотня все больше раздражала меня, поэтому я постарался отвлечься, рассматривая окрестности. Огромный белый дворец, вдоль которого мы ехали был настолько высок, что я затруднился определить его настоящий размер. Большие витражные окна, залитые светом, только подчеркивали богатство и достаток, а поддерживающие двенадцать титанов козырек перед входом в него, чтобы в случае дождя гости не промокли, были тоже безупречно красивы. Я не был особым ценителем искусства, хотя нам его преподавали, но о них нам говорил на уроках сэр Ньюрвик, причисляя их творение одному из лучших скульпторов прошлого.

— Еще раз повторяю, стой все время подле меня, — с этими словами я очутился в толпе аристократов, и стоял дальше как искусственный болванчик, пожимая чьи‑то протянутые руки и улыбаясь.

Вдруг среди пестрой толпы мой взгляд зацепился за странный цвет, который мелькнул справа от нас, отойдя от отца я заглянул за колонну и с удивлением увидел трех полицейских, стоявших в полной парадной форме. Я впервые увидел их в ней и очень сильно удивился, они стояли одни вдали от всей остальной аристократии и явно чувствовали себя не в своей тарелке. Я решил подойти и подбодрить их, к тому же видеть смущенного инспектора, да еще и в форме навряд ли мне когда еще удастся.

Протиснувшись через людей в черных фраках и их красивых спутниц, я подошел ближе, они увидели меня и в глаза сразу бросилось, что сержант стоит в полную вытяжку, как и инспектор.

— «Похоже моя помощь им не помешает сейчас».

— Добрый вечер старший инспектор, — поздоровался я сначала со старшим по званию, и потом с двумя другими полицейскими, — добрый вечер господа.

— А, мистер Рэджинальд, — какой‑то через чур льстивой улыбкой, которая меня удивила, улыбнулся мне мистер Твайс, — как поживает ваш отец? Я давно хотел познакомиться с ним.

Поймав на себе красноречивые взгляды стоявших с ним полицейских, я понял, что пусть и получу нагоняй от отца позже, но если сейчас отведу его, получу от них больше благодарности, чем даже за помощь при пожаре. Видимо они получили еще более жесткие инструкции чем я, когда прибыли на вечер.

Мне конечно же самому было все тут в новинку и будь я не так сильно уставшим после той порции восхищения, полученной в колледже, сейчас бы стоял и глазел на все удивленно, еще бы простой сельский паренёк попал на прием самой императрицы! Но повторюсь, чтобы досадить отцу, который меня откровенно раздражал весь вечер, я решил пойти на очередное «преступление» и отвел старшего инспектора к знати, где стоял отец. Представив своего спутника как лучшего сыщика Ист Энда, к тому же спасшего множество жизней при пожаре, поймав при этом его благодарный и понимающий взгляд, да так и оставил его с ними, вернувшись к тем, кого обделили вниманием, но которые явно были рады тому факту. К тому же они ощутимо расслабились, когда увидели, что старший инспектор окунулся во внимание знати, которая расспрашивала его о жизни трущоб, а также о поиске бандитов.

— Смотрю тебе тут также непривычно, как и нам? — инспектор поправил тугой воротник мундира, два ряда его наград, при этом тихо звякнули.

Я посмотрел на грудь сержанта и увидел там всего два знака отличия. Он уловил направление моего взгляда и улыбнулся.

— Дрейк герой войны.

Инспектор скривился, но промолчал.

— Да, вы правы, — ответил я ему, — первый раз при таком стечении людей.

— Твоей отец же глава цеха, он смотрю тут как рыба в воде.

— Я жил в маленьком городе, далеко от столицы, — я посмотрел на отца, который был сам на себя не похож. Шутил, веселился и был похоже совершенно трезв. Таким я его никогда не видел.

— Так что для меня все в первые, — я решил сменить тему. — Последнее время не было вызовов, Кукольник так и не объявился?

— Нет, сами не понимаем, что происходит. Может пропал куда‑то, хотя вряд ли, такие просто так не пропадают.

Тем у нас не осталось общих, поэтому мы снова замолчали.

— Рэджинальд, — сержант впервые обратился ко мне по имени, — может принесешь выпись и закусить? Нам старший инспектор запретил подходить к столам, но ты в своей красивой одежде запросто можешь это сделать. Со вчерашнего дня росинки маковой во рту не было.

Обрадованный, что он ко мне обратился по нормальному, я бросился к столу и набрав полную тарелку еды, вернулся к ним.

— Вот это нормальный человек, я понимаю, — сержант принял у меня из рук еду и набросился на неё. Инспектор, который вначале делал вид, что не голоден, тоже вскоре к нам присоединился.

— Дрейк, может сменишь гнев на милость, парнишка вроде не плохой, — сержант легко подтолкнул меня рукой, но я едва не улетел кубарем от такой заботы.

Его напарник промолчал, но потом молча протянул мне руку, я улыбаясь во весь рот схватился за неё двумя руками и со всей силы затряс. Не знаю почему, но сейчас их признание меня было для меня важней всего на свете.

— Мистер Дрейк Райт, инспектор.

— Рэджинальд, — я запнулся на продолжении своего имени, — можно просто Рэдж.